Ход колдуньи - Валентина Алексеевна Савенко

тем еще выдумщиком.

И вот от него заразился руководитель солнечных.

Название пока прежнее, но, говорят, в этом году к солнечным начали брать небольшое количество магов других направлений. Возможно, это сделано только для того, чтобы в случае необходимости привлечь чужих игроков.

Мне категорически не нравились эти слухи. Особенно слово «переговоры».

Бродвигцы вон договорились до Бернарда в составе.

Не хотелось бы увидеть братца в финале. Может, я просто нервничаю, вот и мерещится Бернард за каждым кустом! А у нас тут семь злодеев, между прочим!

– Надо найти способ проверить Кристофа до финала, чтобы точно знать, ждать ли подвоха, – откинувшись на спинку кресла, пробормотала я спустя час изучения проекций, найденных в новостных службах.

– Значит, придется проверить, что я могу удержать, а что нет. Время у нас есть, – отозвался Змей. В васильковых глазах горела решимость проверить все заклинания на нашей импровизированной тюрьме.

Если его поймают, наша команда точно проиграет, оставшись без командира. Надо что-то простое и действенное… И времени у меня нет – нужно успеть раньше Стейна!

В дверь постучали. Змей пообещал связаться по линзе, если обнаружит что-то интересное в… интерьере. А в мою комнату шагнуло возмездие в лице тренера.

Увидев мрачное лицо Эмерсона, я торопливо сунула линзу в карман, подскочила с кресла и выдала:

– Я вас слушаю, сэр!

– Нет, это я вас слушаю! – отрезал тренер, усаживаясь в кресло напротив.

И, не дожидаясь, пока я соображу, с чего начать, он сам начал препарировать меня с видом прирожденного некроманта, которому подарили в коробке с ленточкой редкую нежить. Безответственную, скрытную, самоуверенную, совершенно не думающую о команде, ошибку обмена адептами. Бытовушку.

– Простите, сэр, – влезла я в прочувствованную речь Эмерсона, – но вы сами сказали, что вас не волнуют причины. Главное – мотивация.

О тени и солнце! Опять проклятие меня в колючие кусты правды утащило!

– На будущее, Леннет: если решили бить правдой кому-то в лоб, не останавливайтесь! Выдавайте все, что есть. Часть правды мало кого смутит. Ее всегда можно повернуть нужной стороной, – совершенно спокойно посоветовал Эмерсон, вынул из кармана знакомый амулет, бросил мне. – Обучайтесь. Все равно будете дрыхнуть, как медведь зимой, так хоть с пользой! За ответ плюс два, за то, что забыли сказать о проклятии, минус двадцать!

Я ошарашенно смотрела, как за Эмерсоном закрывается дверь. Интересно, каким чудом адепты с такими оценками вообще остаются на курсах, а не вылетают стаями?

Остаток дня я изучала комнаты. Точнее, заклинания на них. Они тут были везде: на стеклах окон, сеткой перекрывали раму, если открыть створки, пленкой закрывали входную дверь, стоило ее распахнуть… Защитили нас от окружающего мира капитально! Даже обидно! Кристоф всего этажом ниже, прямо под моими комнатами, а ему ни руку пожать, ни обнять.

Зазвенел колокольчик кухонного лифта: приехал ужин.

Забирая его из продолговатой ниши, я озадаченно замерла. Завтрак и обед проглотила не заметив, слишком занимали меня заклинания. А стоило быть внимательней!

Перетащив поднос с ужином на стол, я бросилась к нише.

Деревянные створки были сверху и снизу, закрывались медленно. Стоило повернуть рычаг, как короб за стеной с тихим шелестом ехал вниз.

Вниз!

Мысленно считая секунды, я выяснила, что до подвала, откуда нам доставляют блюда, полторы минуты. Значит, до выхода из лифта в столовой Кристофа – тридцать секунд.

Взяв со стола нож, я попыталась разжать створки, но только придала серебру новую, волнистую, форму. Лифт открывался-закрывался, поднимался-опускался рычагом. То есть попасть в шахту нельзя. В короб по ширине пройду, а вот по высоте сложиться не выйдет. Я давно не мелкий кошмар нянек, сбегающий через дверцу для кошек на кухне, чтобы посмотреть на устройство колес нового мобиля отца.

Отправив погнутый нож на стол, я подняла лифт и сунула голову внутрь.

Выход из шахты на кухню наверняка закрыт магией. А вот у Кристофа, как и у меня, нет. Зачем? Наши комнаты как крепость – дальше нижнего или верхнего этажа не сбежишь.

Я старательно изучила дно короба. Хорошая древесина, сухая. Постучала пальцем, прислушиваясь. Не слишком толстая. А защитили ее от короедов и гнили…

Задумчиво потрогав полированное дерево, я вынырнула наружу и повернула рычаг, закрывая створки.

От души поужинав, отправила вниз посуду с запиской. Пункт первый: просьба, чтобы делали мясо помягче, а то весь нож погнула, пока резала. Пункт второй: мне до крайности хочется острого супа! Большую тарелку, самую большую!

Озадачив поваров просьбой, я просидела в ванне до полуночи. Выплыла, откопала на полках шкафа веревку для обвязывания чемодана, майку и шорты, в которых спала в конце весны и летом. Облачившись в пижаму, я оставила перчатки на кровати и сняла защиту с кожи. Скрутила волосы на затылке в пучок.

Погасив везде свет, соорудила из подушек на кровати подобие спящего тела и, поджимая пальцы на ногах, чтобы не сровнять ими все углы, подтащила стул к кухонному лифту.

Остывший острый суп ждал меня в коробе. Очень большая тарелка. Блюдо темной жижи с сильным ароматом перца.

Привязав веревку к рычагу, я подергала конец, проверяя прочность узла. Со вторым концом в руках забралась на стул. Сунув голову в лифт, запустила оранжевые огоньки под тарелку. Под ней ярко вспыхнуло заклинание разогрева. Затрещало дерево. Цапнув посудного монстра, я быстро поставила его на сиденье, приподнялась на руках и сунула ноги в дыру, образовавшуюся от провалившегося вниз днища. Упираясь ногами и руками, я влезла в шахту и дернула за веревку. Створки закрылись.

Вот он, момент истины. Снаружи их не открыть. А изнутри?

Я нажала на деревянные половинки, они послушно разъехались.

Да!

Торопливо заскользила вниз, стараясь растопырить все, что топорщилось, потому что вряд ли дежурный повар в подвале будет рад, если я вывалюсь к нему!

Створки лифта у комнаты Кристофа открылись легко.

Выпав в полумраке столовой, я рысью, сшибая на ходу углы и тихо ругаясь, понеслась в спальню.

На кровати в позе звезды спал Крис. К счастью, он не страдал экзотическими привычками вроде отдыха нагишом. На Кристофе имелась пижама. Рубашка и брюки.

Говорят, что женщины страшны тем, что неожиданны, как цунами.

Сегодня я была очень страшной женщиной.

Забравшись на кровать, дернула Кристофа за ворот, крепко обняла и выпалила:

– Ты паж?

От моих объятий мертвый бы проснулся. Но не Крис! Он сонно забормотал, попытался отстраниться.

Вот кто медведь зимой, а не я!

А у меня там скоро дежурный повар запах гари учует из лифта, и мне в это время надо быть у себя.

Уронив соню на подушку, я отвесила ему оплеуху. Кристоф сел и проснулся одновременно. Потянулся к светильнику на стене. Я перехватила его руки, вцепилась в запястья.

– Это я.

– Мартина? Ты чего тут?

– Не важно. Отвечай. Быстро. Ты писал письма принцессе?

– Было дело, – зевнул Крис. – Откуда ты знаешь?

– Отвечай.

Я замерла: он?

– Мне лет пять было. Я ее тогда первый раз увидел. Потом два месяца строчил стихи… А что?

Не он?

– Ты хочешь на ней жениться?

– Да. – Кристоф почесал щеку. – А кто не хочет? Она же лапочка, прелесть какая!

Я его сейчас побью!

– Ты паж?

– Хотел стать, но отец голову пообещал оторвать. Он их… В общем, он их слегка не мужиками считает.

Со стороны столовой потянуло гарью. Пора бежать. Надо еще кое-что спросить, чтобы точно.

– Ты подстраивал несчастные случаи командам?

– Каким командам? – не понял Крис.

Не он!

Запах гари стал насыщенным, хоть ножом режь.

Слетев с кровати, я ринулась в столовую. Засунула голову и руки в лифт. Пальцы соскользнули, глаза защипал дым. Я, точно в прорубь, нырнула вниз. Пытаясь затормозить падение, растопырила локти. Ободрала в кровь. И тут меня поймали за ноги чуть выше щиколоток.

– Держу, – пропыхтел Кристоф.

Снизу скрипнуло, вспыхнул свет. Мы с Крисом замерли.

В открывшийся светлый квадрат заглянул господин с аккуратной белой шапочкой на лысой голове. Как она там держалась – история умалчивает. У лица повара вспыхнули солнечные огоньки. Они поднялись, освещая меня, головой вниз висящую в шахте. И Кристофа, с трудом влезшего в нее и сжимающего мои щиколотки.

Попалась!

Я без перчаток, а теневик держит меня прямо за голую ногу! Я боялась, что выгонят Стейна? Теперь выгонят нас с Крисом! Если только не сказать правду?

– Что вы делаете? – озадаченно спросил повар.

– Вишу. – Я пожала плечами.

– Держу, – пробурчал Кристоф.

К счастью, держать на вытянутых руках гирьку вроде меня и толкать длинные речи ему было проблематично.

– А как? – Повар тоже красноречием и точностью вопросов не блистал.

– Суп холодный! – Я показала пальцем куда-то в район своих ног. – Заклинание подогрева активировала, а это горит! Я тарелку туда, сама