Одиночество жреца. Том I - Александр Якубович

День, следующий за нашими с Арваном возлияниями был, наверное, лучшим за весь последний год. Я даже так не радовался, когда наконец-то смог собрать рабочий ротор, а корпел я над ним — мое уважение, сколько времени. Утром, еще немного пьяный, я все же добрался до покоев Бренарда и Орвиста, чтобы принести радостную весть. Граф просто молча меня расцеловал, а потом мне ломал кости в своих объятьях его сынок.

Оба де Гранжа были невероятно счастливы от того, что мы добились своего, а мой рассказ о Вертесе стал той вишенкой, которая делает торт произведением искусства.

— А я знал, но без деталей. Успели сообщить еще в первые дни, — заявил довольный Бренард. — Но вот про контакты с послом Бренна был не в курсе, хотя и подозревал. А если Арван говорит, что так оно и было… Не стоит начинать отношения с новыми союзниками с взаимного недоверия, я считаю, так что молодой арх не врал. Республика на самом деле боится.

— Еще как боится, — добавил Орвист. — Ох, что сегодня будет…

Указы дворец публиковал в полдень, обычно, один-два раза в неделю. Так что у нас оставалось время привести себя в порядок — а у меня еще и протрезветь, чтобы встретить этот момент триумфа во всей красе.

Сказать честно, после беседы с де Гранжами я еще немного поспал — в голове гудело и хотя жреческая магия прокачивала через меня божественные силы и быстро выводила отраву из организма, чувствовал я себя отвратно. Не знаю, каково сейчас было непривычному к крепкому алкоголю Арвану. Либо вообще фиолетово, либо принц буквально умирал от головной боли.

Когда проснулся, до полудня оставался всего час, так что собираться пришлось в темпе. Я нашел свой лучший посольский камзол — случай требовал нарядных официальных одежд, заплел косу с золотом, выставил напоказ прядь. Короче, сделал все, чтобы выглядеть максимально заметно и торжественно.

Также нарядились и де Гранжи, так что мы сейчас выглядели так, будто бы только что прибыли из Клерии, а не пробыли здесь три месяца.

О! Надо было видеть лицо Крамана, когда глашатай огласил пир по случаю дня Солнца для знати и послов других государств, на котором, кроме прочего, будет праздноваться грядущее вступление дочери Великого Арха в брак. Формулировка была обычная, но все знали, что на руку Сании сейчас претендовал только Кай Фотен, а наш торжественный вид только подтверждал то, что арха-та отправится вместе с нами на север, чтобы взойти на Клерийский Престол. Как же разрывало надвое Крамана! Ох! Это была лучшая картина, практически шедевр для моих глаз! Бренард же светился от счастья так, будто бы его пообещали сделать Восьмым и взять в пантеон Старших богов, не отставал от него и Орвист. Короче, вся эта нервотрепка, работа и хлопоты стоили того, чтобы сейчас насладиться триумфом, очевидно, стоили!

До дня Солнца оставалось меньше недели — а у меня еще были планы в мастерских. Теперь мы обкатывали технологию создания маленьких зеркал — их было проще выдувать, выравнивать и прессовать, так что получалось у нас намного ровнее, чем с первым, большим зеркалом.

В стеклодувной я встретил Санию.

— О, какой довольный идет! — съязвила принцесса, но я пропустил ее подколку мимо ушей и вполне серьезно поклонился.

— Барон! Прекрати! Мы тут стекло вместе дуем уже месяц, а он кланяться начал! Вот возьму, и передумаю!

Видимо, на моем лице было написано все, что я думаю по поводу таких шуток, так что Сания быстро стала меня успокаивать.

— Да все-все! А то тебя удар сейчас хватит! Поплыву я с вами, поплыву! С детства мне говорили о далеком и загадочном севере, где я смогу стать королевой, а тут еще и такие послы! И Кай, по рассказам, уже не тот мальчишка, что годы назад! Но у меня есть вопрос!

— Да, арха-та, конечно, я слушаю, — наиграно ответил я, держа одну руку у живота, а вторую — за спиной, будто готовый опять бить челом.

— Ты что, моего братца опоил? Что добавляешь в свою жгучую вишню, а, барон? Он из главного противника моего брака с вашим королем стал чуть ли не главным твоим союзником в нашем семействе!

Я только улыбнулся. На самом деле, не знаю, почему мне удалось найти с Арваном общий язык, учитывая, что первая наша встреча прошла, мягко говоря, хреново. Но как-то получилось, и вот, результат. Мне кажется, что тут дело в искренности — этим я взял в свое время Кая Фотена, этим же добился доверия Арвана. Эти люди привыкли, что у слов окружающих постоянно есть два, а то и три дна, у каждого собеседника свой скрытый умысел. Я же прямо говорил, чего хотел, да и слово старался держать. Может, в этом дело?

— Что вы, арха-та Сания, ни в коем разе. Просто два достойных человека всегда приятны друг другу.

Ух! И себя похвалил и арха. Топорненько, конечно, но я и переговорщик не самый опытный, так что уже неплохо.

— Пойдем, покажу что сделали!

Сания вместе с мастерами, гордые своей работой, хвастались почти идеальными для этого мира зеркалами. Кое-где мой опытный глаз ловил искажения, но в целом — это было достаточно ясное и, что самое важное, прямое в плане отражения зеркало.

— Песок чище брали?

Сания согласно кивнула, а я еще раз осмотрел зеркало.

— Это очень дорогая штука, на самом деле. Из-за серебра. А вот такие окна, да пусть и кривоватые… Лучше слюды или бычьего пузыря. А у нас так вообще обычно только ставни, очень не хватает зимой света…

— Постоянно закрыто? — как-то тревожно спросила Сания.

Девушка за свои двадцать лет ни разу не выбиралась за пределы Ламхитана и слабо понимала, что такое другой климат.

— Холодно же, если открытым держать. Палим свечи и масляные лампы. А зимой темнеет уже часа через четыре после полудня… Две трети дня — время Фора… А со стеклом было бы намного лучше.

Сания не оценила моих рассуждений и посчитала, что я просто не впечатлен ее небольшими, с мужскую ладонь, зеркальцами, так что следующие полчаса я вымаливал прощение у вспыльчивой принцессы. Да, прав был Кай в своей осторожности в плане официальных заявлений о новых союзах: пока берег Ламхитана не исчезнет из виду, эта девица может попытаться все переиграть.

На самом деле, я привык к жизни в Ламхитане, привык даже к жаре, и мне будет не хватать местных мастеров, поклонения науке, Палу, какой-то почти звериной прямолинейности, которая витала тут в воздухе. В последнее время я взял за привычку выбираться побольше в Парту и смог почти влюбиться в этот просторный и шумный город, который раскинулся на берегу Рисса. Тут не было такой сильной рыбной вони, как в Пите, не тянуло солью и сыростью с моря. Торговые ряды — большие и ухоженные, люди, пусть и высокомерные, но какие-то неуловимо другие, со стержнем внутри. Возможно, дело в чувстве собственного достоинства, присущего всем ламхитанцам. Даже местные рабы были какими-то иными, в отличие от забитых крепостных в Клерии.

Прогуливаясь по торговым рядам, я вспомнил о своих немногочисленных друзьях и, хотя тут это не было принято, купил простеньких сувениров. Для женщин семейства де Гранж — тканей, а юной Айрин — еще и простенький серебряный браслет. Для четы де Шонц-Вилен взял редких южных пряностей, пару кувшинов лучшего вина, какое вообще смог найти и мягких, невесомых тканей, из которых отлично получатся подобия москитных сеток летом, на детские кроватки. Носильщик, которого я нанял за пару серебра тут же, на рынке для знатных господ, едва виднелся за своим грузом, но уверенно следовал со мной обратно во дворец.