Power and Progress - Daron Acemoglu;Simon Johnson;

победителей, таких как владельцы машин, и множество проигравших, включая тех, кто был вытеснен со своих рабочих мест. Именно по этой причине эффект бандажа производительности слабее, когда происходит много автоматизации.

Повсеместная автоматизация, особенно в текстильной промышленности, была одной из причин, по которой не сработал бандаж производительности и не выросла заработная плата, даже когда британская экономика механизировалась в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого веков. Как заметил один из первых летописцев британской фабричной системы, Эндрю Уре, в своей книге 1835 года "Философия мануфактур",

На самом деле, о разделении, или, скорее, адаптации труда к различным талантам людей, на фабрике мало кто задумывается. Напротив, там, где процесс требует особой ловкости и твердости рук, его как можно скорее отбирают у хитрого рабочего, склонного к разного рода нарушениям, и передают в ведение особого механизма, настолько саморегулирующегося, что им может руководить и ребенок. (Курсив в оригинале)

То, что ребенок "руководит" выполнением задания, было, к сожалению, не просто фигурой речи.

Сами луддиты, похоже, понимали не только то, что означали для них машины того времени, но и то, что это был выбор того, как использовать технологию и в чьих интересах. По словам одного ткача из Глазго,

Теоретики политической экономии придают большее значение совокупному накоплению богатства и власти, чем способу их распространения или их влиянию на внутреннюю жизнь общества. Производитель, обладающий капиталом, и изобретатель новой машины изучают только то, как обратить их в свою пользу и выгоду.

Повышение производительности текстиля действительно создавало рабочие места в других секторах британской экономики - например, в производстве машин и инструментов. Тем не менее, в течение десятилетий этого дополнительного спроса на рабочую силу было недостаточно для роста заработной платы. Более того, любая новая работа, которую могли получить квалифицированные ткачи, не соответствовала их навыкам и прежним заработкам. Луддиты были правы, когда беспокоились о том, что вязальные рамы уничтожат их средства к существованию.

На этом этапе британские рабочие не были объединены в профсоюзы и не могли заключать коллективные договоры. Хотя худшие практики принуждения, существовавшие в средневековые времена, уже были ликвидированы, многие рабочие трудились в полупринудительных отношениях со своими начальниками. Статут о рабочих 1351 года был отменен только в 1863 году. Статут о ремесленниках, принятый в 1562-1563 годах, который также предусматривал обязательную службу и запрещал работникам уходить от работодателя до окончания срока договора, все еще использовался для преследования работников. Пересмотренный Закон о хозяине и слуге, вновь запрещавший рабочим нарушать контракт, был принят парламентом в 1823 и 1867 годах. В период между 1858 и 1867 годами было возбуждено десять тысяч судебных преследований по этим актам. Эти дела, как правило, начинались с ареста рабочих, на которых поступила жалоба. Эти законы также постоянно использовались против профсоюзных организаций, пока не были полностью отменены в 1875 году.

Такие условия жизни рабочего класса полностью соответствовали представлениям политически влиятельных слоев общества. Их взгляды и их последствия хорошо иллюстрирует Королевская комиссия по изучению действия законов о бедных 1832 года, созванная для реформирования этих законов, принятых еще в елизаветинские времена.

Старые законы о бедных уже были неблагородными и немилосердными по отношению к тем, кто попал в беду. Но новые мыслители того времени считали их недостаточно мотивирующими для бедняков, чтобы они взяли себя в руки и обеспечили себя работой. Поэтому комиссия предложила организовать всю помощь бедным в контексте работных домов, чтобы получатели помощи продолжали работать. Она также рекомендовала ужесточить требования к кандидатам и сделать богадельни менее гостеприимными, чтобы люди были мотивированы выбирать работу вместо помощи.

Бремя налогоплательщиков, в первую очередь аристократии, дворянства и среднего класса, также должно было быть снижено. Политический консенсус был достигнут, и рекомендации комиссии были приняты в 1834 году, хотя и в смягченном варианте. Работный дом фактически создал то, что один эксперт назвал "тюремной системой для наказания бедности".

В таких условиях у рабочих было мало шансов получить более высокую заработную плату или участвовать в прибылях компаний. Более длинные и менее автономные рабочие дни и стагнация реальных доходов были не единственными последствиями ранней индустриализации. Социальная предвзятость технологии также имела более широкий эффект обеднения.

 

Вход в ад реализован

Индустриализация привела к значительному загрязнению окружающей среды, особенно с увеличением использования угля. Ранний бум текстильной промышленности был вызван использованием воды, но после 1800 года уголь стал предпочтительным топливом для все более распространенных паровых машин. Самые большие водяные колеса также приводили в движение фабрики, хотя их можно было устанавливать только там, где было достаточно водного потока. Паровые двигатели означали, что фабрики можно было строить в любом месте - ближе к портам, рядом с углем, там, где имелись рабочие, или все вышеперечисленное.

С появлением паровой энергии крупные промышленные центры превратились в лес труб, из которых круглые сутки валил дым. Первая хлопчатобумажная фабрика была построена в Манчестере в 1780-х годах, а к 1825 году в городе насчитывалось 104 таких предприятия. По сообщениям, в городе было 110 паровых машин. По словам одного наблюдателя,

Паровая машина в 100 лошадиных сил, на которой работают 880 человек, приводит в быстрое движение 50 000 веретен для прядения тонких хлопковых нитей: каждое веретено образует отдельную нить, и все они работают вместе в огромном здании, построенном специально и приспособленном для размещения машин так, что не остается свободного места. Семьсот пятьдесят человек достаточно для обслуживания всех операций такой хлопчатобумажной фабрики; с помощью парового двигателя они смогут прясть столько нитей, сколько 200 000 человек могли бы сделать без машин, или один человек может сделать столько, сколько 266.

На ранних этапах индустриализации загрязнение окружающей среды вышло из-под контроля. Оно вызвало огромное количество смертей и невообразимое снижение качества жизни для большинства людей. Фридрих Энгельс язвительно отзывался о влиянии загрязнения на рабочий класс:

То, как сегодня общество относится к огромному количеству бедных, вызывает отвращение. Их тянет в большие города, где они дышат атмосферой хуже, чем в деревне; их селят в районы, которые, в силу метода строительства, вентилируются хуже, чем любые другие; они лишены всех средств для поддержания чистоты, самой воды, поскольку трубы прокладываются только тогда, когда за них платят, а реки настолько загрязнены, что бесполезны для этих целей; Они вынуждены выбрасывать все отбросы и мусор, всю грязную воду, часто все отвратительные стоки и экскременты на улицы, не имея других средств избавления от них; таким образом, они вынуждены заражать район своих собственных жилищ.

Сэр Чарльз Напьер, опытный генерал, был направлен в Манчестер в 1839 году,