Ночи темной луны - Сергей Пономаренко

Я заметил еще парочку, занимающуюся тем же, но не так открыто, под одеялом. В первое мгновение от неожиданности я чуть было не двинулся к выходу, но, заметив, что для Галите это явно не в новинку, успокоился.

Увиденные сценки и реакция на них Галите подтолкнули меня к действию. Я прижался к ней, обхватив руками ее груди, почувствовал набухшие соски и стал целовать ее в шею. Она повернулась ко мне, обхватила руками мою голову и нашла губами мои губы. Уже ничего не видя и не слыша, словно вокруг нас образовалась стена, отгородившая от всех и вся, мы рухнули на ближайшее ложе. Она отбросила напускную холодность, ее тело горело желанием, а чтобы ее раздеть, не потребовалось особых усилий. В худшем положении оказался я, но она помогла мне освободиться от одежды, а я все больше заводился, глядя на ее обнажающееся совершенное тело.

Сознание вернулось ко мне лишь после того, как мы одновременно достигли оргазма, и тогда я услышал музыку, бушующую за окном автобуса. Словно мы, пока занимались любовью, находились не здесь, а в другом мире и только теперь вернулись.

Было очень жарко, пот заливал глаза, кровь стучала молоточками в висках. Я лежал в одних носках — остальное было разбросано вокруг. Очень хотелось пить. Галите лежала рядом совершенно нагая, на каждое ее движение отзывались соблазнительные, вызывающе стоящие груди. Я нашел кусающееся солдатское одеяло и укрыл нас обоих.

— Это не есть совсем хорошо, — произнесла Галите.

— Это ты об одеяле? — поинтересовался я, тесно прижимаясь к ней и жадно ощупывая ее тело. — Ведь известно, что зараза к заразе…

— Ты не воспользовался презервативом, — пояснила она, — а вдруг я забеременею и рожу? Я верующая, католичка, и ничего предпринимать для уничтожения зарождающейся жизни не буду. Пока предполагаю, а через две недели уже буду знать точно.

— Ничего плохого в этом нет. — У меня сердце сжалось от воспоминаний о Костике. — У нас будет чудесный мальчуган.

«Ты соображаешь, что говоришь? Ты беглец, и твоя участь — скрываться всю оставшуюся жизнь, если тебя не заметут! „У нас“ — вот остолоп!» — возмутился внутренний голос.

— У меня уже есть дочь, — в той же тональности, что и мой внутренний голос, сообщила Галите. «У нас» она просто не заметила.

— Ты замужем?

— И да и нет. Я родила в шестнадцать, сейчас мне двадцать один. С мужем мы расстались шесть месяцев тому назад. Я хочу пожить той жизнью, которой была лишена из-за пеленок и всего прочего, но официально мы не разводились.

— А где твой ребенок… девочка?

— Как где? — удивилась она. — С отцом, моим мужем.

— Она осталась у него после того, как вы разошлись? — непонятно зачем допытывался я.

— Почему у него? У нас однокомнатная квартира, и мы проживаем все вместе.

— Почему? Если уже полгода…

— Потому что потому! — Ее акцент неожиданно пропал. — У нас нет возможности разъехаться. Попросту говоря, нет бабок! Вот и живем вместе. Квартира как бы мужа. Лучше обрисуй свое семейное положение, раз ты такой смелый в сексе. Ты женат?

— И да и нет, — уклончиво ответил я, невольно повторив ее слова.

— Понятно — жена сейчас в отъезде. Не слишком холодное время года для отпуска? А может, она в командировке?

— Никуда она не уезжала. Просто у нас обоюдное желание не жить вместе. Пока мы не разведены. Официально. Живем раздельно.

— У тебя есть своя квартира?

— Нет, временно у друзей перебиваюсь.

— Квартира, конечно, ее?

— Да.

— Сколько комнат?

— Две в хрущевке.

— Это, конечно, не фонтан, но лучше, чем одна, — можно разменять с доплатой. Детей много?

— Сын… был… погиб.

— Тогда квартира делится поровну. А что с сыном произошло?

— Несчастный случай. — Я протрезвел от воспоминаний о сыне.

Феерическое настроение покинуло меня, а обстановка лишилась романтической окраски. Я лежу голый на автобусном сиденье, укрытый грязным одеялом. Полная антисанитария. Что я делаю здесь? Зачем мне эта девица, о которой почти ничего не знаю, кроме того, что она пришла с другим парнем и только что потрахалась со мной? Какое она имеет право делить Анину квартиру и претендовать на какое-то место в моей жизни?

Галите потянулась и еще плотнее прижалась ко мне.

— Мне с тобой было очень хорошо. Ты такой сильный…

Это было сказано настолько натурально и естественно, что я вдруг подумал: «А почему бы мне не начать жизнь с нуля, хотя бы с этой Галите? Уедем к моему отцу в Белоруссию. Там, думаю, меня не достанут. У нас родится сын, и жизнь вновь потечет в нормальном русле. — И тут же оборвал себя: — Уже не потечет, на мне три убийства, и это на всю оставшуюся жизнь. И если даже и начать строить новую жизнь, то лучше с Ларисой. А эта девушка на одну ночь, на час и незаметно уплывет при свете дня».

Словно подслушав мои мысли, Галите спросила:

— Ты не бросишь меня?

— Нет. — Что я мог ответить в этот момент? В свою очередь поинтересовался: — А как же Роман? Мне показалось, что тебя с ним связывают не только дружеские отношения.

— Обойдется. Для него карьера и работа важнее всего остального. Так что не волнуйся. У тебя есть место, куда бы мы могли поехать после дискотеки?

— Пожалуй, нет. — Я замялся. — Можно снять гостиницу… На твой паспорт, а то я свой забыл.

— Не волнуйся. У меня есть подруга, которая сейчас в отъезде. Она живет на Харьковском массиве. Мы у нее перекантуемся недельку, а там ты что-нибудь придумаешь. — И она доверчиво положила голову мне на грудь.

Я вздохнул: почему встречающиеся мне в жизни женщины всегда распоряжаются моей судьбой? Из-за того, что я сам не в силах распорядиться? Впрочем, до сих пор меня это устраивало.

Я начал в темноте искать свои вещи. Галите шепнула мне на ухо:

— Не спеши. До утра далеко, и дискотека закончится не скоро.

Три дня в квартире подруги Галите прошли в легком приятном тумане. Днем мы отсыпались и предавались страсти. Вечерами ездили по дискотекам — Галите обожает танцевать. В основном крутились в районе Политехнического института, где была масса дискотек, правда, не столь экзотических, как «Промзона».

Сегодня утром, произведя ревизию взятых с собой денег, я обнаружил, что почти ничего не осталось. Судьба сделала выбор за меня — надо ехать на Ларисину дачу за припрятанными там остальными деньгами. Вернусь ли я к Галите? Я очень устал от страха преследования, ощущения, что в следующее мгновение все может рухнуть. Чувствую себе комариком, которого в любой момент могут прихлопнуть. Напрасно успокаиваю себя, что смерть не страшна, страшно ее ожидание. Разумом это понимаю, но все во мне противится этому.