Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России - Лилия Кузнецова

Именно придворному ювелиру Эдуарду Болину выдали бриллианты на изготовление свадебного венца для датской принцессы Дагмар, выходящей замуж за цесаревича Александра Александровича,[342] ему же доверили исполнение обручальных колец Николая II и принцессы Алике Гессенской,[343] а несколько лет спустя – четырёх наперсных крестов, усыпанных хризолитами, аквамаринами, гранатами, аметистами и алмазами, к путешествию Их Величеств в Саровскую пустынь на канонизацию преподобного старца Серафима Саровского.[344]

На фирму Болинов работало много талантливых мастеров. Около 1850 года началось семилетнее сотрудничество с прославленным петербургским ювелиром Александром-Францем Бутцем,[345] чья мастерская располагалась в доме Жадимировского (перестроенном в 1860-х годах) на Большой Морской, № 21.

В доме на Мойке размещалась мастерская «главного ювелира» фирмы Владимира Яковлевича Финикова. Там в 1897 году работали 15 человек, производя браслеты, броши, запонки, кольца и портсигары. Золотых и серебряных дел мастер Николай Андреевич Черноков, происходивший из крестьян Олонецкой губернии, трудился на Литейном, 40. Небольшие золотые предметы с камнями делал Эдуард-Вильгельм Шрамм, работавший и на фирму Карла Фаберже.[346] Затем главным ювелиром стал эльзасец Франс Вебер. Изящные вещи исполнял Василий Васильевич Цвернер (Свернер). В начале XX века в петербургской фирме Болинов насчитывалось около ста сотрудников.[347]

Особенно выделялся среди них своим незаурядным дарованием Роберт Шван (Швен), награждённый на Всероссийской выставке 1882 года серебряной медалью на Аннинской ленте.[348] В память коронации Александра III именно этот мастер исполнил в 1883 году несколько бриллиантовых брошей в виде императорской короны с портретами августейшей четы, предназначенных для датской королевы Луизы, матери счастливой царицы Марии Феодоровны, и для кронпринцессы Ловизы, дочери шведского короля Карла XV. Супруга датского престолонаследника в 1899 году получила в подарок от русского Двора и великолепную подвеску-сердечко, усыпанную алмазами и жемчугом, также работы Роберта Швана. После смерти ювелира мастерской не без успеха управляла его вдова София Шван.[349]

Около 1897 года, выполняя заказ молодой императрицы Александры Феодоровны, Болин создал диадему и ожерелье, входившие в великолепную алмазную парюру с крупными изумрудами. Украшение на корсаж, входившее в этот гарнитур, ввиду срочности работы, исполнил Кнут-Оскар Пиль, мастер московского отделения фирмы Фаберже. В ожерелье чередовались алмазные петли и бантики красивого рисунка, дополненные каплевидными подвесками, своеобразной подковкой окружающими изумрудные кабошоны. Те же элементы мастер Роберт Шван (Швеи) использовал и в диадеме, однако теперь исполненные из южноафриканских алмазов ленты, взмывая кверху, то свивались в тяжёлые петли, окружающие фантастический цветок с сердцевинкой из крупного изумруда, то прихотливо сплетались в капризно изогнутые банты. Мало того, что громадный травянисто-зелёный изумруд в центре диадемы весил 23 карата, но сей смарагд, найденный в копях Колумбии, для большего эффекта огранён высоким четырёхугольным пирамидальным кабошоном.[350] Дивная диадема настолько нравилась коронованной владелице, что художник Николай Корнилиевич Бодаревский запечатлел её на одном из портретов супруги Николая II.[351] Поскольку в это время не редкостью стали трансформирующиеся украшения, Роберт Шван сделал отдельные детали диадемы съёмными, отчего понадобилось их пронумеровать (см. рис. 16, 17 вклейки).

Кнут-Оскар Пиль. Пластрон из бриллиантового гарнитура с изумрудами

Карл Болин. Колье из бриллиантового гарнитура с изумрудами

Из рук мастеров фирмы «К.Э. Болин» вышла и другая диадема со съёмными частями, при желании трансформирующимися (благодаря соответствующим креплениям) в самостоятельные украшения. Заказал её член семьи Романовых, вынужденный эмигрировать за границу из-за своей «глупой» женитьбы.

14(26) февраля 1891 года великий князь Михаил Михайлович (1861–1929), презрев мнение света и запреты родных, обвенчался в Сан-Ремо со своей любимой. Второй сын великого князя Михаила Николаевича, обладавший располагающей внешностью, благородным сердцем и незаурядными способностями танцора, служил в лейб-гвардии Егерском полку. «Миш-Миш» мечтал об уютном семейном гнёздышке во дворце на Адмиралтейской набережной, № 8, однако ему вовсе не нравились «равнородные» иноземные принцессы, предлагаемые ему в жёны, а посему он отверг и Ирэну Гессенскую (родную сестру Алике и Эльзы), и дочь будущего английского короля Эдуарда VII Луизу-Викторию. Причём британской принцессе 26-летний великий князь, приехавший свататься, не смущаясь, простодушно заявил, что он, конечно же, готов жениться на ней по династическим соображениям, но никогда не полюбит. Александр III, узнавший о столь скандальном афронте, даже не смог совладать с обуревавшими его чувствами и в порыве гнева выпалил: «Мишка – дурак!»[352]