Первая могила справа - Даринда Джонс

— Что с вашим дядей? — В голубых глазах Элизабет читалась тревога.

— Он злится на меня, — неуверенно усмехнувшись, ответила я.

Дядя Боб расправил плечи:

— Вы говорите обо мне?

— С нами Элизабет и Барбер. Она спросила, что с тобой.

Дядя сжал руль чуть сильнее, чем нужно, и у него побелели костяшки пальцев.

— Ты никогда больше не сядешь за руль моей машины.

Я привычно закатила глаза:

— Да ладно тебе. Там вообще не должно было быть знака. Ну подумай сам, сколько можно напоминать про ограничение скорости? Никому до этого дела нет.

Дядя Боб глубоко вздохнул:

— Старею.

— Ах да, конечно. Импотенция, старческая немощь. В конце концов, шоколадные ириски никуда от тебя не денутся. — В мгновение ока бледность на лице дяди Боба, вызванная небольшой аварией, сменилась густым румянцем. Я не удержалась и прыснула со смеху. Про себя, разумеется: он действительно на меня разозлился.

— Где Сассмэн? — спросила я у адвокатов.

Элизабет опустила глаза:

— Все еще с женой. Она в ужасном состоянии.

— Мне очень жаль. — Я не просто не выношу все, что связано с родственниками умерших. Я даже говорить об этом не могу. К несчастью, зачастую это неизбежно. — Как ваша семья?

— Сестра держится молодцом. Наверно, принимает успокоительное. А родители… плохо.

— Что же сестра с ними не поделится?

Элизабет покачала головой.

— Представить себе не могу, до чего им, должно быть, трудно.

— Им будет легче, когда вы раскроете дело, Шарлотта.

— Согласна.

— Надо найти убийцу. Думаю, это им поможет.

Она права. Зная, почему и как было совершено преступление, жертвы легче смиряются с произошедшим. А то, что виновного сажают за решетку, им как маслом по сердцу. Быть может, правосудие слепо, однако это панацея от всех бед.

Я оглянулась на Барбера:

— Кстати, я забрала из вашего кабинета семь флешек, но они все оказались вашими. Вы не помните, куда положили ту, что вам дал Карлос Ривера?

Юрист похлопал себя по карманам:

— Черт, куда же я ее дел?

— Может, ее забрали убийцы? Вдруг они знали, что он ее передал вам?

— Вполне возможно. — Барбер потер переносицу. — Простите, но я не могу вспомнить.

Такое бывает часто. Особенно когда потерпевший получил две пули в голову. Раз уж на флешку рассчитывать не приходится, будем полагаться на свои силы.

— Хулио Онтиверос, наш бывший подозреваемый, а ныне информатор, подтвердил, что отдал знакомому обойму патронов, после того как продал свой пистолет калибром девять миллиметров. Только так он может объяснить, что его отпечатки оказались на гильзах, найденных на месте преступления.

— Как зовут знакомого?

— Чако Лин. Угадайте, на кого он работает?

— На сатану? — предположила Элизабет.

— Почти. На Бенни Прайса.

Элизабет и Барбер понимающе переглянулись.

— Прежде мы бы вам этого не сказали, — начал Барбер, — но, поскольку физически нас уже нет, думаю, правила теряют смысл. Бенни Прайса обвиняют в торговле людьми.

— Расскажи им о расследовании дела по торговле людьми, — велел дядя Боб.

— Похоже, они уже в курсе. — Я оглянулась на Барбера. — У нас двое подростков: один убит, второй в бегах. Вам что-нибудь известно об исчезнувшем племяннике Марка Уира? — Барбер должен был навестить сестру Уира и проверить, не общалась ли она с сыном в последнее время.

— Вообще-то нет, но мне кажется, вокруг нее что-то происходит.

— Что именно? — Я задрожала от нетерпения. — Не могли бы вы уточнить?

Дядя Боб насторожился.

— Несколько дней назад ей позвонил отец Федерико. И она разнервничалась.

При упоминании владельца склада я вздохнула.

— Что случилось? — спросил дядя Боб.

Барбер продолжал:

— Насколько я понял из ее слов, она должна была с ним встретиться, но он так и не объявился.

Дядя Боб послал мне отчаянный взгляд.

— Джени должна была встретиться с отцом Федерико, но он так и не объявился, — пояснила я.

Мы затормозили возле участка.

— Похоже, в последнее время его никто не видел.

— Думаешь, он как-то замешан в убийстве?

— Не исключено. Может, он на чем-то прокололся?

— Нет. Но это не значит, что…

— Верно. — Дядя Боб открыл телефон и набрал номер одного из своих коллег. Этот человек висит на телефоне больше любого подростка.

Я повернулась к адвокатам:

— Вы, часом, не знаете, сколько стоит бампер от «доджа дюранго»?

Барбер покачал головой. Элизабет усмехнулась.

* * *

Мы вошли в участок, чтобы разработать операцию под названием «Как поставить Бенни Прайса на колени». Гаррет стоял в коридоре и просматривал заметки за день.

— Знаешь, что меня беспокоит? — произнес он, закрывая блокнот, и подошел к нам.

— Пристрастие к порнухе с лилипутами?

— Что никто не видел отца Федерико вот уже несколько дней, — не моргнув глазом, ответил он. Очевидно, вопрос был риторический. Жаль, что он меня об этом не предупредил и я попусту истратила один из лучших ответов. Ненавижу ошибаться.

— Сестра Марка Уира должна была встретиться с ним несколько дней назад, но он так и не появился, — сообщил дядя Боб.

Картина начала складываться. Если Бенни Прайс продавал детей за границу, возможно, Тедди, племянник Марка Уира, очутился у него. А может, и Джеймс Барилья, мальчик, которого нашли убитым во дворе у Марка Уира. Что, если Джеймс сопротивлялся, пытался сбежать и они его убили? Но зачем тогда им, ради всего святого, понадобилось прятать тело подростка на дворе у Уира и подстраивать ложное обвинение? Неужели он представлял для них угрозу? Мне надо выпить кофе.

Я прошла мимо совещавшихся Диби и Своупса к кофемашине. Они последовали за мной, взяли по чашке кофе и расположились в маленьком зале заседаний.

— Почему я не чувствую запаха? — поинтересовался Барбер.

— Что, простите? — Я поставила чашку на стол и придвинула адвокатам стулья.

— Кофе. Я не чувствую его запаха.

— Я пыталась понюхать волосы племянницы, — с грустью призналась Элизабет.

— Не знаю, — ответила я. — А сейчас чувствуете запах?

— Да. — Элизабет принюхалась. — Но почему-то не тот, который рядом.