Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро - Алексей Зотов

— Хотите что-либо передать Пишегрю на словах? — спросил Лажоле уходя.

— Да, передайте ему, что я буду рад снова видеть его в Париже.

* * *

В течение осени и зимы 1803 года внимание всей Европы было приковано к Булонскому лагерю. Именно здесь должна была состояться грандиозная по своим масштабам операция — французская армия Океанского побережья готовилась к завоеванию Англии. А что говорят в Париже? Здесь в восторге от грандиозных планов захвата туманного Альбиона и ничего не знают о готовящемся заговоре.

* * *

Однако начало 1804 года ознаменовалось не менее важными по своим возможным последствиям событиями, происходившими внутри Франции — в самом ее сердце — Париже. Эти события, как мы вскоре сможем убедиться, приведут к крупному политическому процессу, связанному с Моро и еще сорока шестью обвиняемыми.

По прибытии в Лондон Лажоле с головой ушел в конфиденциальные встречи и беседы. Он уверял, что Моро недоволен правительством и готов помочь любому, кто попытается его свергнуть.

Пишегрю он говорил:

— Моро ждет вас в Париже.

— Для встречи?

— Да!

Все это происходило в декабре 1803 года. Вот уже более пяти лет Пишегрю угрожала опасность, так как он, рискуя жизнью, избежал каторжной тюрьмы Синнамори и украдкой пробрался в Лондон. Прибыв в этот город, он предложил свои услуги Англии, которая тут же их приняла. Но не английскому народу посвятил свою деятельность бесстрашный генерал Пишегрю. Он стал служить Англии только ради восстановления трона Бурбонов.

* * *

Его настоящими хозяевами были братья Людовика XVI, в частности, младший из них — граф д'Артуа, находившийся в то время в Шотландии.

От них он, под вымышленным именем капитана Фриденка, получал ежегодные субсидии в двенадцать тысяч франков. Пишегрю был готов на все ради реставрации трона Бурбонов во Франции.

— Итак, — спросил Пишегрю Лажоле, — ты считаешь, что мы можем рассчитывать на Моро?

— Определенно да, он ненавидит Бонапарта, — ответил Лажоле.

— Что ж, значит, пришло время пересечь Ламанш.

— Я для этого и приехал за вами.

— И присоединиться к Кадудалю? - Да!

* * *

Уже несколько лет Пишегрю проживал в Англии в ожидании удобного случая для осуществления своих планов. Моро находился в Париже, но не посещал вечера и другие мероприятия, устраиваемые первым консулом. Враждебность обоих генералов по отношению к Бонапарту, особенно открыто демонстрируемая со стороны Пишегрю и маскируемая Моро, ни для кого не была секретом. Но так как дела у первого консула шли прекрасно, то он скорее испытывал пренебрежение, чем страх перед этими двумя генералами. В армии имя Моро значило больше, чем имя Пишегрю. Известный шуан Жорж Кадудаль и роялист Пишегрю планировали свергнуть консульское правительство, но понимали, что осуществление их замыслов невозможно без участия генерала Моро.

К несчастью последнего, они выбрали неподходящий момент. Однако, будучи посвященными в некоторые планы британского кабинета, они знали, что подписанный 25 марта 1802 года Амьенский мирный договор на деле означал лишь перемирие, и поэтому пытались получить максимальную выгоду из этого обстоятельства, которое впоследствии могло обеспечить достижение общей цели.

Природная беспечность Моро, леность и, возможно, тонкий ум толкали его к тому, что он, как истинный Водолей, позволял людям и событиям развиваться по предначертанному сверху сценарию; он считал, что выжидание в политике не менее полезно, чем в войне. Кроме того, Моро был настоящим республиканцем. И если нерешительность и останавливала его, то лишь для того, чтобы открыто продемонстрировать всем, что он никогда не примет участия в восстановлении трона Бурбонов.

Вышесказанное может рассматриваться всего лишь как прелюдия к более важному заговору, который предварял великое историческое событие, отметившее конец Консулата и установление империи. «Заговор XII года» известен также под названием «заговор Жоржа Кадудаля, Пишегрю и Моро», результатом которого стало несмываемое пятно на карьере и судьбе Наполеона — расстрел герцога Энгиенского.

* * *

В ночь на 8 января 1804 года Пишегрю, Лажоле и еще несколько роялистских заговорщиков поднялись на борт куттера (одномачтового судна) под командованием капитана Райта в Диле, неподалеку от Дувра в Англии. Вечером 16 января в густом тумане они ступили на обрывистый берег Бивиля в Нормандии. Это был знакомый берег Франции.

На следующий день, двигаясь вдоль кромки леса Де, они достигли фермы Потери, расположенной в коммуне Сен-Пьеран-Валь. Здесь их ожидал человек, прибывший из Парижа. Он был среднего роста, сажень в плечах, с мощной шеей. Однако тонкие черты его лица говорили о благородстве. Этого человека звали Жорж Кадудаль. Он спросил:

— Братья короля с вами?

— Нет, — ответили ему.

Кадудаль не смог удержаться от гнева и досады. На самом деле он рассчитывал, что граф д'Артуа и его сын прибудут вместе с Пишегрю, чтобы поднять восстание роялистов по всей Франции, в то время как он со своими шуанами одним махом схватит Бонапарта живым или мертвым… но лучше живым.

Разделившись на две группы, заговорщики двинулись по дорогам, которые Кадудаль предусмотрительно заранее выбрал, и вскоре прибыли в Париж.

Шесть дней спустя Лажоле постучал в дверь особняка на улице Анжу, где проживал наш герой. И эта дверь открылась. Эх, неосторожный Моро!

* * *

Бонапарт знал, что против него готовится заговор. «На вас направлены десятки кинжалов», — писал ему Фуше, который к этому времени уже не был министром полиции, но оставался самым информированным человеком в государстве. В чьих же руках были эти кинжалы? Этого Бонапарт еще не знал.

В ожидании, пока жандармы и полиция представят ему полную картину происходящего, он принимает некоторые меры предосторожности. Первый консул назначает своего зятя — Мюрата — губернатором Парижа, а все дела, относящиеся к государственной безопасности республики, он доверяет государственному советнику Реалю, на личную преданность которого и знание юриспруденции он был вправе рассчитывать.

На заседании Сената 16 января 1804 года он говорит о «махинациях британского правительства, готового забросить на побережье Франции кое-кого из тех негодяев-разбойников, которых оно вскормило в течение нескольких лет мира и готовых растерзать отчизну, породившую их».

Сразу после этого выступления были арестованы шуаны Пико, Лебуржуа и Керель. Они были приговорены к смертной казни, но Реаль обещал помиловать их, если они назовут имя своего предводителя и место, где тот скрывается. Пико и Лебуржуа не проронили ни слова и были расстреляны, а вот Керель не обладал таким мужеством и поведал, что их шефом является Жорж Кадудаль и что этот знаменитый лидер шуанов уже шесть месяцев как находится в Париже и скрывается на конспиративной квартире под именем Ларив.