Жестокая справедливость - Сергей Майдуков

Грести было нелегко: маленькое суденышко без киля имело тенденцию вращаться, так что приходилось часто менять сторону гребка. Но Лагутин выдерживал приличный темп, остановившись только один раз, чтобы отдохнуть. Затем, увидев в подзорную трубу «Бениту», он отложил весло, опустил в воду бетонный якорь и начал зондирование дна, пока не определил, что под ним тридцать два метра глубины. Это позволило ему завязать узел в правильном месте и поставить плот на якорь.

Рыбак рассказывал, что перед отплытием пассажиры «Бениты» отвезли туда кучу припасов, едва поместившихся в моторку Хосе Саркоса, его приятеля. А вот при выходе в открытое море случился конфуз. Рулевой (в описании которого нетрудно было узнать Леонида) помял борт о причал и едва не потопил лодку словоохотливого моряка. Позже среди моряков Плата-де-Гава прошел слух, что владельцы яхты собираются нанять небольшую команду во главе с капитаном. Вроде как об этом объявила жгучая брюнетка, приплывшая на берег вместе с двумя спутниками мрачного вида. Смотрины были назначены на вторую половину завтрашнего дня. Лагутин надеялся, что они не состоятся. Для этого он и находился здесь.

Став на якорь в полутора километрах от «Бениты», он начал надевать свое водолазное снаряжение, свесив ноги в воду и тщательно подгоняя ремни. Он знал, что в воде будет холодно, хотя поверхность моря успела прогреться. Следовало бы обзавестись гидрокостюмом для подводного плавания, но Лагутин не хотел, чтобы что-то стесняло его движения.

Покончив со снаряжением, он затянул вокруг талии пояс с ножами, надвинул маску на лицо и зажал зубами резиновый мундштук. Затем соскользнул в воду, не позаботившись о том, чтобы придержать плот, на котором теперь ничего не было и который должен был выровняться благодаря натянутому якорному канату.

Лежа в воде на глубине метра и неспешно работая ластами, Лагутин проверил работу акваланга и клапана, выпускавшего на поверхность цепочку тихо мурлыкающих пузырьков. Он поднял голову в маске, чтобы в последний раз взглянуть на яхту и сориентироваться, а потом поплыл, совершая ногами мерные движения и держа руки вдоль туловища.

Внизу было темно, но вода вокруг уже достаточно просвечивалась солнцем. Время от времени Лагутин сверялся с показаниями часов, работающих в режиме компаса. Хотя он не погружался глубоко, уши изредка закладывало, и тогда он делал глотательные движения, освобождая слуховые каналы от давления. В сумраке под Лагутиным проступил песок, на котором появлялись то камни, то какие-то обломки, вроде ржавого погнутого винта. Рыб не было, как будто они решили держаться подальше от опасного создания с ножами на боках.

Ради интереса Лагутин опустился на десятиметровую глубину. Здесь он уже не плыл, а словно бы парил над плоским дном, не ощущая собственного веса. Тут уже попадались рыбешки и были видны крабы, раковины, сгнившие бревна, аксессуары купальников, поблескивающие банки и прочие приметы небольшого курортного городка.

Корпус «Бениты» возник в застекленном поле зрения Лагутина так неожиданно, что он принял его за какое-то морское существо, плавающее на поверхности. От него к лежащему на дне якорю тянулась цепь. Там, в редких зарослях водорослей, Лагутин приметил еще что-то. Спустившись до самого дна, он убедился, что увиденное ему не померещилось. Это было обезглавленное тело мужчины, к ногам которого был привязан небольшой, но довольно увесистый ящик. Тело слегка раскачивалось и медленно поворачивалось из стороны в сторону, словно пытаясь всплыть. Головы нигде не было видно, да Лагутин и не искал особо. Его это не касалось. Ему было безразлично, кого в очередной раз казнили армянские бандиты. Скорее всего, труп принадлежал Леониду Маркову. Если так, то туда ему и дорога.

Лагутин поднял голову и начал всплытие. Провисшая цепь поднималась вверх и терялась в солнечном сиянии над головой. Рядом нависала темная тень «Бениты».

Лагутин последовал за цепью. Длинный корпус яхты увеличивался в размерах, принимая форму огромного дирижабля. Лагутин включил таймер и определил, что подводное плавание заняло у него полчаса. Это означало, что кислорода на обратную дорогу хватит.

Если она будет, обратная дорога.

Не снимая ласт, Лагутин пополз по цепи вдоль крутого борта яхты с выпуклыми буквами на носу.

Арутюн был здоровый малый, с румянцем в обе щеки, красиво очерченными губами и ямочкой на подбородке. Леониду он нравился больше остальных бандитов, хотя, конечно, назвать это симпатией было бы преувеличением. Пожалуй, все дело было во внешности Арутюна, выгодно отличавшей его от звероподобных товарищей.

После бегства Артура их осталось трое: Нико, Рафик и Боня.

Нико имел нехорошую привычку скрипеть зубами и смотреть вам в глаза столь пристально, что невольно хотелось отвести взгляд и оказаться как можно дальше от этого человека. Рафик никогда в жизни не посещал дантиста и к тридцати пяти годам обладал зубами семидесятилетнего старика. Боня однажды получил такой удар в лицо, что его рот и нос остались скособоченными навсегда, и хорошо еще, когда он молчал, потому что при разговоре, особенно на повышенных тонах, физиономия его являла собой совершенно непереносимое зрелище.

Одним словом, Арутюн выгодно выделялся в этой компании, и Леонид изобразил нечто вроде улыбки, когда этот парень спустился за ним в трюм.

— Привет, — сказал он. — А я уже думал, что про меня забыли.

— Как раз вспомнили, — возразил Арутюн. — Сейчас казнить тебя будем. Все цивильно, как полагается.

Думаете, Леонид обрадовался? Нет. Вместо того чтобы поспешить навстречу судьбе, он обвился руками и ногами вокруг стойки стеллажа, уподобившись спруту, и стал кричать, что никуда не пойдет.

Его содержали в складском отсеке, где, за исключением пустой тары и мумифицированных крыс, ничего не было: лишь полки, покрытые слоем пыли, да пол, на который Леонид ходил по разной надобности, потому что бандиты ему даже ведра не выдали. Возясь с ним, Арутюн наступил в кучку нечистот и так разозлился, что несколько раз двинул Леонида кулаком в живот, а потом оторвал его от стойки и поволок наверх.

Там уже ждали. Команда «Бениты» собралась в полном составе. Саркис опирался на топор с длинной рукоятью, и Леониду это совсем не понравилось, ну просто совершенно. Забыв о боли в желудке, он тревожно спросил:

— Зачем это?

— Ты сериал «Викинги» видел? — поинтересовался Саркис. — Улетная вещь. Я все сезоны посмотрел. Два раза.

Ноги у Леонида ослабли, двоим парням пришлось поддерживать его под руки. Он не видел сериала про викингов, но примерно представлял себе, что там могли показывать и как персонажи использовали топоры.

— Жорес, — произнес он проникновенно, — я сделал все, о чем ты просил. Ты обещал меня отпустить.

Жорес выпучил глаза и завопил:

— Я тебя ни о чем не просил, собака! Ты сам делал, что тебе говорят.

— Но делал! — воскликнул Леонид. — И бумаги на «Бениту» подписал. Что еще?