Хищник - Уилбур Смит

ему все о своем новом интересе к ангольской морской нефтяной промышленности. Он задал несколько уместных вопросов о специфике и масштабах деятельности Бэннока на месторождении Магна Гранде, а затем сказал Конго: “Да, я вижу слабое звено в этой цепи. Думаю, я тоже знаю, как его сломать. Просто мне нужно провести детальное расследование, получить правильные цифры, вы понимаете, что я имею в виду. Дай мне несколько дней,и я тебе перезвоню.”

Джонни Конго был не единственным заинтересованным лицом, обратившимся в Фонд Кабинда после смерти Джека Фонтино. Настя понимала, что такому человеку, как да Кунья, нужно бросить вызов, застать врасплох и немного вывести из равновесия. Поэтому, наблюдая за его звездными выступлениями в мировых новостных сетях, она позвонила ему в офис и сообщила секретарше, что заказала для них обоих столик в ресторане “Сюр Мезюр”, собственном ресторане "Мандарин Ориенталь", известном авангардной "молекулярной кухней" своего шеф-повара Тьерри Маркса. Да Кунья согласился на эту встречу, но вскоре попытался вновь взять себя в руки, намекнув, что он уже полностью освоился со своим окружением.

“Месье Маркс - большой энтузиаст Японии, -сказал да Кунья, когда они сидели в необычной, похожей на кокон столовой, стены которой были обмотаны свободно задрапированной кремовой тканью, сложенной и собранной в кучу, как смятая бумага.- “Он каждый год проводит отпуск в тамошнем буддийском монастыре и имеет третий дан по дзюдо и четвертый-по джиу-джитсу.”

Неужели?- сказала Настя, ставя на стол бокал с шампанским, из которого она только что пила. - “Тогда я советую ему не драться со мной. Он проиграет.”

Да Кунья рассмеялся. “Безусловно! Женщины никогда не дерутся честно!”

“О, но я была совершенно серьезна. Он должен быть намного, намного лучше этого, чтобы иметь хоть какой-то шанс на победу." - Она одарила да Кунью милой, невинной улыбкой и почти по-девичьи сказала: -" Я тоже могу убить тебя прямо сейчас, прежде чем ты успеешь встать из-за стола. Но не волнуйся, мне придется очень сильно расстроиться, прежде чем я стану такой жестокой, и сейчас я чувствую себя прекрасно. Этот круг очень вкусный! Это действительно лучшее из всех великих шампанских вин, не правда ли? И это так хорошо сочетается с этой закуской.”

Закуска, состоящая из одного безупречного перепелиного яйца, завернутого в шпинат, и диска фуа-гра, окруженного кольцом шпинатного желе, была поставлена перед ними. Настя набросилась на него с большим энтузиазмом, но да Кунья только ковырял свою тарелку.

- Надеюсь, я не испортила вам аппетит, - сказала она.

“Нет, но я признаю, что мой разум не уделяет еде того внимания, которого она заслуживает.”

- А почему бы и нет?”

- Потому что я пытаюсь решить, самая ли ты интригующая, пьянящая, опасная женщина, которую я когда-либо встречал, или самая большая дрянь всех времен.”

Настя улыбнулась: - "Может быть, я и то и другое. Может быть, это мое дерьмо делает меня таким опасным.”

- Ха! Пора перестать болтать и поесть.”

В течение следующих девяноста минут, пока девять блюд дегустационного меню следовали одно за другим - каждый из них был маленьким, совершенным экспериментом в искусстве улавливания наиболее интенсивного вкуса в мириадах различных форм и текстур, - они говорили о своей жизни. Настя работала по принципу, что самые лучшие обложки - это те, которые содержат столько правды, сколько могут вместить, поэтому она рассказала о своей прежней жизни в качестве агента ФСБ. - “Хотя я иногда говорю гражданским, что меня готовили в КГБ, - сказала она. “Никто не знает, что такое "ФСБ", поэтому проще использовать имя, которое все слышали раньше.”

“Значит, это правда, что ты говорила о способности сражаться и убивать?”

“Да, но если честно” - она протянула руку и осторожно положила кончики пальцев на его руку - я не знаю, что делать. . . Я действительно не собираюсь пытаться доказать это сегодня вечером.”

“Очень жаль, - сказал да Кунья. “Это может добавить немного волнения. Возможно, после ужина . . .”

“Это мы еще посмотрим . . .- Она оставила в воздухе намек на приглашение. По выражению лица да Куньи было видно, что он понял намек, но у него хватило ума не настаивать. Вместо этого он перешел к делу.

- Итак, что же заставляет вас искать интересные инвестиционные возможности и с какой стати богатые клиенты должны прислушиваться к вашим советам?”

“Ну, не знаю . . . Что дает тебе право стать первым руководителем независимой Кабинды? Пожалуйста, я знаю, что ты должен был ответить так же, как и на публике. Но ты же не хочешь быть Франклином. Ты хочешь быть Вашингтоном - без возможности когда-либо проиграть выборы.”

“Разве я это сказал? Отвечай на мой вопрос . . .”

“Ну, помимо моих боевых навыков” - она не упомянула слово " секс“, но каким-то образом они оба знали, что она имела в виду, - я свободно говорю на нескольких языках, я обучена собирать и оценивать разведданные, у меня есть контакты по всему миру, которые предупреждают меня о возможных возможностях, и как женщина у меня есть преимущества, которых нет у мужчины. Если бы я была мужчиной, ты не позволила бы мне задать тебе вопрос, не захотела бы сразу же подойти ко мне и не стала бы приглашать на обед.”

“Я не могу этого отрицать” - сказал да Кунья с улыбкой.

"Наконец, я русская и не имею жалкой западной одержимости правами человека и ненасилием. Так почему бы вам не сказать мне, что вы действительно собираетесь делать, сколько денег вам нужно для этого и что вы дадите взамен этих денег?”

“Ну, мисс обученный русский агент, если бы Вы были на моем месте, что бы вы сделали?”

Последовала пауза, когда им принесли новое блюдо, сопровождаемое свежим бокалом вина. Настя подождала, пока их снова не потревожили, и затем ответила: - “Я бы создала нестабильность. Я бы сделала все возможное, чтобы заставить западные нефтяные компании и западные правительства поверить, что они не могут быть в безопасности в Кабинде, пока это провинция Анголы. Поэтому я могла бы начать, скажем, с нападения на офисы американской компании, поставляющей нефтяные вышки.”

“Ах да, это был очень неприятный случай. Я полагаю, что среди жертв был один американский чиновник. Вы, конечно, понимаете, что я ни в чем