Ветер прошлого - Звева Казати Модиньяни

Обрубок выкатился из дверей на своей адской тележке.

Значит, маленькую Саулину Виолу обманом заманили в таверну, чтобы сделать ее предметом грязных посягательств, ее обокрали, она попала в сети сводни и была продана придворному лекарю Фортунато Сиртори. А потом? Дальше ее следы терялись. Безногий в очередной раз поразился способности Саулины удирать от опасностей.

А почему девочка носила табакерку зашитой в пояс? Подарок Джузеппины Грассини? А может, табакерка была у нее украдена? Табакерка — принадлежность по преимуществу мужская. Скорее всего ее подарил примадонне Наполеон! Вот почему Рибальдо ничего о ней не сказал! Но если табакерка, стоящая целую кучу луидоров, изначально принадлежит Бонапарту, подумал Обрубок из Кандольи, это очень веский аргумент в предстоящем разговоре с Моисеем Формиджине.

— Чем я могу быть вам полезен? — осведомился Моисей, выйдя в вестибюль.

Они не встречались раньше, но были осведомлены о репутации друг друга.

— Ваша жена недавно купила табакерку.

— Моя жена много чего покупает.

Моисей надменно смотрел на своего гостя сверху вниз. Двигаться ему мешало необъятное брюхо, на котором не сходился камзол серебристого шелка.

— Эта табакерка была украдена.

Делец даже глазом не моргнул, он привык и не к таким сюрпризам.

— Не вижу, каким образом это касается меня.

— Она была украдена у Наполеона Бонапарта.

Обрюзгшие щеки хозяина дома приобрели лиловатый оттенок.

— Берегитесь, — пригрозил он гостю с высоты своего могущества. — Если вы лжете… — он не закончил фразы.

— Вам не обо мне следует беспокоиться. В вашем доме находится ворованная вещь, — Обрубок ловко повернул разговор против хозяина. — У меня с собой цехины, уплаченные синьорой — вашей женой, — добавил он, выложив на стол кошелек с золотыми монетами.

— Всему свое время, — перебил его высокомерный хозяин. — Ждите здесь.

Повернувшись вокруг своей оси, как надутый воздухом шар, и покачиваясь на ходу, Моисей удалился во внутренние покои.

Обрубок из Кандольи терпеливо ждал. Он не сомневался, что хозяин, несмотря на все свое могущество, обязательно вернется, потому что успел прочесть промелькнувший в его воловьих глазах навыкате жадный интерес. И в самом деле воздушный шар вскоре приплыл обратно.

— Я полагаю, добрый человек, — сказал Моисей, — что произошло недоразумение. Синьора Формиджине ничего не знает об этой табакерке. Деньги не ее, так что вы можете их забрать. Прошу меня больше не беспокоить.

Стало ясно, что дальнейший разговор ни к чему не приведет.

Обрубок из Кандольи вновь пересек весь город на своей тележке. Странное дело, чертовски странное. Неужели проклятый лекарь солгал?! Нет, скорее солгала прекрасная мадам Формиджине. А может быть, и сам банкир.

Если эта табакерка действительно существует, если она изначально принадлежала Бонапарту, а теперь оказалась в руках Формиджине, банкир использует ее наилучшим образом. Обрубок ворвался в свой дом, намереваясь еще раз подробно обговорить исчезновение табакерки с лекарем.

Тело Анастазио Кальдерини висело на веревке, привязанной к потолочной балке. На столе лежала записка: «Есть только один способ прийти в этот мир, — прочел безногий, — но существует множество способов покинуть его. Надеюсь, я выбрал не худший и тем самым спас свое достоинство. Возможно, бог учтет это».

Живя с акробатами, Саулина поняла, что работа может приносить радость. Она охотно бралась даже за тяжелые задания — не то что дома, где все делалось из-под палки.

Закончив работу, Саулина с чистой совестью повторяла вслух и писала на песке то немногое, чему успела научиться. Одним из ее новых кумиров стала Бьянка, самая молодая невестка Джиневры, занимавшаяся акробатическими танцами.

Саулина восхищалась силой ее воли, ее гибким телом, которое, казалось, было легче воздуха.

— Хочешь попробовать? — спросила ее Бьянка в один из перерывов.

Она не собиралась приобщать Саулину к своему ремеслу и не предполагала в ней особой одаренности; ей просто хотелось хоть каким-нибудь образом выразить одинокой и застенчивой девочке свое участие: ведь Саулина не была членом семьи и часто грустила в одиночестве бог весть о чем.

— Хочешь попробовать? — повторила Бьянка.

— Разве я могу об этом мечтать? — смутилась Сау-лина.

Танцовщица улыбнулась. Эта молчаливая чужачка напоминала ей любимую младшую сестру, унесенную лихорадкой.

— Попытка — не пытка, — рассудительно заметила Бьянка. — Представь себе, что это игра. Попробуй, тебе понравится!

— Ой, правда! — воскликнула Саулина. — Что я должна делать?

— Следи за мной.

Бьянка уперлась обеими руками в землю, оттолкнулась ногами, сделала стойку на руках, потом «колесо» и снова легко и грациозно встала на ноги. Саулина попыталась повторить ее движения: уперлась руками в землю, оттолкнулась ногами и неуклюже шлепнулась на траву.

Учительница и ученица дружно рассмеялись.

— Ты должна верить, что сумеешь сделать вольт, — принялась объяснять Бьянка, — и тогда у тебя все получится. Представь, что ты собираешься взлететь.

С этими словами она возобновила свои упражнения.

Саулина попытала счастья еще раз и опять упала, но уже через полчаса упорной тренировки сумела чисто выполнить «колесо», несмотря на длинное платье.

— У тебя есть способности и упорство, — одобрительно заметила Бьянка.

— Спасибо.

— Если будешь много заниматься, может, что и выйдет.

— Я даже надеяться не смею, — потупилась Саулина, втайне уже мечтая о славе.

— На сегодня я закончила, — объявила Бьянка, утирая пот куском полотна. — Но почему бы тебе не присоединиться к другим детям?

— Никто меня не приглашал.

— Предоставь это мне, — пообещала Бьянка, направляясь к фургону, вокруг которого хлопотала Джиневра. — Девочка тоскует, — сказала она свекрови.

— Она здесь совсем недавно, — резонно заметила старуха, собирая хворост небольшими кучками. — Неудивительно, что ей немного не по себе.

— Может, мне не следует вмешиваться, — почтительно продолжала Бьянка, — но не настала ли пора сказать ей, что она может пойти вместе с остальными? — Под «остальными» она подразумевала детей, ушедших в очередное селение объявлять о вечернем представлении. — С вашего разрешения, разумеется, — добавила она.

— Саулина! — позвала старуха.

Прибежала Саулина.

— Я здесь, синьора.

— Ступай вон по той тропе, — велела ей Джиневра. — Поднимись вверх до самого замка. Там все наши дети. Ты можешь к ним присоединиться.