Одна безумная ночь - Барбара Доусон Смит

Брэнд уже ругал себя за то, что поддался на уговоры Шарлотты – риск был слишком велик. Во всяком случае, это был совершенно неоправданный риск.

Они выбрались из экипажа неподалеку от доков, и в глаза ему сразу же бросились роскошные экипажи, выстроившиеся вдоль узкой улочки. Дождь прекратился, и теперь над тротуарами стелился туман. Из кирпичного склада напротив доносились громкие возгласы мужчин, предвкушавших потеху.

– О Господи, – пробормотала Шарлотта. – Нам нужно поторопиться. Они уже начали.

Брэнд положил руки ей на плечи и проговорил:

– Шер, тебе лучше остаться и подождать здесь, рядом с возницей. Пойми, это не самое подходящее место для дамы.

Она решительно покачала головой:

– Я иду с тобой, Брэнд, и обсуждению это не подлежит.

Он кивнул и со вздохом проговорил:

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но ты должна действовать в строгом соответствии с нашим договором. Весь риск я беру на себя. Запомни: одно твое неверное движение – и весь наш план рухнет. Ты меня поняла?

– Да, поняла.

Брэнд очень сомневался в ее послушании, но у него не было выбора. Ему оставалось лишь надеяться, что у нее хватит здравого смысла.

Если Шарлотта Куинтон вообще знала, что такое здравый смысл.

Согласно плану, их должны были сопровождать двое его верных слуг. Здоровяк Роли был сыном фермера, арендовавшего у него землю в Девоншире; второй же был из семьи Хейуардов, находившихся на службе у графов Фейвершемов уже добрую сотню лет. Ознакомившись с отведенными им ролями, оба тотчас же изъявили желание принять участие в авантюре. Впрочем, Брэнд и не сомневался, что они согласятся.

В складе царил полумрак, хотя повсюду горели масляные лампы. В спертом воздухе стоял острый запах кислого вина, находившегося в огромных деревянных бочках, стоявших у стен. В центре же складского помещения располагалась арена, образованная натянутыми вокруг столбиков канатами. Арену окружала необычайно пестрая толпа – здесь нарядные джентльмены мирно соседствовали с обитателями местных трущоб, одетыми в лохмотья. Единственной женщиной в мужском обществе была Лидия, стоявшая рядом с мужем. Оба не сводили глаз с двух собак, рычавших на арене.

Шарлотта приподнялась на цыпочки, силясь хоть что-нибудь рассмотреть за головами зрителей. Однако ей это не удалось, чему Брэнд несказанно обрадовался. По отношению к животным она проявляла, на его взгляд, повышенную чувствительность.

Он остановил ее в тени столба, подпиравшего крышу:

– Оставайся здесь, Шер. Если сдвинешься с места, Хейуард по моему приказу немедленно отведет тебя в экипаж. О сопротивлении можешь даже и не помышлять. – Граф подал знак слуге, и тот занял позицию по соседству с ней.

Но Шарлотта не обратила на слугу никакого внимания; ее взгляд был устремлен на Брэнда.

– Ты ничего не забыл?

– Нет.

Похлопав себя по карману плаща, он повернулся, чтобы идти к арене, но Шарлотта ухватила его за руку:

– Будь осторожен.

В ее бездонных зеленых глазах можно было утонуть. Только поэтому согласился он на этот проклятый план. Согласился из-за ее доверчивого взгляда, словно говорившего: «Я всецело в твоей власти».

С другой стороны, он с радостью ухватился за возможность вмешаться. Он считал собачьи бои жестокой забавой и всегда являлся их ярым противником.

Брэнд кивнул Роли, и они вдвоем направились к арене. Протискиваясь сквозь толпу возбужденных мужчин, граф то и дело ловил на себе злобные взгляды, сопровождаемые ругательствами. Положение Роли было ничуть не лучше. Энергично работая локтями, он пробивался к месту боя с противоположной стороны.

Когда же они подобрались к арене, им открылось отвратительное зрелище. На обтянутом канатами пятачке сражались, как два гладиатора, специально выращенные и обученные для этой цели бультерьеры. Они кидались друг на друга с яростным хрипом, норовя вцепиться противнику в горло. По свистку судьи-хронометриста собаководы растаскивали бойцов по углам, чтобы дать животным короткую передышку.

В начале следующего раунда одну собаку оставляли на месте, в то время как другой давали возможность ринуться в атаку. Схватка продолжалась до тех пор, пока один из бойцов не ослабевал настолько, что уже не мог бросаться на противника. Тогда другому псу позволялось загрызть беднягу до смерти.

Как раз в этот момент настал черед белого бультерьера идти в наступление. Судя по его вызывающему виду, грозному рычанию и немалым усилиям собаковода удержать пса на месте, он был более злобным и агрессивным, чем его противник.

Решив немного изменить свой план, Брэнд подошел сзади к Бонам. Они стояли почти у самых канатов у одного из углов арены, где без сил лежал пес серого окраса, уже весь окровавленный. Поглощенные увещеванием бойца, на которого сделали ставку, супруги не заметили подошедшего к ним Брэнда.

– Вставай, трусливая тварь, – говорила Лидия. – Поддай ему ногой, Клиффи.

– Не будь дурой, – огрызнулся Бон. – У него еще есть силы, чтобы тяпнуть меня за ногу.

– Твоя нога не стоит пятидесяти гиней.

– Ха! Можешь в таком случае сделать это сама. Сквозь юбки он тебя не достанет. Не беспокойся, Лидди. Старина уже встает.

Брэнд невольно стиснул кулаки. Ему ужасно хотелось вытолкнуть самих супругов на арену. Такое зрелище было бы позабавнее, чем схватка собак.

Роли уже занял исходную позицию и ждал сигнала хозяина. Брэнд вытащил из кармана фляжку. Судья объявил начало следующего раунда. Белого пса спустили с поводка, и он ринулся на противника.

Толпа взревела, а Брэнд, сделав глубокий вдох, вынул из фляжки пробку и расплескал ее содержимое по арене, прямо перед Бонами.

Лидия взвизгнула, закашлялась и, схватившись за рукав мужа, попятилась от канатов. Ее муж последовал за ней. Ядовитые испарения быстро распространялись во все стороны. Задыхаясь и ругаясь, люди поспешно отступали от арены. Даже собаководы и судья забыли о своих обязанностях – от едкого аммиачного запаха у них из глаз потекли слезы.

Чтобы защититься от зловонных испарений, Брэнд приложил к лицу многократно сложенный отрез ткани. Воспользовавшись неразберихой, он нырнул под канаты и бросился к собакам. Роли уже схватил белого пса за задние лапы и пытался оттащить агрессивное животное в дальний угол. Брэнд же ухватил за лапы серого пса.

Серый бультерьер особенно не сопротивлялся. Весь окровавленный, он к тому же был отравлен ядовитыми испарениями.

Прижав к носу платок, Шарлотта бросилась к арене. Увидев раненую собаку, она в ужасе вскрикнула и опустилась рядом с ней на колени.

– Проклятие, – проворчал Брэнд, отстраняя от лица свою импровизированную маску. – Я велел тебе оставаться на месте..