Товарищ пришелец - Андрей Загородний

«Весна в Средней Азии», – осознал Павел. Подобные пейзажи можно увидеть если не вживую, то по телевизору либо в альбомах: цветущие дикие тюльпаны – одно из настоящих чудес природы.

Но мирам становилось тесно. Тюльпанный мир соприкоснулся с водным, появилось ощущение, что их граница не может долго существовать и это обернется катастрофой. Возник страх, животный страх… Почему? Чем эта ситуация хуже той, когда горела база или когда – кажется, очень давно – неизвестно чем был атакован вертолет и погиб Николай Белявский? Павел понял, что этот страх шел извне. Боялись не люди, боялся тот белый, затаившийся в лесу мир. Он-то живой и, возможно, понимал, что происходит. Да нет, не понимал, а только боялся… как злобное животное, расплескивая волны страха вокруг себя… Захотелось бежать… и ведь было куда бежать – в этот прекрасный тюльпанный мир. Там сейчас тепло, весна… Да, потом наступит жара, но двух недель среднеазиатской весны хватит, чтобы найти выход из положения…

В лесу тоже что-то происходило – началась предрекаемая Таймешей круговерть миров. Но все внимание сконцентрировалось на том, что ближе, на столкновении воды и тюльпанов. Первый контакт, и в стороны летят брызги. Обычные теплые соленые капли, каким обрадуешься где-нибудь на Черном или Азовском море. Может, это и есть одно из теплых земных морей, но купаться что-то не хотелось…

Два мира разошлись и столкнулись вновь. Граница раздела, мембрана между ними пошла трещинами, через которые сразу хлынули струи воды. На миг стало жалко тюльпанного великолепия, но вода почти и не достигла нежных лепестков. Попадая в новый мир, она сразу застывала, замерзала лучистыми ледяными гроздьями, образуя сюрреалистическую картину «замерзшая Ниагара в районе Кушки». По коже Павла поползли мурашки от одной мысли, что они могли сунуться в этот, столь внешне привлекательный, мир. Три фразы прозвучали одновременно:

– Какая же холодина в этом месте! – сквозь зубы процедил Павел.

– Пожалуй, это не тюльпаны, – пробормотал Василий.

– Быстро взяли вещи и влево! – скомандовал Тит.

Почему влево и надо ли вообще это делать, было совершенно непонятно, но подчиниться команде оказалось легче, чем стоять и ждать дальнейшего развития событий.

* * *

Они проламывались через прибрежные заросли, стараясь держаться параллельно реке. Разнообразные миры появлялись и исчезали непрерывно. Павел бежал первым, за ним – Катюша, потом – Титов и Василий. Бежали вдоль давно уже появившегося мира, занявшего пространство в сотни метров. Его стена тянулась справа – мутные клубы, среди которых постоянно виднелись частые вспышки. Молнии? Да, наверное. Именно так выглядит гроза из самолета, в нее попавшего, – Павлу, по роду деятельности много летавшему в командировки, пару раз приходилось потрястись в грозе. Да и в кино подобными сценами никогда не пренебрегали, так что у всех участников отступления о мире справа создалось одинаковое впечатление.

Когда именно возник мир слева, со стороны реки, никто не заметил. Возможно, уже давно бежали вдоль него. Сначала появилась слабая дымка, потом колышущаяся и нестрашная пелена. Наконец, проявился… аквариум. Нет, конечно, не небольшой домашний и не полукубовый, в который можно заглядывать, сидя на скучном заседании в каком-нибудь начальственном кабинете. Это была прозрачная стена, за которой процветали водоросли и плавали разноцветные рыбки. Рыбки проскальзывали сквозь солнечные лучи, пробивавшиеся между находившихся у поверхности растений, прятались между коряг и опять появлялись, сверкая малиновыми, синими и изумрудными боками. И вновь, как в случае с тюльпанами, чужой мир показался уютным, райским местечком.

Павел мчался вдоль прозрачной стены, все время заглядывая внутрь столь интересного мира. Видимо, это все-таки Земля, южная река – возможно, Бразилии или, например, Индокитая. Все-таки Бразилии – в поле видимости попала стайка скалярий, а их с азиатскими рыбами не спутаешь. Кто там еще живет в бассейне Амазонки? Подумалось: а не пиранья ли выглядывала из кучи коряг? Павел всегда мечтал повстречаться с пираньями. Но вооружившись удочкой, а не нырнув в места их обитания. Отодвинулся подальше – не успокаивала даже мысль, что из почти сотни видов пираний лишь несколько опасны для человека.

Гонка продолжалась. Павлу казалось, что он понимает мысли бегущих вслед за ним: «Только бы в конце прохода не возник еще один смертельно опасный мир!» Бег прекратился, когда впереди появилась скала – высотой метра четыре. Забраться на нее было нереально. Потусторонние картины надвигались, словно пытаясь поглотить, захватить в себя людей, оказавшихся в их поле зрения.

– Что делать? – крикнул Василий, заставив Павла оглянуться. – Куда дальше? В воду ныряем?

– Кто бы знал, – тяжело дыша, ответил Павел. – Я там, слева, кажется, пиранью видел. А где они, там и анаконды, и крокодилы, в смысле аллигаторы…

– Одна хрень, – сказал Титов, тяжело дыша. – По мне, что крокодил, что аллигатор, да хоть кайман или динозавр какой-нибудь. Ну, прямо как в русской сказке. Повернешь направо – в небесах окажешься и километров с трех вниз долбанешься. Повернешь налево – на обед из четырех блюд. Двигаем прямо. Если на плечи друг другу встать, то одному удастся выбраться. Давайте Катюшу перебросим, а сами уж как-нибудь здесь выкрутимся.

– Нет уж! – возразила девушка. – С чего это я вас здесь оставлю? Да и с чего вы взяли, что за этой скалой безопаснее?

Недолго посовещавшись, сплавщики повернули назад и пошли все по тому же коридору между двумя мирами. Шли молча, понуро, понимая, что напрасно бежали эти полтора или два километра. Да что бежали, метались в панике, если говорить честно. Коридор постепенно расширялся, и это угнетало еще больше. Зачем, спрашивается, они неслись в сужающуюся ловушку? Теперь стало понятно, что все было наподобие горного уступа: с одной стороны – стена воды, пусть даже и радостной аквариумной, с другой – пропасть под грозовыми тучами…

То, что дорога к стоянке перегорожена, даже и не поняли сначала. Погрузились в туман, сквозь который все-таки просматривались река, кустарник, деревья… Но впереди было довольно-таки светло, не то что темень за спинами. И деревья при ближайшем рассмотрении выглядели непривычно: листья на них были слишком уж крупные, а ветки не вразброс, а пучками.

Новый возникший мир уперся в два других и начал их распихивать. Сначала показалось, что проход расширился. Да это так и было, но только впереди. Сзади же два мира сомкнулись, и люди оказались запертыми в небольшом треугольнике, все еще принадлежащем Земле в ее привычном облике. На миг наступило равновесие. Однако этого мига не хватило даже для того, чтобы вздохнуть с облегчением. Миры начали сближаться, съедая маленькое пространство, накатывая со всех сторон на четверых путешественников. Не сговариваясь, они рванули вперед…

– Не наш мир. – Павел повертел головой. – Что далеко, что близко, непонятно.

– А это еще что? – Титов ткнул пальцем вперед.

Вдалеке виднелись создания, напоминающие безобидных нелетающих птиц.

– Потенциальная пища, – хмыкнул сержант запаса.