Аргентина. Кейдж - Андрей Валентинов

Эти двое смотрели на Нью-Йорк и на уходящее от них солнце, словно предчувствуя, что вновь увидят Порт и Город очень нескоро, если тому вообще суждено случиться. Но это лишь казалось: думали, а после и говорили они совсем о другом.

Нью-Йорк исчезал вдали, черный нос «Нормандии» разрезал невысокие волны, впереди же океан, а за ним — Европа.

Гудок! Лайнер прощался с гидропланами, совершившими уже совместный финальный пролет над тремя огромными трубами, выкрашенными в горчичный цвет, под черным верхом. Женщина поглядела в темнеющее вечернее небо и троеперстно, по-православному, перекрестилась. Молодой человек, заметив, положил ей руку на плечо, затем обнял и прижался щекой к щеке.

* * *

— Выходит, мы их всех обманули, — негромко проговорил Уолтер Квентин Перри. — Вроде как сбежали с собственной свадьбы. Но, знаешь, Марг, мне это нравится.

Женщина улыбнулась, и сразу же стали заметны ямочки на щеках, делавшие ее на много лет моложе.

— Мне тоже. Обожаю скандалы! Если что, свалим все на Кирию — и на мистера Ла Гуардия[59]. Не захотел идти к нам на свадьбу, если моей сестры не будет, а мы с тобой обиделись — и забежали в Риверсайдскую церковь.

Вытянув руку, она взглянула на тонкий золоток ободок и внезапно, резко повернувшись, коснулась губами губ.

— А я рада, Уолтер! Четверть часа — и я снова могу расстегнуть на тебе рубашку. Отпразднуем через два месяца, сделаем всем приятное. Не жалко!

Усмехнулась лукаво и, сняв с мужа шляпу, помахала Городу, прощаясь. Вернув на место, достала из сумочки портсигар, щелкнула замочком, но в последний миг передумала.

— Нет, пожалуй, хватит на сегодня! Ты и так, сержант, по моей милости, регулярно целуешь пепельницу. Извини, волнуюсь что-то.

Спрятав портсигар, положила левую руку на поручень. Сжала пальцы.

— А еще мне стыдно. Нельзя быть таким идеальным мужем, Уолтер. Я сказала тебе: поехали…

— И я ответил: поехали, — улыбнулся он. — Почему бы нет? Я в отпуске, младший сам захотел остаться в Пэлл Мэлле до Рождества, там как раз новую школу открыли…

Княгиня Марг покачала головой.

— Ты не такой наивный, сержант. Просто ты меня очень любишь… Слушай! Это я попросила Кирию не слишком торопиться в Нью-Йорк. Нужен повод, чтобы уехать именно сейчас. Ты это прекрасно понял, Уолтер, — как и то, что мы едем не в свадебное путешествие.

Помолчала, затем поглядела мужу в глаза.

— Ты ни о чем меня не расспрашивал. Спасибо! Что могу, расскажу сама. У меня немецкая фамилия, Уолтер, но я русская — и русской умру. На моей Родине сейчас ад. Говорят, Сталина скоро свергнут, но это мало что изменит. Чтобы спасти страну, нужна сила — и нужны союзники. К счастью, я не одна, у меня есть друзья. Мы называем себя «Бегущие с волками»…

«Это ветер стукнул ставней…» — Невестка, первый номер. — Demonico. — Где-то возле Азор. — Квартал лореток. — Летать, танцевать и думать. — Больница и часовня. — У рыцарей. — Ведьма!

1

Когда станция осталась позади, Кейдж остановил мотоцикл возле одного из киосков и, не слишком задумываясь, попросил у продавца кока-колы. Сообразил лишь через секунду, бросив взгляд на узкую привокзальную улицу. Белые дома, красная черепица… Он не в Техасе, а в маленьком Ажене, где положено пить совсем иное. Интересно, что? Лимонад?

— Прошу вас, мсье!

«Кока-кола» все же нашлась, пусть и с непривычной этикеткой. Репортер «Мэгэзин», поудобнее пристроив стеклянное горлышко к губам, отхлебнул от души и рассудил, что шпионом быть тоже интересно. А еще интереснее то, что грань между профессиями порой невозможно найти и с помощью микроскопа.

«Кока-колу» допил, бутылочку аккуратно пристроил в ближайшей урне.

Поехали!

Репортер всегда на посту. А если он еще и хорек, то обязательно унюхает сенсацию, пусть этот запах отдает порохом и трупным тленом.

* * *

Труднее всего оказалось решить вопрос с мотоциклом. Папаша Барбарен, с гордостью продемонстрировав полностью реанимированный и заново выкрашенный «Sunbeam», проехался по двору и позволил послушать, как работает мотор. Но не отдал, спровадив все к тому же эскулапу. Врач взглянул кисло, но, поразмышляв, согласился, что насчет месяца слегка перегнул. И отправил гостя прямиком к сержанту Мюффа.

Жан-Пьер оказался дома. Выслушав, поманил за собой в одну из комнат. Стол, в столе ящик — и листок бумаги в ящике.

— Я это никуда не посылал, Кретьен. Почему, сейчас поймешь. Место, где ты навернулся, я только что носом не рыл. Тормозной след — слыхал про такое? Если коротко, ты — ошибка, а вот чья, сказать не могу. Ты не мог выжить, Кретьен! Начальству не докладывал, чтобы к доктору не отправили. Не тебя — меня самого. Но если уж ты жив, не гони так в следующий раз, ладно?

Крис отдал исписанный лист с рисунком в верхнем правом углу. Тормозной след походил на жирного могильного червя. Вытер холодный пот со лба. Пообещал. Поклялся.

От Понтия — обратно к Пилату. Наконец ветеран 1918 года выпуска вернулся к хозяину, радостно заворчал, прижимаясь к ноге, и степенно тронулся с места. Кейдж, взглянув на спидометр, мысленно провел на нем красную черту. Больше — ни-ни, там индейская территория со столбом пыток.

Но только тихо, тихо… Второй раз уж точно не ошибутся.

Что уцелел, конечно же обрадовало, но одновременно и насторожило вопреки очевидному. Раньше не вспоминал, теперь же перед глазами пронеслось все сразу: метнувшаяся навстречу земля, ярко-красная вспышка, и бесконечное поле под вечным синим небом. Зеленые пастбища, тихие воды…

А вдруг — никакая не ошибка?

* * *

— Смотри не только на труп, но и на то, что рядом, — советовали умудренные коллеги молодому журналисту Гранту. — И на то, что не рядом, — тоже.

Крис сам это понимал. Когда чемпион Бифф Моран упал мертвым на пробковое покрытие ринга, репортер сразу подумал не о растерянном, ничего не понимающем сопернике, а о тех, кто поставил на него деньги. С Берлинской Олимпиадой та же история. В столице Рейха — красота и порядок, зато именно в эти недели усиленно обживался только что открытый Бухенвальд.

В забытом Богом и людьми Авалане плохо. А в окрестностях, ближних и дальних? Странную суету вокруг их маленькой экспедиции к Монсегюру Кейдж отметил сразу. «Шпионы! Шпионы! Где я им шпионов возьму?» Кому «им», понятно, но отчего так нервничают французы? Сержанта Мюффа известили об их приезде заранее, даже приметы разослали. «Шпионы, шпионы, они всюду, они везде…»