Нибелунги - Ольга Крючкова

– Если ты не вернёшься, оставь мне хотя бы дитя… – молила она в порыве страсти.

– Я вернусь… – пообещал Константин и, преисполненный желания, вошёл в Корнелию – покои огласил их сладострастный крик.

* * *

…Через несколько дней армия Фисуда, изрядно пополненная тевтонами, маркоманами и герулами, достигла пределов Бургундии и разбила лагерь.

Гунтар приказал поставить специальный шатёр в приграничной зоне, дабы принять короля тюрингов. Он в окружении свиты и братьев прибыл на встречу. Посреди шатра стоял длинный дубовый стол, уставленный яствами и кувшинами с вином, вход был устроен с обеих сторон, так что Гунтар вошёл с бургундской стороны, а Фисуд – с тюрингской почти одновременно.

Короли обменялись многозначительными взглядами. Гунтар в расцвете сил, облачённый в лорику-гамату, римскую кольчугу, опоясанный традиционным германским мечом, увенчанный рогатым шлемом с позолотой, произвёл должное впечатление на тюрингов. Братья короля выглядели под стать ему – в кожаных панцирях, обитых медными пластинами, вооружённые римскими мечами-гладиусами в рогатых шлемах.

Амуниция тюрингов, на первый взгляд, была проще, чем у бургундов. Фисуд не признавал шлемов, они мешали ему в бою, и потому его ближнее окружение предпочитало сражаться с непокрытыми головами. Кожаные панцири, сверху прикрытые шкурами волков, лис или медведей, подчёркивали мощь воинов и от этого они казались ещё выше ростом и несокрушимее. Вооружение тюрингов состояло из традиционных мечей-скрамасаксов, которые предпочитал и сам Гунтар, считая, что римский меч слишком короток для пешего боя, и боевых топоров. Покрытые шрамами лица тюрингов производили устрашающее впечатление. За тюрингами стояли предводители тевтонов, герулов и маркоманов. Тевтон, подобно Гунтару, предпочитал рогатый шлем с кольчужной маской. Однако как истинный наёмник в одном из сражений он разжился лорикой сегментатой, панцирем из металлических полос, входящих в военное облачение римлян. Меч его показался Гунтару неестественно длинным и представлял нечто вроде двуручного удлинённого скрамасакса. Невольно Гунтар представил тевтона в бою – устрашающее зрелище. Герул и маркоман выглядели как дикари: лохматые волосы, длинные бороды, вместо нагрудников и кольчуг – шкуры, в руках – боевые топоры. Гунтар с удовлетворением мысленно отметил: союзники достойные.

Он снял шлем и поприветствовал Фисуда.

– Рад видеть тебя, король тюрингов, в своём шатре. Надеюсь, наша сегодняшняя встреча послужит залогом крепкой дружбы и победы над саксами и данами.

Фисуд удовлетворённо кивнул.

– Армию бургундов возглавит мой брат Гернот, – продолжил Гунтар и жестом указал на принца. Тот также снял шлем и слегка поклонился Фисуду. Тюрингам понравилась почтительность бургундов.

– Теперь я хотел бы обсудить с тобой, Фисуд, как мы будем согласовывать наши действия. Согласись, слаженность наших людей – залог успеха. Не будем недооценивать врага.

Немногословный Фисуд снова кивнул, он уже раз поплатился за свою беспечность поражением и, немного поразмыслив, спросил:

– Я слышал, что к вам примкнули две римские когорты… Это правда?

– Да, – подтвердил Гунтар. – Моя армия насчитывает в данный момент две тысячи двести человек.

Тюринги коротко посовещались.

– Мы готовы согласовать наши действия и будущий раздел добычи, – заявил Фисуд. При упоминании добычи герул, тевтон и маркоман заметно оживились. – А также я хочу услышать подтверждение, что Кримхильда разделит со мной ложе.

На мгновение Гунтар с ужасом представил, как Фисуд сжимает в объятиях его сестру. Превозмогая отвращение, он всё же сказал:

– Договорённость по поводу моей сестры остаётся в силе.

…Людегер наводнил приграничные районы с Бургундией своими соглядаями и исправно получал от них ценные сведения. Он прекрасно знал, что бургунды заключили союз с тюрингами. Безземельные ярлы тевтонов, герулов и маркоманов примкнули к ним. А главное, что привело его в ярость: римские когорты, предоставленные Гунтару наместником Белгики. Однако это не испугало его: битва обещала быть жестокой и славной, добыча – богатой. Людегер поклялся убить Фисуда, которого яростно ненавидел.

* * *

Галлий выступил в составе саксонской армии, примкнув к обозам с провиантом. Он как «истинный торговец» снарядил повозку, заготовив вина, солонины, вяленой рыбы, муки, крупы. За всю эту провизию он намеревался выручить кругленькую сумму. Тем паче, что положение снабженца позволяло ему приглядывать за своим пасынком Кедриком, а также свободно прислушиваться к разговорам саксов и данов. Галлий также прихватил с собой клети с голубями, им нашлось место в повозке. Часть голубей он намеревался для вида скормить саксонской знати, но истиной его целью была отправка голубиной почты в Кастра Ветеру советнику Иннокентию.

Армии Людегера и Людегаста двигались к бургундской границе. Чем быстрее она приближалась, тем возбуждённее становились воины. Они распевали песни, прославляя подвиги своих предков, безудержно пьянствовали, трахали шлюх и предавались мечтам о добыче.

Кедрик, возомнивший себя мужчиной, пару раз не рассчитал своих сил, напившись вина так, что Галлию пришлось откачивать юнца. Пасынок облевал всю землю вокруг повозки Галлия, а затем почти целый день провалялся в ней без памяти. На любые замечания Галлия он высокомерно отвечал:

– Я уже мужчина и буду делать, что вздумаю…

Его глупостью и неопытностью тотчас не преминули воспользоваться многочисленные шлюхи, неусыпно сопровождавшие армию. Они буквально опустошили его кошелёк, и Галлий уже устал отлавливать своего пасынка, стаскивая с очередной девки с раздвинутыми ногами.

– Ты подцепишь дурную болезнь, – внушал он пасынку, – если будешь пихать свой член куда попало.

Юнец лишь огрызался в ответ.

– Прекрати надзирать за мной! Делаю, что хочу! – ярился он.

– Доиграешься! – не унимался Галлий. – Твоя «игрушка» сначала сгниёт, а затем отвалится.

Однажды очередное похождение Кедрика кончилось тем, что он не поделил шлюху с таким же, как и он, юнцом. Они сцепились в яростной схватке. Тотчас собралась толпа посмотреть, как два желторотых придурка дерутся из-за непотребной девки. Если бы не своевременное вмешательство Галлия, Кедрик жестоко поплатился бы, потому как противник явно превосходил его силами.

* * *

Румелия ехала в повозке, принадлежавшей Хёдреду, военачальнику саксов, которому ярл буквально переуступил подарок фризского короля. Утомлённая дорогой, грубостью воинов, бестолковой служанкой, непривычной походной жизнью, лишённой элементарных удобств, наложница пребывала в дурном расположении духа. Хёдред был несказанно рад, заполучив молодую женщину в подарок, ибо жена его недавно скончалась родами, и он подумывал жениться во второй раз. А тут подвернулся такой случай: насладиться прелестями бывшей королевской наложницы, да ещё постигшей римское искусство любви.