История Англии и шекспировские короли - Джон Джулиус Норвич

Критиков и сейчас интересует: что же все-таки написал Шекспир — патриотическое действо, прославляющее Англию, или диатрибу против войны и злоупотребления властью? Очевидно, и то и другое. Шекспир не разделял и не противопоставлял эти две проблемы. Увлечение одной из них привело бы к предвзятости и односторонности. Соединив два предмета драматургического исследования, Шекспир создал пьесу, совершенную по своей полноте и глубине психологического анализа. Безусловно, главная ее тема — конфликт, но не только лишь видимый конфликт между Англией и Францией. В нем развивается и давний нравственный спор по поводу оправданности войны, не говоря уже о внутренней борьбе, происходящей в Генрихе и отнимающей его силы, из-за вины, которую он постоянно переживает после убийства Ричарда

С исторической точки зрения «Генрих V», как и три предыдущие пьесы, поразительно достоверен: Шекспир редко отвлекается от имеющихся источников, и если делает это, то почти всегда только лишь ради драматургии. Чаще ему свойственны упущения и приукрашивания, к чему в самом начале призывает нас и хор:

В заключительных строках Шекспир решает еще одну задачу: впервые признает, что все достижения Генриха ничего не стоят, — при его сыне Англия прольет еще больше крови, а Франция отпадет.

У Англии никогда еще не было столь юного короля. Генрих VI родился в Виндзоре 6 декабря 1421 года, и когда его на следующий год 1 сентября — через день после смерти отца — провозгласили королем, то ему еще не исполнилось и девяти месяцев. Генрих V завещал поручить регентство Филиппу Бургундскому, если тот изъявит такое желание, чего, к счастью, не случилось, или младшему брату Джону, герцогу Бедфорду. Он и присутствовал на похоронах Карла VI в Сен-Дени: перед ним несли обнаженный меч как символ его монаршего статуса. Тридцатитрехлетний и необыкновенно красивый герцог не обладал ни искрометным темпераментом Генриха, ни широкой эрудицией другого младшего брата, Хамфри, но по своим человеческим качествам был надежнее их обоих: практичен, благоразумен и непорочен в личной жизни, неистов и бесстрашен в бою.

Поскольку обстоятельства требовали, чтобы регент большую часть времени проводил во Франции, Хамфри Глостера назначили «хранителем и попечителем» королевства. Подходил ли он на эту роль? Судите сами. С одной стороны, «добряк герцог Хамфри», как его называли, был уникум среди принцев крови: учтивый и обаятельный покровитель искусств, знаток литературы, чье собрание книг составило ядро знаменитой Бодлианской библиотеки Оксфорда. Шекспир именно таким нам его и представляет; нет и намека на то, что Хамфри способен быть вероломным и беспечным, может вести разгульный образ жизни, который подорвет его здоровье еще до того, как ему исполнится тридцать лет, и пренебрегать государственными интересами ради удовлетворения корыстных амбиций.

Опекунство над младенцем королем было возложено на вельможу старшего поколения: Томаса Бофорта, герцога Эксетера, младшего из трех сыновей Джона Гонта от Екатерины Суинфорд. Но Эксетер по стандартам того времени был уже человеком преклонного возраста: он умрет, когда его подопечному исполнится всего лишь пять лет. И его по всем статьям затмевал старший брат Генри, епископ Винчестерский, а с 1426 года — кардинал. Самого богатого магната Англии, успешного торговца шерстью, пользовавшегося влиянием и в Европе, в 1417 году даже прочили на папский престол, и он, безусловно, больше подходил на роль хранителя государства, чем племянник Хамфри Глостер, которого святой отец недолюбливал, демонстрируя это на каждом шагу. Своим несносным высокомерием кардинал со временем навлек на себя немилость многих соотечественников, но к малолетнему королю относился доброжелательно, давал не только советы, но и деньги, когда в них возникала потребность.

Самое тяжелое наследие Генрих V оставил герцогу Бедфорду во Франции. Королевство находилось в униженном состоянии: и политическом — результат военных побед Генриха, — и экономическом, и моральном. Война длилась, с перерывами, уже почти сто лет, северные и западные районы были в значительной мере разорены и опустошены. За первые год-два после смерти Генриха герцогу удалось навести кое-какой порядок. В 1422 году английские гарнизоны располагались по всей линии от границы Бретани до Абвиля и Парижа, к концу 1425 года они охватили Шампань и Мен и дошли до реки Мёз. Нельзя сказать, что сознательный и добросовестный Бедфорд был ненавистен на оккупированных землях. Он благоразумно сохранил французские учреждения власти, назначал на ключевые должности французов, реформировал систему правосудия и даже умудрился чеканить монеты. Однако как и большинство его соотечественников, герцог прекрасно понимал бесперспективность английского присутствия во Франции. Англия, истощенная войной, заброшенная землевладельцами, которым пришлось большую часть своей жизни посвятить войнам по ту сторону пролива, и не меньше Франции замученная «Черной смертью», никогда не сможет окончательно покорить эту страну.

Французы тоже это знали. Смерть Карла VI для большинства его подданных — и особенно для аристократии — означала не столько утрату, сколько возможность радикальных перемен. Карл завещал им служить верой и правдой Генриху V: оба уже умерли. Его сына-тезку, дофина, хотя он и был слабым и пустоголовым юнцом, короновали после кончины отца в Пуатье и признавали монархом во всех областях южнее Луары вплоть до границ Гиени. Под его знамена встало столько дворян, что уже в начале 1423 года Бедфорду пришлось потребовать от французов еще раз подтвердить приверженность договору Труа и поклясться в верности «le Roy Henri II»[157]: в большинстве своем они делали это, как нам известно, с явной неохотой.

Юный Генрих тем временем быстро рос. В последний день апреля 1425 года он в возрасте трех с половиной лет открыл парламент, а потом триумфально проскакал по улицам города, «всем своим видом и повадками напоминая славного отца». 6 ноября 1429 года, в День святого Леонарда, его короновали в Вестминстере. Церемония была впечатляющей, как и последовавший затем банкет, но, по мнению главных действующих лиц, она лишь предваряла гораздо более важное и значительное событие — коронацию Генриха во Франции, где опять произошли перемены — теперь уж по вине семнадцатилетней девицы.