Найди меня среди шторма - Кира Мон

– Джош, это Элейн Уолш, – представляю я. – Элейн, ты, очевидно, уже знакома с Джошуа Хейсом.

– Только по телевизору, – говорит Элейн, и ей не удается скрыть волнение.

Если Тео настолько же ревнивый, как Генри, то лучше не оставлять их втроем в одной комнате.

– Плита, холодильник, чайник, кофемашина, – перечисляю я очевидное. Последнюю установила тут я, Макс Ведекинд, хозяин маяка, любил чай. – В шкафах найдешь муку, специи, чай и кофе, здесь в рюкзаке пачка хлеба, хлопья, кое-что из полуфабрикатов, лук и картошка, а в холодильнике…

Черт. Ах, вот дерьмо.

Я не спросила у Джоша, какие свежие продукты ему понадобятся на эту неделю на Кэйрахе. Вчера, собирая рюкзак, я еще думала об этом, но из-за всей этой кошмарной ситуации тотчас снова забыла. Соответственно, в холодильнике сейчас, по всей видимости, почти ничего нет. Рывком открываю дверцу.

– Хорошо, в холодильнике яйца. – Начатую упаковку масла я оттуда вытаскиваю. – Скажешь мне, что тебе будет нужно на последующие дни, и завтра я тебе все привезу.

Блин!

– О, ты заранее не позаботи..? – Элейн умолкает, заметив выражение моего лица.

Джош, который уже стоит возле стола перед окном, бросает на меня взгляд через плечо.

– Ладно.

– Хорошо, тогда… – открываю одну из дверок шкафчиков и начинаю выгружать вещи из рюкзака, – у тебя есть еще какие-то вопросы?

– В данный момент нет, – тихо проговаривает Джош. Он пристально смотрит в окно. По себе знаю, как трудно оторваться от вида острова и волн, выбрасывающихся на утесы. В эту минуту я бы тоже предпочла смотреть на море, а не на мужчину, который разорвал в клочья мое проклятое сердце.

– Я оставила в ванной средство для мытья стекол и чистящее молочко, – спохватывается Элейн. – Сейчас быстренько все соберу и подожду тебя внизу, да, Айрин? До свидания, мистер Хейс, желаю вам великолепного отдыха на Кэйрахе.

– Благодарю. – Джош посылает Элейн улыбку, после которой по лестнице она просто плывет.

Подтянув лямки рюкзака, я закидываю его за плечи.

– Хорошо. Тогда напиши мне, пожалуйста, сообщение со списком продуктов, которые надо купить.

– Хорошо.

– Скорее всего, я доставлю их уже завтра или, в крайнем случае, в понедельник.

– Все понял.

– Ладно, что ж… удачи.

– Айрин? – Он произносит мое имя еще до того, как я от него отворачиваюсь, и внутри у меня все каменеет, когда я смотрю ему в лицо. – Мне жаль.

Джош стоит, прислонившись к стене, одна рука в кармане брюк – жест, в котором я к этому времени распознаю признак неуверенности. Он шоумен, руки у него обычно всегда в движении, подчеркивают его пустые слова. И лишь когда он в растерянности, как действовать дальше, прячет их в карманах.

Черт, как хорошо я его изучила. Но я не хочу этого знания.

И что мне сказать? Ему жаль.

«Так и должно быть?»

«Ну хотя бы так?»

«Мне наплевать?»

Вместо ответа лезу в карман куртки и кладу ключ от маяка на столешницу возле себя.

– Не забывай его, когда выходишь. Снаружи замок открывается только ключом.

На этом я разворачиваюсь и спешу по ступеням вниз к Элейн, которая ждет меня на улице возле маяка.

– Какой прелестный молодой человек, не правда ли, Айрин? – говорит она, не успевает за мной захлопнуться дверь. – Вот была бы я на сорок лет моложе…

– Да и не было бы Тео…

– Именно, – она довольно смеется, – не было бы Тео. Почему у тебя лицо такое хмурое?

– Просто солнце слепит.

Элейн удовлетворяет моя отговорка, и пока мы друг за другом спускаемся по тропинке от маяка до пристани, я представляю себе, как через верхнее окно башни за нами наблюдает Джош.

Поэтому не оглядываюсь.

Список покупок для Джоша я читаю, еще лежа в кровати, и готова дать себе подзатыльник за то, что три дня назад не узнала, что ему понадобится. Поступи я так, не пришлось бы теперь, во-первых, специально ради этого плыть на Кэйрах, во-вторых, лишний раз встречаться с ним, и, в-третьих, я избежала бы ситуации, в которую он собирается меня загнать.

Абрикосы, тархун, сливки и шампанское?

Я бы выбрала купить только сравнительно более безопасные продукты. Джем. Сыр. Свежая паста. Ну, естественно, это должна быть свежая паста.

С неохотой выползаю из-под одеяла и, пока принимаю душ, упрямо перебираю в уме все, что мне не нравится в Джоше. К сожалению, получается не так много, как мне бы хотелось, но, например, эта его ироничная ухмылочка. Или маска вечно хорошего настроения, которую он нацепляет для каждого, с кем общается. А две подушки! Кому вообще нужны две подушки?

Скрутив влажные волосы в небрежный узел, спускаюсь по обеим лестницам на кухню, где, к своему изумлению, обнаруживаю уже сварившую кофе Сюзанну.

– С чего это вдруг ты вскочила так рано? Ведь даже нет семи.

– Просто подумала, раз уж задержусь здесь на неопределенное время, то должна чем-нибудь тебе помогать.

– Спасибо. – Беру кружку из шкафчика и наливаю себе кофе. – Сегодня прибудет новый постоялец, Эдвард Фоли. Он въедет в номер Джошуа Хейса. Если я сейчас ее подготовлю, сможешь попозже его встретить и все объяснить?

– Давай лучше наоборот на случай, если у него возникнут какие-то вопросы, на которые у меня не получится ответить. В комнате просто сменить постельное белье и вытереть везде пыль?

– Именно так.

Наверно, такое распределение обязанностей даже разумней. Под конец я бы столкнулась с искушением уткнуться носом в подушки Джоша, потому что они пахнут им.

Вскоре после этого мы слышим, как девушки, Клара и Энни, сбегают по ступеням вниз. А они жаворонки.

Включаю плиту.

– Все как раньше? Шампиньоны, яичница и бекон? – спрашивает Сюзанна.

– Да, и тушеная фасоль. Но если кто-нибудь не съедает половину, я спрашиваю, не нужно ли в следующий раз что-то убрать.

– Мама всегда подавала все.

– А я нет. Это ведь лишняя трата. Все уже взрослые люди и знают, чего хотят.

Я тоже знаю, чего хочу.

В первую очередь – внутренний голос, который так или иначе не перекручивал бы каждое предложение на нашу с Джошем ситуацию. И я не хочу, чтобы между нами все было иначе, понял, внутренний голос? Он и я, мы просто-напросто друг другу не подходим.

Сюзанна начинает разбивать яйца, а я иду к Кларе и Энни, намереваясь выяснить, предпочитают они чай или кофе. Появляется странное чувство, когда я прохожу мимо столика Джоша.