Имбирное облако - Мария Брикер

– Господи, вот почему он не использовал презерватив! – ахнул Быстров.

– Что вы сказали? – переспросила Соколова.

– Мне нужно идти, Татьяна Игоревна. Большое спасибо за информацию. Вы даже представить себе не можете, как нам помогли!

* * *

Осень, которая «некстати», заляпала рыжей грязью его ботинки, пока майор шел от машины к подъезду, где жил Ромашов. «Жигули» пришлось бросить метрах в пятидесяти от дома. Дворик элитной кирпичной новостройки на проспекте Вернадского еще не успели благоустроить, только обнесли высоким забором, высадили хилые деревца и проложили временные дорожки.

В подъезде сидел охранник. Быстров сообщил, в какую квартиру направляется, и поднялся на десятый этаж, оставив на полу в лифте комья глины, отлепившейся от ботинок. В подъезде, на первом этаже, было установлено приспособление для чистки обуви, но Сергей Федорович принципиально его проигнорировал. Наляпать грязью в квартире криминального авторитета – что могло быть приятнее, мстительно думал он, давя пальцем на звонок. Надежда, что Василий еще в состоянии вразумительно отвечать на вопросы, была слабой.

Тяжелая дверь, похожая на банковский сейф, отворилась, и перед Быстровым во всей своей красе предстал огромный волосатый мужик с пресловутой золотой цепью на шее и лицом, при желании послужившим бы хорошей иллюстрацией для журнала «В мире животных» и рубрики «О жизни орангутангов».

«Не успел», – мелькнуло в голове Сергея: Василий уже порядком набрался и с трудом стоял на ногах.

– Проходи, начальник, – проревел Василий, пропуская Сергея Федоровича в квартиру. – Давай выпьем и помянем супругу мою Соньку.

– Вам что, позвонили и сообщили о смерти жены? – спросил Быстров, протискиваясь в квартиру.

– Да не… Это я так… Грущу, – ответил орангутанг, шумно вздохнул, и из его глаз потекли мутные слезы.

«М-да… Это что-то новенькое в моей практике», – подумал Сергей Федорович озадаченно: плачущих криминальных авторитетов ранее видеть ему не приходилось.

В квартире пахло краской и свежей штукатуркой. В коридоре стояли картонные коробки и пакеты. Вероятно, хозяева только что переехали. В гостиной Быстров заметил новенькую мягкую мебель, прикрытую полиэтиленом.

Слезы Василия длились недолго. Он вытер солевые потоки волосатой лапой и с гордостью сообщил:

– Во… Квартиру новую купил, чтоб, значит, малышу было где развернуться, – объяснил он, обведя рукой пространство вокруг себя, и хотел было снова всплакнуть, но вдруг передумал и, обняв Быстрова за плечи, спросил: – Ну что, начальник, пить будешь?

– Буду, – согласился Сергей Федорович: отказ от выпивки в такой ситуации был равносилен самоубийству. А жить хотелось. Пить он, естественно, не собирался, планировал только создать видимость, что поддерживает компанию.

Василий привел Сергея на кухню. В отличие от других помещений в квартире, где даже мебель была не распакована, кухня выглядела обжитой: посуда аккуратно расставлена в прозрачных навесных шкафчиках, плита и раковина сияли чистотой, и даже на столе, покрытом белой ажурной скатеркой из клеенки, царил относительный порядок. Наполовину пустая литровая бутылка водки «Русский стандарт», рядом хрустальная рюмка на высокой ножке, открытая пачка сигарет «Парламент», чистая пепельница и блюдце с красной каемочкой, в центре которого скучали два маленьких соленых огурчика. В общем, все чинно.

Сергей осторожно осмотрелся, пытаясь прикинуть, куда можно будет незаметно слить водку из своей рюмки. На подоконнике стояло блюдо с арбузом, из которого вырезали почти всю сердцевину. В детстве Сергей частенько проделывал подобные бессовестные штуки – выгрызал самое вкусное и сочное из арбуза, за что ему постоянно попадало от матери. Странно, тогда он обижался на мать, а когда стал взрослым, его самого начало раздражать подобное надругательство над полосатой ягодой.

Тем не менее в данную минуту Быстров был спокоен. Он уселся между арбузом и столом – тара для слива водки нашлась.

Василий достал еще одну рюмку, поставил на стол перед Быстровым, тут же разлил водку.

– Давай за мою жену, – печально провозгласил он, не чокаясь, опрокинул содержимое своей рюмки в рот, сморщил физиономию и крякнул. Сергей, проявив чудеса ловкости, успел избавиться от своей порции так, что Василий этого не заметил, потом схватил огурец и сунул его в рот. Огурчик приятно хрустнул на зубах. «Домашний», – подумал Сергей Федорович: если майор когда-нибудь и жалел о холостяцком образе жизни, то только потому, что некому было солить для него огурцы.

– Одобряешь? – поинтересовался Василий, заметив на лице Сергея удовлетворение. – Жена солила, она у меня на все руки мастерица… была, – после непродолжительной паузы добавил Ромашов и тяжело вздохнул.

– Да с чего вы решили, что была? – раздраженно спросил Сергей Федорович. Панихида по Соне начала понемногу выводить его из себя. – Что вы знаете, Василий? Откуда у вас информация, что вашей жены нет в живых?

– А ты мне не выкай, начальник. Я понятие имею о происшествии вполне определенное. Знаю Соньку как свои пять пальцев, – Василий для убедительности сунул под нос Быстрову пятерню и хлопнул ею по скатерти. – Все проверил! У подруг и друзей ее нет. Значит, случилась полная херня. Похитили ее и теперь выкуп будут требовать. Я, понятно, заплачу, но знаю, что все бесполезно. В живых Соньку не оставят.

– У тебя есть какие-нибудь подозрения на этот счет?

– В каком смысле? – не понял Вася.

– Кто мог похитить твою жену?

– Не-а, без понятия.

– А враги у тебя есть?

– Врагов нет. Все враги давно червей кормят. Я с братанами уже давно в мире и согласии живу. Нету у меня врагов, зуб даю, – уверенно заявил Василий и театрально изобразил жест, знакомый всем с детства.

Сергей некоторое время разглядывал Ромашова и оценивал его состояние. Необходимо было задать опасный вопрос, за который можно было легко схлопотать удар кулаком в глаз – это в лучшем случае.

– Ты уж меня заранее извини, Василий, – начал майор издалека, предусмотрительно отодвинувшись от орангутанга подальше, – но придется мне вопрос задать, который тебе, возможно, не понравится. Как ты думаешь, у Сони мог быть любовник? Ты не рассматривал вариант, что жена твоя просто сбежала?

– Да ты че, начальник, охренел совсем?! – возмутился Василий и хлопнул по столу ладонью. «Пронесло», – с облегчением подумал Сергей Федорович. – Если бы Сонька решила гульнуть, ее бы сразу вычислили и мне доложили. Что она, дура – совершать такие необдуманные поступки? В наших кругах до гроба вместе живут, если, конечно, муж сам жену из дома не выставит. Разводов и прочего говна у нас не бывает, как на Востоке. Но я другое хочу до тебя донести, начальник. Сонька меня любила, не было у нее повода для безобразия. Я, знаешь, только с виду страшный. Все для нее делал. Она ни в чем никогда отказа не знала. Хочешь, спрашиваю, колечко? Выбирай любое – куплю! Хочешь на курорт заграничный? Пожалуйста! Одно время тосковала она страшно, ребеночка хотела, но и эту проблему решили. Так что не было у Соньки резона налево гулять. Я понятно излагаю? – хмуро спросил Василий и снова разлил водку по рюмкам.