Легион - Дэн Абнетт

— Джон Грамматикус, ты привел нас сюда смутными историями о надвигающемся катаклизме, о нашей роли в его предотвращении. Я хотел бы узнать чуть больше, прежде чем Легион начнет высадку.

Грамматикус громко расхохотался.

Омегон сурово смотрел на него.

— Простите, лорд Омегон, — сказал Джон, с трудом подавив приступ веселья. — Но вы привели сюда целую военную экспедицию через огромное расстояние, руководствуясь моими «смутными историями». Насколько я вижу, вы готовы говорить прямо. Хватит кривить душой.

— Первый капитан Пек сказал, что ты описал грядущий катаклизм как войну против Хаоса.

— Это так, сэр, — ответил Грамматикус, — хотя война с Хаосом идет с рождения Галактики. Впрочем, наш вид сейчас стал эпицентром этой войны, а Империум — полем битвы. Кабал провидел, что события, которые произойдут в ближайшие годы, определят не только нашу судьбу, но и судьбу всех остальных рас.

Омегон повернулся к планете.

— Пек вспомнил, что в Мон-Ло ты говорил кое-что еще. Он сказал, что ты охарактеризовал грядущее как «великую войну с собой». Это описание гражданской войны, Джон Грамматикус.

— Да, — ответил Джон, пристально глядя в лицо гиганта.

— В Империуме не может быть гражданских войн, — произнес Альфарий. — Это просто невозможно. План Императора…

— Утопия, — нагло перебил Грамматикус. — Обреченная на провал по определению. Прошу вас. Легион Альфа — самый прагматичный и расчетливый из всех. Вы не следуете дословно принятым догмам, как люди Жиллимана, и не погрязли в диких племенных традициях, как воины Русса. Вы не решительные дуболомы, как знаменитые сыны Дорна, и не бешеные психопаты, как монстры Ангрона. Вы не порабощены идеями Империума, как остальные. Вы мыслите самостоятельно!

— Это самая близкая к ереси вещь, которую когда-либо говорили в моем присутствии, — тихо сказал Альфарий.

— И поэтому вы выслушаете меня, — сказал Джон, — ведь вы способны узнать истину, когда услышите ее. Вы принимаете в свои ряды только самых образованных и умных. Вы мыслите самостоятельно!

Он стоял между гигантами, действуя на свой страх и риск. Сонека улыбнулся, увидев, что к Грамматикусу вернулась уверенность.

— Император обозначил идеал, — объявил Грамматикус, — который хорош, пока к нему идешь. Он воодушевляет и движет массы, дает воинам точку опоры, но это всего лишь утопия.

— Мы обсуждали этот вопрос, — тихо сказал Пек.

— И?.. — спросил Грамматикус.

— Мы пришли к выводу, что подобные идеалы абсолютно несовместимы с задачей выживания вида, — ответил Пек.

— Никто не может достигнуть или даже приблизиться к состоянию совершенства, — заговорил другой капитан. — Потому что совершенство — идеал, недостижимый для несовершенных существ.

— Лучше управлять, опираясь на недостатки людей, удерживая их на неизменном уровне, — добавил Пек.

Грамматикус кивнул.

— Спасибо за вашу точную оценку, я аплодирую вашей дальновидности. — Он повернулся к Альфарию. — Сэр, Империум готов взорваться. В зоне привала на Эолите Кабал ждет возможности показать вам, как лучше управлять, выражаясь словами Первого капитана, с опорой на недостатки людей.

Альфарий глубоко вздохнул и посмотрел на Джона.

— Я буду удивлен, если не пожалею в грядущие годы о том, что не казнил тебя прямо здесь.

— Гражданская война, сэр, — предостерег его Грамматикус. — Подумайте об этом.

Альфарий покачал головой:

— Думаю. Джон, у моих братьев бывают распри и ссоры, они ссорятся друг с другом, но это делают любые родичи, и это может привести разве что к синякам. Не к крови. Я вошел в эту семью позже всех, но я знаю ее устройство. Например, Робаут презирает меня, а я его игнорирую… Но чтобы развязать гражданскую войну, примарх должен желать брату-примарху смерти, а этого просто не может быть. Это невозможно. Теперь нами руководит Воитель и…

— Воитель? — тихо повторил Грамматикус.

— Воителем стал Хорус Луперкаль, — ответил Альфарий.

— Как давно? — спросил Джон.

Его лицо внезапно стало очень напряженным.

— Пять месяцев назад, после Великого триумфа на Улланоре. Император переложил бразды правления Великим Крестовым Походом на Хоруса и назначил его Воителем. К сожалению, отступление с Нурта и твои интриги помешали мне лично присутствовать на церемонии. Но обычно я и так избегаю подобных мероприятий и высылаю своих представителей.

— Хорус уже Воитель… — прошептал Джон Грамматикус и тяжело опустился на палубу, качая головой.

Космодесантники смотрели на него, как взрослые смотрят на готового впасть в истерику ребенка.

— Джон, в чем дело? — спросил Омегон.

— Уже… — бормотал Джон, качая головой. — Так быстро. Два года, он говорил про два года. У нас их больше нет.

— Джон?

Грамматикус старался не смотреть на окружающих его космодесантников. Когда подошедший к нему Сонека положил ему руку на плечо, Джон дрожал.

Шмыгнув носом. Грамматикус посмотрел на Альфария.

— Хорус станет катализатором. Лорд, прошу вас отправить меня на место встречи. Возьмите с собой любое сопровождение, какое хотите. Я буду вашим тайным паролем. Я укажу вам присутствие Кабала и поручусь за вас. Это должно быть сделано. Времени больше нет. Хорус — главный, Хорус — Воитель…

— Пето отведи Джона обратно в камеру, — приказал Пек.

Подняв Джона на ноги, Сонека ответил коротким кивком.

Грамматикус начал сопротивляться.

— Я должен попасть на планету первым! Я должен указать путь!

Пето взял его в захват я потащил к выходу.

— Мы начнем высадку в районе места встречи, как только прибудет флот экспедиции, — сказал Альфарий.

— Вы зря тратите время! — кричал боровшийся с Пето Грамматикус. — Вы попусту тратите ценное время!

— Уведите его, — приказал Альфарий.

Сонека открыл ладонью замок и втолкнул Грамматикуса внутрь.

— Я не понимаю твоих выходок, Джон, — сказал он, разминая руки.

— Пето, ты вообще ничего не понимаешь, — проворчал Грамматикус, поднимаясь с пола. — Хорус уже стал Воителем. Ты догадываешься, что это значит?!

Пето пожал плечами.

— Это значит, что наше время вышло, а война, по сути, уже началась! Пето, ты должен мне помочь. Мне надо попасть вниз. Нужно указать путь. Нельзя позволить Легиону Альфа отправиться туда вслепую. Это все разрушит. Кабал не ответит на угрозы. Пето, прошу тебя.

— Джон, я ничем тебе не могу помочь.

«Пожалуйста, Пето!»

Сонека отшатнулся, точно ужаленный.