Принцип войны. Том 2 - Валерий Гуминский

Из завесы вывалился Чистяков в грязной и мокрой одежде. Из ушей и носа текли струйки крови. Даже в такой ситуации он не пытался обрушить на меня свой гнев, и злодейскими фразами отвлечь от внимания. Он терял инициативу и понимал, насколько важно ему быстро разобраться со мной. Вычерпав до дна всю энергию из окружающего пространства, архат начал вбивать в меня трескучие молнии, вздыбливать подо мной землю, чтобы хоть как-то сдержать натиск, отвлечь от неудержимой атаки.

Пришлось побегать по перепаханной поляне, уходя от провалов и серии мощных ударных техник, включавших в себя разнообразные огненные шары, молнии, ледяные и воздушные лезвия. Но всему есть предел. Архат решил перевести дух и накачать в магоформы энергии, что стоило ему жизни. Я не стал тянуть с окончанием боя. Мы оба устали, любое промедление грозило поражением. Время плотно сжалось в комок, происходящее вокруг меня застыло как капля на морозе — и оказавшись возле мага, я нанес два удара кинжалом под левый сосок, потому что боялся возможностей архата. Мне же ничего не известно о живучести людей с подобными магическими возможностями. А так — наверняка. Вспыхнувший невыносимым белым светом Ясни, напившийся крови сильного противника, через несколько мгновений потускнел. Черт возьми, я почувствовал, насколько он доволен происходящим!

Мир вернулся в прежние границы. Архат покачнулся уже мертвым и грузно завалился мне под ноги. Тяжело дыша, я отошел в сторону и огляделся. На поляне словно стая кабанов порезвилась. Сырые пласты земли вывернуты наизнанку и едва курятся, остывая от жара. Близстоящие деревья опалены магическим огнем, все усыпано хвоей и сломанными ветками. Вот удивятся местные лесники, когда заглянут сюда.

Надо что-то делать с трупами и уматывать отсюда. С замиранием сердца я обшарил карманы Чистякова, морщась от происходящего. Архат сам виноват, что пошел на такой шаг. Значит, кто-то в Москве дал приказ «слить» меня, иначе Герасим Лукич ни за что не стал бы действовать подобным образом. Но больше всего я боялся не найти перстни. Ведь архат мог оставить их в гостинице или у надежного человека, если таковой был в Лозанне. И где тогда искать артефакты?

Перстни лежали в мягком кожаном футлярчике. Я с облегчением вздохнул и положил в карман своей куртки. Но еще большее облегчение испытал, найдя плотный прямоугольник пластика в виде визитки с витиеватой надписью «Cascada Hotel» и несколько телефонных номеров. Ох, надеюсь, что Алику прячут там…

Дело сделано. Подхватив тяжелое тело Чистякова, я подтащил его к ловчим и уложил рядком. Ледяное копье, пришпилившее Ермила к дереву, растаяло, и водитель оплыл на землю. Едва не забыл посмотреть и его карманы. Как-то же надо уезжать отсюда. А ключи должны быть у Ермила. Вот и они на брелоке с эмблемой «Элизиума».

Раскрутил Скипетр, формируя магоформу «огненной птицы». Феникс гордо взмахнул крыльями и отделился от наконечника. Поднявшись на несколько метров, он дождался моего приказа и спикировал вниз, обдавая меня невыносимым жаром. Пыхнуло ярким и чистым пламенем.

Я вернулся к машине, оставив за спиной разворошенную поляну и развеянный пепел своих противников. Врагами считать их было бы неправильным. Они влезли в какую-то авантюру, чей источник я еще не определил. Как всегда: кто-то гибнет за чужие интересы, не понимая сути происходящего. Ладно, займусь аналитикой позже, когда окажусь в безопасности. А пока быстрее отсюда! Наша стычка взбаламутила весь астрал. Не хочется попасть еще и в руки местных чародеев…

«Элизиум» — великолепная машина. Я бы на ней до самого Мадрида ехал. Но сначала добрался до города — и с сожалением оставил ее на набережной, причем подальше от «Лозанны-палас». Не шла у меня из головы мысль о связнике, оставленном здесь Чистяковым. Походил по улочкам, высматривая слежку. Немного отлегло от сердца. Вроде бы никто не увязался за мной.

Как бы мне не хотелось сразу рвануться спасать Алику, я сдержал свои порывы. Сунувшись в «Каскаду» в таком виде, рискую привлечь внимание местной полиции. А лишний шум мне ни к чему. Вторая причина: я не знаю, кто остался с девушкой в номере. Хорошо, если у Чистякова больше не осталось людей в городе. Но буду исходить из худшего варианта. Поэтому сначала в «Лозанну-палас», привести себя в порядок и уже потом все остальное.

Вернувшись в отель, я забрал ключ и попросил администратора, чтобы меня не беспокоили, если кому такое придет в голову, и предупредить меня прежде о визитах. Оказавшись за дверью, я расслабился и позволил себя налить коньяка на половину стакана. Рухнув в кресло, посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали: от дикого напряжения ли, а то и магический откат посетил. Мирки рядом нет, жаль. Некому прижаться жарким телом и вытянуть негатив.

Как ни странно, мысль о Мирославе помогла успокоиться и сосредоточиться. Принял душ, переоделся в чистое и вышел из номера.

— Пожалуйста, закажите ужин на две персоны в мой номер через час, — попросил я администратора. — Если я не вернусь к этому времени, дозволяю официанту воспользоваться служебным ключом. Пусть все сделает как нужно. А также два билета до Мадрида.

— На какой день, месье?

— Завтра, на первый рейс. Кажется, есть утренний, девятичасовой, если память не изменяет мне.

— Будет исполнено.

В «Каскаду» я доехал на такси и попросил водителя подождать меня, подкрепив просьбу лишней банкнотой. Но прежде, чем зайти в холл гостиницы, принял обличие господина Чистякова. Недаром же потратил несколько лишних минут, чтобы запомнить каждую черточку лица архата. Дружелюбно улыбаясь, прошел мимо охранника, приподнял шляпу, приветствуя двух дам средних лет на ресепшене. А у самого сердце стучит как десяток барабанов. Не проколоться бы!

Неторопливо шагаю по зеленой ковровой дорожке коридора, разглядывая цифры на дверях. Вот и нужный. Глубоко вздохнул, успокаивая расшалившееся сердце, сжал пальцы, вызывая искры на артефактах, и проворачиваю ключ в замке. Дверь мягко распахивается, и я вхожу в номер. В прихожей горит светильник, в гостиной — мертвая тишина. Я медленно и осторожно делаю несколько шагов и заглядываю внутрь.

Возле окна застыла Алика в темно-вишневом платье. Она смотрела на залитую электрическим светом улицу, но услышав шаги, резко повернулась. На ее лице застыло выражение безнадежной тоски и малой толики надежды. Увидев перед собой человека, которого вовсе не хотела видеть, как-то сразу обмякла, как будто из нее выдернули струну: плечи опали, руки обессиленно повисли. Даже глаза, прежде искрившиеся радостью, потухли. И мне стало невыносимо больно и стыдно, что показался перед девушкой в личине архата. Мог бы в прихожей провести трансформу, болван!

— Алика, родная, — мой голос предательски сел. — Это я, Колояр.

Девушка вздрогнула; ее взгляд мгновенно превратился в отточенную сталь и застыл на моих руках. Увидев знакомые перстни, Алика неуверенно сделала пара шагов вперед, но тут же застыла на месте.

— Сударь, ваша шутка неуместна… Что вы сделали с Колояром?

— Ну, Алика…, - несмотря на трагизм сцены, я возмутился. — Голос-то мой признать можно? Он же не настолько изменился.