Ураган в сердце - Кэмерон Хоули

– Вы, как я понимаю, соседи?

– Были ими много-много лет, пока они себе новый дом не построили. Мы и в компанию почти в одно время пришли. То есть Рэй и Джадд, я хотела сказать. Рэй химик, занимается красками. Мы у Дюпона работали, а потом сюда переехали, в Нью-Ольстер, я хотела сказать. И сняли дом на Дайвешн-стрит. Мы там совсем недолго прожили, не помню, сколько точно, но не больше месяца или двух, когда Джадд с Кэй приехали. Они поселились прямо рядом с нами и жили так все эти годы, так что, понятное дело, мы их очень хорошо узнали.

– Да, разумеется, – кивнул он, поняв, какая перед ним открывается возможность. – Послушайте, миссис Ингалз, я понимаю, вам еще предстоит неблизкий путь, но не могли бы вы уделить мне минуту-другую? Видите ли, я вправду испытываю затруднение: пытаюсь хоть немного представить, что за человек мистер Уайлдер, поговорить же с кем-то из членов его семьи не представляется возможным, а без этого очень нелегко.

– Разумеется, расскажу все, что смогу, – ответила женщина довольно дружелюбно, но с нотками сдержанности в голосе, которых вполне хватало, чтобы понять: перед ним отнюдь не сплетница, которая рада языком молоть. Все же она, отвечая на его приглашение, присела, натянула юбку на полные колени, смахнула назад прядь некогда рыжих волос, нависшую надо лбом, и, не дожидаясь вопросов, начала: – Джадд, он руководит в рекламой компании продвижением товаров и всяким таким.

– Да, это мне известно.

– Он удивительно талантливый. Рэй всегда говорил, что не понимает, отчего Джадд так держится за компанию, есть столько всего, чем он мог бы заняться, ну, знаете, Бродвей, там, Голливуд.

– А он все держится, – подсказал доктор. – И уже, я прав, двенадцать лет?

– Ведь и не подумаешь, что так давно, но, видно, так оно есть. Да, Джулии было девять, когда мы приехали, а ей только что двадцать один год исполнился, мы день рождения отметили. Это моя дочка, та, которую я в Корнелл отвожу.

– Прекрасная школа, – заметил Карр, уловив ее намерение увести его в сторону, а потому гадая, стоит ли вообще продолжать. Рискнул: – А как, по-вашему, почему он за компанию держится? – Ответом был лишь ничего не выражающий взгляд. – Жена на него влияет?

– Кэй?! – вскинулась она. Довольно резко, но быстро смягчилась: – Откуда мне об этом знать? Мы с Кэй никогда не были настолько близки, чтобы… Нет, я не говорю, что она не замечательный человек – и в мыслях нет. Просто вот это я точно знаю: когда Джадд решил свой дом строить, до этого они все годы снимали жилье, понимаете, я знаю, что Кэй не очень-то горела таким желанием.

– Когда это было, миссис Ингалз, – строительство дома?

– Да пару лет назад. Сказать правду, я тогда тоже немного удивилась, ведь Джадд все время говорил, что не хочет обременять себя, обзаводясь недвижимостью.

– Так вас это поразило? – Карр осекся, осторожно перефразируя вопрос. – Миссис Ингалз, у вас не сложилось впечатления, что решение построить дом говорило о какой-то перемене в его отношениях ко всему, в видах на будущее?

– Не поняла, что вы хотите сказать, доктор.

– Ну, не захотели вы тогда самой себе сказать или подумать про себя: «Совсем другой стал человек, не такой, какого я знала»?

Женщина рассмеялась:

– Только не про Джадда – с ним никогда не знаешь, что он может сотворить. – Улыбка погасла, затерялась в серьезнейшем выражении, какое обрело ее лицо. – Единственное, что могло бы заставить меня о чем-то задуматься. Ну да, что удивило, так удивило – он ведь строиться стал в Лисьей Долине. То есть прямо бок о бок со всем начальством компании. А ведь он всегда этого чурался – якшаться с народом из компании.

– А было еще что-то необычное, что вас удивило? – Спросил и тут же пояснил: – Возможно, миссис Ингалз, вам это покажется недостойным внимания, но, смею вас уверить, все вами рассказанное очень мне поможет.

– Думаю, что нет, – сказала она. – Конечно, после переезда мы с Джаддом и Кэй виделись нечасто. Всего-то, кажется, в нескольких кварталах, а вот… – Умолкла, пораженная какой-то мыслью. – Это такая мелочь, наверное, и смысла в ней никакого, точно, никакого, но я помню, как Рэй смеялся над тем, что Джадд «Ривьеру» покупает.

– «Ривьеру»?

– Ну да, это такая мелочь, над которой мы всегда смеялись: знаете, Джадд всегда упорно покупал машины не как у всех. Много лет проездил на «Крайслерах». А тут вдруг, когда он переехал в Лисью Долину, в общем, у всех были «Ривьеры», вот и Джадд тоже себе купил. Рэй думал, может, им какую-то особую скидку сделали или еще что, но все равно, не очень это на Джадда было похоже.

Пораженный еще одним подтверждением того, что у Уайлдера был предынфарктный синдром, доктор раздумчиво пробормотал:

– Да, это интересно, на самом деле очень интересно. – Женщина стала подниматься, вынуждая его признать: – Да, понимаю, вам уже пора ехать.

– Вы не передадите Джадду…

Неожиданно пришло в голову, как можно продолжить этот разговор:

– Вы обратно той же дорогой поедете?

– А как же – завтра.

– Не могли бы на некоторое время сюда заехать, пожалуйста? Уверен, к тому времени состояние вполне позволит ему принять гостью.

– Рано еще будет. До полудня. Мне надо вернуться вовремя.

– Миссис Ингалз, сколько бы ни было времени – прошу вас, подъезжайте. Просто спросите меня. Я знаю, что мистеру Уайлдеру будет приятно вас видеть, и мне – тоже.

Все еще держа глаза закрытыми, Джадд Уайлдер устремил невидящий взгляд на то место на стене, где, он знал, висели часы. Осторожненько приоткрыл один глаз. Двадцать минут восьмого. Мэри, должно быть, уже ушла. Если посмотреть влево, то увидишь восковую улыбочку мисс Харш. Он закрыл глаза, притворившись спящим. Но тут услышал женские голоса в коридоре и, глянув на дверь, увидел, что она не полностью закрыта. Слов не разобрать, но можно не сомневаться: один из голосов принадлежит Мэри. Чей был второй, он понять не мог, но только не мисс Харш.

Дверь открылась, в палату, пятясь, вошла Мэри.

– Нет-нет, я совсем не против, честное слово, не против.

Лица ее собеседницы в коридоре видно не было, зато голос (что-то там про отказ вызвать другую сестру, пока не удастся поговорить с доктором Карром) мог исходить только из тощей глотки и тонких вульгарных губ.

– Да я правду вам говорю: буду рада остаться, – говорила Мэри, делая особое ударение на слове «рада», и когда она закрыла дверь и обернулась, то по лицу было видно: говорила она искренне.

– Что стряслось с мисс Харш? – спросил Джадд, застав сестру врасплох, но все же не настолько, чтобы прогнать с ее губ улыбку.

– Она не придет, – ответила Мэри и безуспешно попыталась выказать сочувствие и беспокойство фразой: – Не очень хорошо себя чувствует.