Барышня-певица, или наследство польской бабушки - Мари Князева

Я добавил в букет открытку, написал в ней:

"Твой голос режет мне сердце на части. Какие ты любишь цветы?"

После поехал домой и уже там обнаружил в телефоне сообщение от Лайлы:

"Спасибо за цветы. Они чудесные. Мне нравятся любые, но особенно эустомы"

Добавил в заметки.

Потом пришло непонятное:

"Anyone who knows what love is"

И следом - аудиосообщение. Теперь ясно: это было название композиции. Я прослушал её раз пятнадцать, не мог остановиться. И сердце вспыхивало огнём и рвалось из груди. До какого-то безумия хотелось обнять девушку и прижать к себе. А я ведь ещё ни разу её не поцеловал!

Написал ей сообщение:

"Можем завтра увидеться так же, вне дома?"

Уже созрел коварный план, как мы сбежим от её охранника, спрячемся где-нибудь в густых кустах и... в груди сладко замирало от фантазий о соприкосновении наших губ. У Лайлы такая тонкая талия - даже просто положить на неё руку - уже удовольствие, а уж прижать к себе... мм!..

Но увы, моим фантазиям не суждено было сбыться: госпожа Зойра Насгулл всегда на страже благочестия дочери:

"Мама не разрешает гулять по городу. Думаю, это из-за того, что мы скрылись от Салиха. Но ты можешь прийти ко мне в гости"

Перспектива так себе... ни пения, ни поцелуев. Но что поделаешь, за неимением лучшего...

Я пришёл вечером, после рабочего дня. Меня встретили всей семьёй и усадили за стол. Отец Лайлы принялся расспрашивать о бизнесе моего: как я справляюсь, какие трудности, нравится ли мне этим заниматься. Я не привык лгать, особенно таким людям, как Халиб Насгулл, но тут меня не покидала тревога, что если он узнает, как я отношусь к этому делу, то передумает выдавать за меня свою дочь. И это расстраивало необыкновенно. Тем не менее, обманывать его неприкрыто я не стал:

- Это такой же бизнес, как и любой другой. Не скажу, что питаю пристрастие к управлению предприятием отца, но... ведь семейный бизнес, как и родителей, не выбирают.

Халиб покивал с довольной улыбкой, а после ужина отвёл меня в сторону и поведал доверительным тоном:

- Лайла рассказала мне о твоём увлечении программированием.

Я слегка нахмурился, и будущий тесть сразу заметил это:

- Не сердись на неё, моя дочь не страдает болтливостью. Она относится к твоим откровениям очень серьёзно, поэтому и поделилась ими со мной.

В этот момент я испытал необыкновенный эмоциональный подъём. Я понял, что со стороны Лайлы это было отнюдь не сплетничанье, а наоборот, душевный порыв, стремление помочь. Она знает, что именно её отец способен на это.

Халиб в самом деле заговорил со мной о моей профессиональной деятельности. Что специалистов в этой области отчаянно не хватает и приходится заказывать разработку в столице, по баснословным ценам. В результате мы договорились на то, что завтра утром я приду к нему в офис и мы обсудим возможные пути сотрудничества. У меня будто крылья вырастали от таких перспектив.

А когда этот воодушевляющий диалог закончился, ко мне подошла Лайла с очаровательным румянцем на щеках и прошептала:

- Ева велела показать тебе наш зимний сад.

Я с удовольствием согласился, не сразу осознав, отчего она так смущается, но когда мы оказались в удивительной по своей красоте оранжерее, понял: мы здесь совсем одни. Стояла та особая тишина, какая бывает только на природе: слегка шелестели листья деревьев, журчала вода в фотане, пели птицы. Мы сели на мраморную скамью в укромном месте, увитом ползучими розами.

Оглядевшись, я усмехнулся:

- Наверное, тебе был смешон мой вопрос про твои любимые цветы...

- Совсем нет! Мне и правда было очень приятно получить их от тебя...

- И всё-таки хорошо, что сегодня я с другим подарком...

Я достал из внутреннего кармана пиджака плоскую коробочку и вручил её своей невесте. Щёки девушки заалели ещё чуть ярче. Она открыла крышку и ахнула: на белой шёлковой подкладке лежала золотая цепочка в с подвеской в виде птички с глазками-бриллиантами.

- Сегодня увидел её в магазине, - пробормотал я смущённо, - и подумал, что... тебе очень подойдёт. Нравится?

- Да, - выдохнула Лайла искренне. Глаза её сияли, а щёки всё так же были залиты краской.

- Можно, я надену?

Я подхватил цепочку и открыл маленький замочек. Лайла кивнула, сняла платок, закрывавший шею, и повернулась ко мне спиной. Мне в нос ударил восхитительный аромат её прекрасных тёмных блестящих волос, собранных в высокую причёску. Моя голова слегка закружилась. Я повесил украшение девушке на грудь, застегнул сзади замочек, а потом... не удержался и приник губами к изящной белой шее. Лайла вздрогнула, но не отстранилась, а моя голова совсем полетела в пропасть. Губы принялись целовать шею, плечо, ключицу. Руки обвились вокруг талии, притянули её к себе. Всё это как будто само собой, без команды мозга.

- Гаяр... - жалобно прошептала девушка в моих руках, а у меня от звука моего имени на её устах разбежались мурашки по всему телу.

- Да... прости... я немного забылся, - бормочу, так и не выпуская её из рук. - Просто ты такая...

- Какая? - удивлённо.

Выдыхаю:

- Красивая. Тонкая. Нежная...

Всё-таки выбирается из моего плена, обооачивается, смотрит в глаза:

- Я? Ты обо мне говоришь?

- Ну конечно! А о ком же? Ты - Лайла Насгулл, моя невеста.

Закрывает глаза, качает головой:

- Тут что-то не так, я тебе совсем не понравилась, я точно знаю...

Слушаю, толком не вникая в смысл слов. Не могу оторвать взгляда от её губ...

- Лайла, можно... я тебя поцелую?

Она взволнована до крайности, смущена, растеряна - поэтому не может вымолвить ни слова. В конце концов выдавливает:

- Я не знаю...

Ну ясно, она никогда не целовалась, поэтому и не может принять решение. Надо сначала попробовать, а потом уже делать выводы...

Притягиваю свою невесту к себе и прижимаюсь губами к её губам. Целую очень целомудренно в закрытый рот. Лайла сидит замерев, ни жива, ни мертва. Испугана, наверное, или просто не знает, что делать. Позволяю себе чуть больше вольности - обвожу языком её губы. Мне так сладко, словно я ем халву или мороженое - только тёплое. Вкусно. Хочется ещё. Больше. Я голоден.

Захватываю губами нижнюю губу девушки, слегка посасываю - она отзывается резким вдохом. Сладкий ротик открывается и впускает внутрь мой язык. И вот тут начинается настоящий пир. Я совершенно забываюсь, целуя свою невинную невесту, как безумный. У меня напрочь сносит крышу, и всё, что способно остановить эту вакханалию - женский крик:

- Лайла! Гаяр! Вы где? - доносящийся из глубины сада.