Шутки в сторону - Оксана Обухова

— Есть немного, — созналась я. — Что дальше намерен делать? Ведь разбегутся, ищи ветра в поле…

— Скоро узнаешь, — собирая лицо в задумчивую гримасу, пообещал магнат. — Покури и ступай вниз. Сейчас Антон будет Жору обществу представлять. Не стоит надеяться, что кто-то себя выдаст, но понаблюдать в четыре глаза будет не лишним.

Поеживаясь от в общем-то теплого ветерка, я быстро сделала несколько затяжек и помчалась выполнять распоряжение.

Не успела, однако. Как ни летела по коридорам и лестнице, Антон успел ввести в гостиную паленого Минотавра. Обливаемый заслуженно негодующими взорами, Жорж застыл у книжного шкафа и волнение выдавал лишь беспрестанно сжимающимися и разжимающимися кулаками. Вид пудовых кулаков возымел нужное действие, и особо на Жору не набрасывались. Попинали слегка морально и вернулись к делам более насущным.

— Что предлагает Туполев? — пыхтел Валентин Наумович и искоса поглядывал на родного строителя, ища в нем поддержку. — К чему весь этот балаган?! Мы все воспользовались гостеприимством очаровательной Полины Аркадьевны, — легкий поклон в сторону чаровницы, — но не более того! Да. Иногда мы встречались там со своими деловыми партнерами, но в этом нет криминала! Нам было удобно. Просто — удобно! Если Туполев хочет искать убийц в нашей среде, то позвольте, — Валентин Наумович пожал плечами, — такие дела так не делаются!

— А как? — С этими словами в гостиную зашел Назар Савельевич. — Вы, Валентин Наумович, предпочли бы услышать весь этот рассказ по телефону?

— Ну, нет, — замялся московский дядюшка и поправил галстук. — В принципе вы выбрали наиболее простой вариант, собрали вместе все заинтересованные лица… Но как-то, извините, театрально выглядит…

— Согласен, — кивнул Туполев. — Момент театральности присутствует. Но я, Валентин Наумович, не гадалка, гадать на кофейной гуще, — кто взрывает в моем городе дома? — не умею. Я, — с нажимом на личное местоимение, — предлагаю человеку, устроившему весь этот бардак, немедленно исчезнуть из моего поля зрения. Только в этом случае я обещаю не преследовать его в течение какого-то времени и дать возможность беспрепятственно уехать из страны. Обещаю. Мне достаточно знать, что все мероприятия этот человек свернул в моем городе и интересы никого из присутствующих затронуты не будут. Если утром я недосчитаюсь кого-то из гостей — охране приказано беспрепятственно выпускать любого желающего, — я все пойму правильно. Инцидент со своей стороны я посчитаю исчерпанным. Остальное — дело органов правопорядка.

В немом восхищении я любовалась моим совершенно не карликовым олигархом. Ай да Назар, ай да умница! Я вот все сидела и думала, как он вынудит своих, довольно влиятельных гостей просидеть в закрытой гостинице хотя бы сутки. Я была уверена, сразу после ужина или как минимум завтра утром после завтрака все как один соберут пожитки, и — адью, Назар Савельевич. Спасибо за гостеприимство и заботу, но мы домой. А уж вы тут как-нибудь сами разбирайтесь…

Теперь каждый уехавший первым даст возможность себя подозревать. Причем не только Назару.

Завтра суббота, магнат собрал своих гостей на уик-энд и предупредил об этом каждого. Так что как ни выкручивайся, а сидеть — придется.

Или уезжать. Но это вряд ли.

В полной тишине прозвучал голос Семена Ивановича:

— А почему вы так уверены, что лицо, причинившее нам всем столько неприятностей, находится здесь?

Туполев бросил недовольный взгляд на Антона и ответил:

— Я надеялся, что мой помощник будет убедительным. Здесь собраны только те люди, которые в течение ближайшего месяца посещали дом Полины Аркадьевны, то есть соответственно имели возможность обнаружить в ее доме микрофоны и принять какие-то решения.

— А если произошло непредусмотренное? Случай, например? — не сдавался Семен Иванович, и его поддержал Стариков:

— Да!

Назар засунул руки в карманы брюк, покачался немного на носках и ответил:

— Я не верю в случайности. И потом, все случайности уже давно отсечены. Тот, кто нам нужен, сейчас находится в этой комнате. И я предлагаю ему выбор. Пока. Когда я запущу весь мой арсенал, выбора у этого человека уже не будет. Рано или поздно, но я его найду, возможно, ценою многих усилий, но — найду. Выбирайте, господа. Не исключено, что сейчас, после всего вышеизложенного, каждый из вас найдет что вспомнить. Надо постараться… И прошу всех понять — здесь никого насильно не удерживают, — сказал, посмотрел по сторонам и вышел из комнаты.

Не хотела бы я оказаться на месте любого из гостей Авиатора. Выбора своим гостям он совершенно не оставил. Или все они действуют на летном поле Авиатора, или вылетают из российского бизнеса со скоростью фанеры. Кажется, именно эту мысль постарался донести до постояльцев «Корабельной рощи» господин олигарх.

Какое-то время после его ухода в гостиной было тихо. Но когда шаги Туполева совершенно стихли в коридоре, заговорили все сразу. Возмущенно, однако совершенно явственно — с толикой испуга. Аура Туполева продолжала витать под потолком и давить на присутствующих.

— Это черт знает что такое! — закипал Валентин Наумович. — Я сейчас же иду собирать вещи! — но не тронулся с места. — Он разговаривал с нами как с нашкодившими мальчишками!

— Беспредел, — с усмешкой покачал головой господин инвестор, но, поймав на себе пристальный взгляд нашего Гоши, прибрал ухмылку с лица и каменно застыл. Чеканный профиль патриция не выдал наружу ни единой мысли.

— Что-то мне все это перестает нравиться, — согласился с общим мнением молодой застройщик Коротич. — Надо уезжать, но всем вместе.

— Думаете? — спросил осторожный язвенник Семен Иванович и повернулся к Полине: — Душенька, вы можете объяснить нам суть этой затеи? Что здесь происходит — мы под арестом? Все угрозы Назара Савельевича не фикция, он пытается заставить нас что-то предпринять? Сделать? Но если так, то что?!

— Не понимаю, Семен Иванович, — горестно пожала плечами Аркадьевна. — Честное слово, не понимаю.

— А кто понимает?! — неожиданно взвился Протопопов и по очереди ткнул пальцем в каждого: — Вы?! Вы?! Или, быть может, вы?!

Последнее восклицание относилось почему-то к Валентину Наумовичу, шумевшему дотоле больше остальных и подбивавшему народ к открытому бунту. Единому, как порыв, но пока безуспешному. Никто не хотел брать на себя смелость уехать первым.

Я сидела в кресле у входа в гостиную, старалась быть незаметной, но, прежде чем ответить, Валентин Наумович покосился в мою сторону. Видимо, мое присутствие его напрягало. Я занимала особое место за ужином, явно имела тесные отношения с хозяином и потому была в этой компании персоной нон грата. При мне не решались открыто роптать, бунтовать и вести «смелые» пересуды.

— Господа, разрешите вас оставить, — тоном примерной хозяйки салона проговорила я и встала. — Полина, можно тебя на минуточку?

Кроме меня и Полины, в гостиной оставались еще Жорж и Стелькин. Коли что, всегда доложат — кто больше всех смутьянствовал.