Клуб желаний - Ким Стрикленд

Линдси увидела выражение лица Эвелин и слишком поздно вспомнила поговорку: оправдываешься — значит, виноват.

«В чем дело-то? Неужели лиловый ей настолько противен?» Неодобрительный взгляд Эвелин, быть может, встревожил бы ее и сильнее, но Линдси надо было торопиться за кулисы.

Теперь у Линдси было достаточно времени поразмышлять над дневными событиями. Она расхаживала за кулисами и гадала — что мог означать странный взгляд Эвелин? Сегодняшний день должен был стать золотым для Линдси, а у нее настроение под стать мраку за окном.

Зарядивший с утра дождик мало-помалу перешел в морось, окутавшую верхний этаж «Метрона» непроницаемой мглой. Ничего не видно, только плотная стена тумана. А жаль — обычно отсюда открывается потрясающий вид. Вначале Линдси еще волновалась, что из-за плохой погоды зал останется полупустым, но гости не испугались. Пока все хорошо. Если так и дальше пойдет, женщины достанут чековые книжки, расщедрятся, и Фонд соберет больше средств на кампанию по ликвидации взрослой безграмотности. А Линдси добьется желанного упоминания в колонке Анны Гербер!

— А я думала, колдуньи носят только черное! — За спиной у Линдси появилась Джоселин Кентвелл, молоденькая золовка Эвелин Кентвелл. Вторая жена ее брата, его трофей. В круг денежной аристократии Джоселин затесалась благодаря замужеству и пластической операции.

— Колдуньи? Ты о чем?

— Сама знаешь о чем, — бросила Джоселин, и стоящая рядом с ней женщина (Линдси ее в первый раз видела) прыснула со смеху.

— Понятия не имею.

— Мы все знаем про вашу славненькую книжную группу. — Джоселин и ее подружка переглянулись. — Вам нравится прикидываться колдуньями.

Линдси в который уж раз попыталась убрать ярлычок, или что там ей мешало за воротником, но упрямая штука снова оказалась на том же месте, продолжая натирать шею. А когда она подняла руку, сбоку на юбке расстегнулась и впилась в бедро булавка.

— Кто вам сказал такую несусветную глупость?

— Все говорят, — ухмыльнулась Джоселин точь-в-точь как Молли Боннер в школьной столовой Форест-Вудз. — Все говорят, что ваш Клуб книголюбов ударился в мистику.

— В мистику? Какая чушь! Кто мог такое выдумать?

Джоселин пожала плечами:

— Знаешь ведь, как говорится: дыма без огня не бывает. — Она снова усмехнулась, продемонстрировав два ряда ослепительных зубов — впечатляющее творение косметической стоматологии.

Линдси замялась. Как поступить? Надо все решительно отрицать. Нет, получится, будто она защищается. А не лучше ли бросить им косточку, пусть погрызут своими идеальными зубками.

— Вообще-то, мы читали одну книжку про колдовство. Осенью, в октябре. Ну, для Хэллоуина. И еще играли в детскую игру — «легкий как перышко, крепкий как доска». И у нас получилось. «Какого черта я вру? Потому что правда еще хуже». — Только и всего — пара пьяных шалостей. Думаешь, с этого и пошли дурацкие слухи?

Джоселин вздернула бровь, окинула Линдси загадочным взглядом и вместе со своей развеселой подружкой удалилась. «Теперь понятно, что означал тот странный взгляд Эвелин… Я погибла. Боже, я погибла!» На Линдси накатила дурнота.

Помощница режиссера отчаянно махала Линдси: на выход, на выход! Увидев выражение ее лица, увидев, что другая манекенщица возвращается и уже на середине подиума, Линдси поняла, что проворонила первый сигнал. Она смахнула капельки пота с верхней губы, глубоко вдохнула и шагнула под лучи прожекторов.

От их света на сцене было градусов на пять жарче, и Линдси моментально взмокла. Она шла, как учили — мудреной походкой манекенщиц, и это занимало все ее внимание. Булавка вонзалась в бедро при каждом шаге, и Линдси ужасно хотелось посмотреть вниз — не сбилась ли юбка или, того хуже, не падает ли. Она себя сдерживала, но нервы были на пределе. Линдси попробовала осмотреться. Ох… Кругом одни ухмыляющиеся физиономии — все глазеют, оценивают, гадают: не ведьма ли?

Она перевела взгляд на столы — официанты как раз подавали десерт. Что они там разносят?.. Нет! Это уж слишком. Линдси быстро отвела глаза, но им не за что было уцепиться, не было вокруг ничего прочного, только наполненные туманом окна.

Она сумела дойти до конца подиума, развернулась и… услышала низкий скрежещущий звук. Пол начал уходить из-под ног. Линдси сделала еще один неуверенный шаг. Зал поплыл перед глазами. «Господи, меня сейчас вырвет!»

Линдси посмотрела на окна, на столики. Погодите. Да ведь это движется сам зал. Она попробовала удержать взгляд на чем-то неподвижном, хотела убедиться, что это не обман, не головокружение, что вращается действительно зал. Возле дверей в кухню ухахатывались Джоселин с подружкой. Рядом с ними на панели с выключателями, в самом ее центре, красная лампочка подмигивала, как одноглазое чудовище в триллере.

Подиум отъехал от сцены, выхода больше не было. Только что мимо Линдси прошла предыдущая манекенщица. По сути, они с ней обе в ловушке, пойманы в западню посреди зала, набитого скалящимися тетками. Откуда ни возьмись явилась фраза: «Человек — единственное животное, которое в приветствии скалит зубы». Из какого это интеллектуального шоу?

Жара, нервы, страх («Сейчас заклеймят ведьмой и выгонят вон!») — все это гремучим зельем забурлило в животе, как ядовитое варево, куда подбросили тритона. Рот наполнился горечью. Линдси пыталась удержать равновесие, но… Зал вместе со столами кружится, за окнами не видно горизонта, взгляду не на чем остановиться.

Линдси в который раз смахнула пот с верхней губы. Ей стало совсем паршиво. Зал, весь мир убегал из-под ног. Пошатываясь она шагнула с подиума, сделала еще пару нетвердых шагов к ближайшему столу. А затем в разгар весенней демонстрации мод чикагского Женского фонда Линдси Тейт-Макдермотт рухнула в обморок на десерт Эвелин Кентвелл — яблочный торт с лимоном и корицей.

Грузовик заревел в самое ухо. Гейл дернулась, вдавила ногу в тормоз и… сообразила, что никуда не едет, а сидит в машине перед школой мальчиков. Задремала, должно быть.

Грузовик норовил объехать авто, припаркованные в два ряда возле школы. Похоже, причиной затора стал «хаммер» перед машиной Гейл.

Гейл глотнула, сделала глубокий вдох, еще один. Идиотские дыхательные упражнения для естественных родов. Трижды они ее подводили; с чего это она решила, что они помогут ей успокоиться сейчас? Эмили безмятежно наблюдала с заднего сиденья за шествием мамаш.

— Давай, Эм, пойдем за ребятами.

У ворот стояла кучка родительниц приготовишек, и Гейл направилась к ним. Заметив ее, они зашептались и «сомкнули ряды». А две подхватили на руки своих малышей, которые носились неподалеку.

«Интересно, с чего бы это? Чем я им не угодила?»

Сзади ее кто-то окликнул:

— Гейл Прескилл! Сколько лет, сколько зим!

Тьфу ты! Сьюзи Шеффер. Мамаша-заводила. Небось хочет заарканить в очередной комитет.