Проблема туземцев - Роберт Шекли

– Разрази меня гром! – наконец выдавил из себя Флэзвелл. – Я всегда говорил – никто не понимает людей лучше вас, роботов. Но что же в этом контейнере? – обратился он к Шейле.

– Мои платья, мои безделушки, моя обувь, моя косметика, мой парикмахер, мой…

– Но…

– Тебе самому будет приятно, дорогой, чтобы твоя женушка хорошо выглядела, когда мы поедем с визитами. В конце концов, Цигера V всего в пятнадцати летных днях отсюда. Я справлялась еще до того, как к тебе ехать.

Флэзвелл покорно кивнул. Разве можно было ожидать чего-нибудь другого от образцовой невесты марки «ультралюкс»?

– Пора! – приказала Шейла, повернувшись к брачующему роботу.

Робот не отвечал.

– Пора! – прикрикнул на него Флэзвелл.

– А вы уверены? – хмуро вопросил робот.

– Уверены! Начинайте!

– Ничего не понимаю! – пожаловался брачующий. – Почему именно теперь? Почему не на прошлой неделе? Или я – единственное здесь разумное существо? Ну да ладно! Возлюбленные чада…

Наконец церемония состоялась. Флэзвелл не поскупился дать своим роботам три свободных дня, и они пели, плясали и праздновали на свой беспечный роботовский лад.

С той поры на «Шансе» наступили другие времена. У Флэзвеллов началось нечто вроде светской жизни: они сами бывали в гостях и принимали у себя гостей, такие же супружеские пары в радиусе пятнадцати-двадцати световых дней, с Цитеры III, Тама и Рандико I. Зато все остальное время Шейла гнула свою линию безупречной пограничной супруги, почитаемой роботами и боготворимой своим мужем. Брачующий робот, следуя стандартной инструкции, занял на астероиде место счетовода и бухгалтера – по своему умственному багажу он как нельзя лучше подходил для этой должности. Он часто говаривал, что без него здесь все пошло бы прахом.

Ну а роботы продолжали выдавать на-гора торий; дир, олдж и смис расцветали в садах, и Флэзвелл с Шейлой делили друг с другом Бремя Человека.

Флэзвелл не мог нахвалиться своими поставщиками Рэбеком и Уордом. Но Шейла – та знала, что истинное счастье в том, чтобы иметь под рукой такого старшего робота, как преданный Ганга-Сэм, даром что у него не было души.

Игроки встретились за грандиозной и бесконечной доской космоса. Плавно двигающиеся светящиеся точки, служившие им фигурами, составляли две разделенные пространством комбинации. По начальному расположению фигур, еще до первого хода, исход игры был уже предрешен.

Оба соперника видели это и знали, кто из них победит. Но продолжали игру.

Потому что партию следовало довести до конца.

– Нильсон!

Лейтенант Нильсон с блаженной улыбкой сидел перед орудийным пультом. На обращение не отреагировал.

– Нильсон!

Лейтенант посмотрел на свои пальцы недоуменным взглядом ребенка.

– Нильсон! Ну-ка оторвись от клавиатуры! – Над лейтенантом стремительно выросла фигура генерала Брэнча. – Ты слышишь меня, лейтенант?

Нильсон вяло кивнул и снова посмотрел на пальцы, однако его вниманием тут же опять завладел светящийся строй кнопок на орудийном пульте.

– Классно, – сказал он.

Генерал Брэнч ворвался в кабину, схватил лейтенанта за плечи и хорошенько встряхнул.

– Классная штука, – указывая на пульт, улыбнулся генералу Нильсон.

Маргрейвс, второй по чину в команде, просунул голову в дверь. На рукаве у него все еще красовались сержантские нашивки, поскольку его произвели в полковники всего три дня назад.

– Послушай, Эд, прибыл представитель президента, – сообщил он. – Незапланированный визит.

– Погоди, – отозвался Брэнч. – Я хочу закончить инспекцию.

Он мрачно улыбнулся. Черта ли в инспекции, если при обходе обнаруживается, сколько свихнувшихся еще осталось.

– Ты слышишь меня, лейтенант?

– Десять тысяч кораблей, – проговорил Нильсон. – Десять тысяч, раз – и нету!

– Прошу прощения, – сказал генерал и, нагнувшись, залепил лейтенанту сильную пощечину.

Лейтенант Нильсон разрыдался.

– Эй, Эд, ну так что насчет представителя?

От полковника Маргрейвса несло виски, но Брэнч не стал устраивать ему разнос. Если у тебя остался толковый офицер, ты не должен учинять ему разносов, что бы он там ни вытворял. А потому Брэнч одобрял виски. «Не самый скверный способ разрядиться, особенно в данных обстоятельствах. Возможно, даже лучше, чем мой собственный», – подумал он, взглянув на свои покрытые шрамами пальцы.

– Я поступил с тобой правильно, Нильсон, ты понимаешь?

– Да, сэр, – дрожащим голосом ответил лейтенант. – Теперь я в норме, сэр.

– Ну вот и отлично, – заявил Брэнч. – Можешь нести дежурство?

– Какое-то время да, – ответил Нильсон. – Но, сэр, я все же не совсем в полном порядке. И чувствую это.

– Знаю, – согласился генерал. – Ты заслужил отдых. Но ты единственный стрелковый офицер, которого я оставил на борту корабля. Отдохнуть сможешь только в дурдоме.

– Постараюсь, сэр, – сказал Нильсон, снова прирастая взглядом к пульту. – Но временами мне слышатся голоса. Я ничего не могу обещать, сэр.

– Эд, – снова начал Маргрейвс, – этот представитель…

– Пошли. Пока, Нильсон.

Лейтенант, не отрываясь, смотрел на пульт и даже не обернулся в сторону уходящих командиров.

– Я привел его на мостик, – сообщил Маргрейвс. Его слегка кренило вправо. – Предложил ему выпить, но он не пожелал.

– Ладно.

– Он лопается от вопросов, – продолжал, хихикая, Маргрейвс. – Один из тех усердных загорелых чиновников Госдепа, явившийся выиграть войну за пять минут. Очень дружелюбный парень. Хотел знать мое личное мнение, почему флот маневрировал в космосе целый год, не производя никаких боевых действий.

– И что ты ему ответил?

– Да сказал, что мы ждали партию лучевых пушек. Думаю, он мне почти поверил. А потом завел разговор насчет материально-технического обеспечения.

Брэнч хмыкнул. Не следовало обсуждать, что полупьяный Маргрейвс наговорил представителю. Не в этом дело. Уже долгое время официальное вмешательство в ведение войны считалось обязательным.

– Однако вынужден тебя покинуть, – заявил Маргрейвс. – У меня осталось кой-какое незавершенное дело, которому я просто обязан уделить серьезное внимание.

– Давай, – сказал Брэнч, поскольку это было все, что он мог ответить, ибо незавершенное дело Маргрейвса имело отношение к бутылке.

Генерал Брэнч в одиночестве отправился на мостик.

Представитель президента смотрел на огромный, целиком занимавший одну из стен экран локатора. На экране медленно двигались светящиеся точки. Тысячи зеленых точек слева представляли собой земной флот, отделенный черным пустым пространством от оранжевых точек флота противника. Объемное изображение подвижной линии фронта медленно менялось. Армии точек группировались, перемещались, отступали и наступали, совершая движения в гипнотизирующей тишине.