Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 31. Ефим Смолин - Несущий Слово

Но тридцать пять страниц — это как раз столько, сколько надо, и на тридцать шестой он решил кончать с Семеном. И споткнулся под Семеном гнедой жеребец, и полетел Семен через голову, и занес над ним шашку бандит, и последнее, что увидел Семен, — стремительно летящий на него, отливающий золотом на солнце клинок…

— Да, — сказала в этот момент Анна Андреевна, — все-таки золото — это золото! Посмотри, какие сережки купила.

…Отливающий золотом клинок остановился буквально в миллиметре от головы Семена, и бандит нерешительно спросил: «А правду гутарят, что большевики землю дают?» — «Правду! Ну конечно, правду!» — закричал Семен. Он отлежался и ринулся в бой.

…Еще час пятнадцать экранного времени он громил «малины» и «хазы», и только в самом конце серии его поймала вдова Федьки Кривого — Дунька, тоже Кривая… И то ли Дунька оказалась такая жестокая, то ли очень уж Семен надоел драматургу, но решили его заживо сварить в кипятке… «А-а-а!» — зашелся в предсмертном крике Семен.

Его бросили в котел в тот момент, когда Анна Андреевна затеяла евроремонт…

«А-а-а! — снова закричал из котла Семен, уже в начале новой серии. — «А-а-а-пять горячую воду отключили»!.. Он отлежался в котле и ринулся в бой.

…Он уже поймал всех «мокрушников», карманников, пиджачников, брючников, накрыл цех по производству подпольной водки, и те, кто там химичил, поймали его и решили растворить в серной кислоте… Семен уже вступал в реакцию окисления, когда… Анна Андреевна подъехала к дому в новеньком автомобиле…

Назло всему преступному миру Семен не растворился, а выпал в осадок! Он отлежался в осадке и ринулся в бой!..

Работая над сто девяносто второй серией и чувствуя, что сходит с ума, драматург решил-таки покончить со своим героем. Он помог Семену оступиться и провалиться в медвежью берлогу. Огромный косматый зверь поднялся навстречу Семену, оскалил жуткую голодную пасть и пошел на него…

— Все! Все! — радостно закричал драматург.

— Нет, это не все, — услышал он голос Анны Андреевны.

Драматург затравленно оглянулся и увидел у нее за спиной запыхавшихся грузчиков.

— Это не все, — повторила Анна Андреевна. — Это только мягкая мебель, а стенку еще разгружают.

.. Семен, нащупав в кармане кусочек сахару, протянул медведю. Медведь взял сахар, встал на четвереньки и сказал:

— Товарищ Семен! Оперуполномоченный Петров прибыл в ваше распоряжение! Фу, прямо задохся в этой шкуре… Вы сейчас отлежитесь, а завтра ринемся в бой…

Сан Саныч

Сценарий кинокомедии

ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД

Фильм начинается с «эротической» сцены. Шалаш на берегу озера, мы вместе с камерой «въезжаем» внутрь шалаша и видим: в кровати голая Девушка с распущенными волосами верхом на ком-то, мы пока не знаем на ком, его лица не видно. Камера вместе с девушкой ходит вверх-вниз, вверх-вниз, захватывая кусок стены, на которой висит и сотрясается портрет Маркса. Но вот Девушка мотнула головой, откинув волосы, и мы видим, что она сидит верхом на Владимире Ильиче Ленине. Акт продолжается, и во время акта идет диалог…

Ленин. Ой, хорошо! Чертовски хорошо! Проси чего хочешь. Хочешь, я тебя после революции на хорошую работу устрою?

Девушка. Да что вы, Владимир Ильич, на какую работу? Я же кроме этого дела не умею ничего…

Ленин. Да? А ты кто по специальности?

Девушка. Кухарка я…

Ленин. Хм… Сейчас что-нибудь придумаем. Значит, не умеешь ничего… Кухарка… Придумал! Будешь управлять государством..

Девушка. Фу, не могу больше! Все!

Голос снаружи (с кавказским акцентом). Как это — не могу? Как — все? Зачем мы в такую даль плыли?..

Ленин вскакивает, выглядывает из шалаша… В кадре — на лодке Сталин и Дзержинский… Сталин показывает на Дзержинского.

Сталин. Феликс тоже не желэзный…

Изображение гаснет. Это Сан Саныч Жонков выключает телевизор, вынимает кассету из видешника. И мы оказываемся внутри его домика на садовом участке… Стены изнутри оклеены киноафишами, чуть в стороне висит старинная фотография какой-то семейной пары. Жарко топится «буржуйка», перед ней на полу десяток беспорядочно брошенных кассет. И еще сидит в комнате, внимательно слушая Сан Саныча, небольшая собачка-тибет… Перед ней — пустая миска. Рядом валяется пустая башка из-под собачьего корма. Саш Саныч швыряет вынутую кассету в печку. Собачка гавкает.

Жонков. Да, Чарли, провал! Опять я не угадал! Вот такой я продюсер!

Чарли заливается лаем.

Прости, забыл, ты не любишь это слово. Нет, ну ты мне скажи: что еще этому народу надо? Ну почему он не пошел в кино? Тут тебе и секс, и история, и политика! А юмор какой! Ну ведь полный набор! Ну как, как я мог в это не вложить деньги? Тем более чужие… Ой, Чарли, бросить бы к черту все это продюсерство…

Чарли скулит.

Да не могу я… Что-то такое во мне сидит… Это какая-то тайна…

Чарли подходит, встает под портретом семейной пары, смотрит на него снизу вверх, воет.

Да, правильно, правильно, Чарли! Говорила мне бабушка перед смертью: «Саня, внучек, что хочешь делай, только кино не занимайся — нищим останешься…» (Пытается что-то высыпать в миску Чарли из пустой банки.) Какая-то тайна. Провал, над тобой смеются, Светка близко не подходит, и ты зарекаешься — все! Никогда больше! А потом…Видишь камеру — и тебя опять снимать тянет! Пьянит! Это как водка — стоит только начать — не остановишься…

Чарли. Гав!..

Жонков. Нет, Чарли, как алкоголизм, это не лечится… Хотя, ты знаешь… (Достает газету. Читает)В газете написали… Какой-то профессор Говард… Психиатр. Лечит от любви к кино. Как от водки. Принудительно. За деньги. (Присвистывает) За большие деньги. Ой, сколько же аферистов развелось! Представляешь, какая чушь! Лечит от любви! Да еще принудительно! И за деньги! (Бросает газету в печку.) Ладно, пойдем в огород… (Надевает соломенную шляпу, выходит из хибарки в огород.)

Чарли идет за ним, потом на секунду задерживается, поворачивает назад к печке, вынимает обгоревшую газету.

С улицы слышен голос Жонкова.

Чарли!

Чарли вприпрыжку догоняет.

ВТОРОЙ ЭПИЗОД

Жонков копает на огороде. Берет лопату, втыкает в землю. Подбегает Чарли. Жонков вынимает ком земли на лопате, уже разворачивается в сторону домов, чтобы отбросить землю, и как стоял, так и застывает… глядя на что-то. Он глядит на вышедшую из своего домика красавицу Светку… Светка заходит в какой-то другой дом, выходит из поля зрения, и только после этого Сан Саныч приходит в себя — Светка… Снова копает. Лопата звякает, попадая на что-то. Собачка радостно гавкает…

Жонков. Что? Думаешь — клад? Ну, я тогда первым делом тебе… ящик