Убийца с того света - Валерий Шарапов

– Ребята не кололись, поэтому в дело вступил ты!

– Куда подевался Хруст, эти ротозеи не знали, но сообщили мне про Синицына. После этого они умерли.

Зверев подивился тому спокойствию, с которым Луковицкий сделал это признание.

– Потом вы направились к гробовщику, разговорили его с помощью спирта, и ты зарезал и его?

– Все так и было. Когда Хруст, прихватив саквояж с деньгами, явился в мастерскую к Синицыну, тот был пьян, но разрешил парню остаться. Наутро гробовщик протрезвел и сказал племяннику, что не собирается держать в доме нахлебника. Хруст дал гробовщику пару банкнот, и тот отправился за полли́трой. Поправивший здоровье гробовщик явился в мастерскую подобревшим и разрешил племяннику остаться. В мастерской стояли два сделанных на заказ гроба, на которых у Синицына были покупатели. А в подсобке под кучей хлама оказался еще один гроб, от которого в свое время отказался заказчик. Этот гроб уже месяц пылился в подсобке. Когда дядя в очередной раз уснул, Хруст распорол обшивку лежавшего в подсобке гроба и, рассовав пачки с банкнотами по всей длине, зашил ее. Саквояж он выбросил, так как он слишком привлекал внимание. После этого парень умотал в город. Когда Хруст вернулся, все три гроба исчезли. Парень набросился на дядю с расспросами. Оказалось, что у одной из покойниц, которой предназначался один из трех гробов, в ночь накануне погребенья умер муж. Родственники очень страстно хотели похоронить мужа и жену рядом и в один и тот же день. Поэтому им срочно понадобился еще один гроб.

– И Синицын, не зная о том, что в обшивке хранившегося в подсобке гроба спрятано целое состояние, продал его родственникам практически одновременно скончавшийся парочки.

Луковицкий ухмыльнулся:

– Узнав, что его денежки под землей, Хруст насел на дядю, и тот отдал племяннику свою эдакую амбарную книгу, где хранились сведения о заказчиках.

– Из книги он узнал, что внезапно умерший мужчина был инвалидом войны и у него недоставало правой руки. Что же случилось потом?

– Я со своими помощниками явился к гробовщику, и Хруст увидел нас. Этот щенок понял, кто мы и зачем пришли.

– И сбежал!

– Он довольно долго прятался в развалинах монастыря и где-то раздобыл ствол. Когда мы нашли его, Хруст застрелил Мотю и снова сбежал через какой-то потайной лаз. После этого он где-то раздобыл сведения о последних захоронениях и стал по ночам откапывать покойников. В последнее время он жил в этом доме, но Куцый все-таки сумел его отыскать и поспешил ко мне.

– Это случилось сразу после того, как вы провели свой турнир и ты убил Глобуса. Я знаю, что на тебе еще один покойник.

Луковицкий снова хмыкнул:

– Одним больше, одним меньше… какая разница?

– Но Хруст каким-то образом почувствовал, что вы появитесь, и ухитрился подстрелить обоих.

– Этот парень – настоящий черт! Мы проследили за ним. Мальчишка направился на Орлецовское кладбище, чтобы откопать еще одну могилу. Мы наблюдали за ним, пока он рыл землю. Мы не хотели спешить, чтобы не пришлось рыть могилу самим. Но парень как-то почуял или услышал нас. Когда он исчез под землей, мы подошли к могиле, а он погасил фонарь и открыл стрельбу, – Луковицкий ухмыльнулся. – Этот парень – отличный стрелок, если ночью с такого расстояния сумел достать нас двоих.

– Очередной гроб тоже оказался «пустым»?

– Денег в том гробу не было. Но он нас обхитрил. Мы оба получили по пуле, а он выскочил из ямы и пустился бежать. Была ночь, стрелять в темноту не имело смысла, к тому же я был ранен. Когда топот ног убегающего стих, Куцый обшарил могилу, но ничего не нашел.

– А Хруст не мог унести деньги с собой?

– Это исключено! Если бы он их нес, я бы это увидел.

– Что случилось потом?

– Куцый приволок меня сюда и обещал сообщить о случившемся Бурому. Но этот ублюдок меня обманул. Вместо людей Бурого сюда явился ты.

– Бурый и вся его шайка арестованы. Мы шли по вашим следам, и, если бы ты не помчался ловить Хруста, мы бы сейчас здесь не стояли.

– А Куцый?

– Его рана открылась, и по дороге он потерял сознание. Его нашла женщина и вызвала «Скорую». Поняв, что это огнестрел, врачи позвонили нам. – Зверев выждал паузу и вновь посмотрел на окровавленные повязки раненого. Кровь продолжала сочиться. Понимая, что больше тянуть нельзя, Павел Васильевич приказал: – Выходи! Если не можешь, я помогу…

Договорить он не успел. Луковицкий шагнул к ближайшему окну, разбил стекло локтем и, схватив один из осколков, вогнал себе в шею в область артерии. Кровь хлынула ручьем, бандит осе́л и сполз по стене. Зверев впал в ступор и не мог даже пошевелиться. Несколько судорожных движений, и плечи самоубийцы опустились. Зверев только сейчас понял, что предвидел подобный исход, но ничего не сделал для того, чтобы его предотвратить.



Постояв мгновение, Зверев отвернулся, потом подошел к умывальнику и омыл лицо холодной ржавой водой.

– Что ж, может, оно и к лучшему, – прошептал Павел Васильевич.

На всякий случай он пощупал у покончившего с собой бандита пульс, и, убедившись, что сердце не бьется, достал из нагрудного кармана чистый платок. Павел Васильевич вернулся к умывальнику, намочил платок и, аккуратно вынув из рук мертвеца осколок стекла, тщательно стер с пальцев Луковицкого кровь.

После того как в полуразвалившейся усадьбе в Бо́лохово, некогда принадлежавшем местному помещику Петру Савельевичу Быкову, были задержаны участники подпольного карточного турнира, организацию которого осуществили представители криминальных структур из самой Москвы, в Управлении милиции Пскова начался настоящий переполох. Телефон начальника управления не умолкал. Звонили многие, включая начальника главка, а потом даже сам первый секретарь обкома. Корнев оправдывался и объяснялся, как мог. Несмотря на то что начальник главка его облаял, за то что задержание прошло без его ведома, Корнев вздохнул с облегчением, когда ему сообщили, что с ним хочет поговорить сам первый секретарь обкома, и тот, напротив, отметил хорошую работу псковской милиции.

Через несколько часов приехали две машины с представителями прокуратуры – шесть человек, которые тоже устроили форменный допрос как самому Корневу, так и большинству его подчиненных. При этом Степан Ефимович наслушался всякого, были и упреки, и похвала. Однако самое страшное было в том, что после того, как задержанных привезли в управление, главный устроитель случившегося начальник оперативного отдела Павел Зверев убыл из управления и на некоторое время исчез.

Когда Зверев вновь объявился, а если говорить конкретнее, позвонил дежурному, он лишь сообщил о том, что он нашел Черемшу, но тот покончил с собой. После этого Зверев снова исчез на неопределенное время.

Корнев, узнав о том, что Зверев звонил, но не удосужился связаться с ним лично, в очередной раз схватился за сердце, посетил санчасть и досыта напился валерьянки. Немного успокоившись, Степан Ефимович вернулся к себе и, решив, «а почему бы и нет?», плюнул на всех и велел своей секретарше Леночке принести ему бутылку коньячку. Хлопнув несколько рюмок, Корнев уселся в свое кресло и приказал Леночке никого к нему не пускать, пока не объявится Зверев.