Во все тяжкие 3 - Станислав Николаевич Минин

Вадим привёл нас в самую натуральную сауну. Ну, как сауну… Помещение с комнатой отдыха, небольшим банкетным залом и, собственно, сауной с небольшим бассейном. В отдельной комнате стоял бильярдный стол.

— Вот вам меню, выбирайте. — Вадим протянул нам пару кожаных папок. — Пошлю ребят, привезут из ресторана. Можете переодеться в банные халаты и тапочки, посторонние к вам не зайдут. Сауну я уже включил. Холодильник с водой, минералкой и соками в углу. Алкоголь в баре зала, но я бы не рекомендовал… Вечером всё-таки работать…

Мы последовали совету Вадима и, сняв с себя костюмы, вырядились в банные халаты. До того, как привезли еду, успели сходить в сауну и поплавать в бассейне. Пообедав, поиграли на бильярде под какой-то музыкальный канал, после чего предались ничего неделанию под прохладительные напитки.

Вадим за нами зашёл около семи часов вечера.

— Так, Алексей, слушай меня внимательно. — начал Березовский, когда мы с ним сели в его «Мерседес», Останин ехал с Вадимом. — Я пообщался с Гусинским, договорились настаивать на четверть каждому, в том числе и тебе. Сам понимаешь, чем больше у нас с тобой будет доля, тем проще потом продавить нашу позицию. Согласен?

— Да.

— Дальше. Если что-то пойдёт не так, всегда успеем сдаться Самому. Но этот вариант я рассматриваю как совсем крайний. Ты понимаешь, о чём я?

— Да, Борис Абрамович. — кивнул я. — Мы с Матанцевым и Егоровым считаем точно так же.

— Отлично. Я бы, конечно, этим вариантом мог и козырнуть на переговорах… — продолжил Березовский. — Но, боюсь, Гусинский со Смоленским меня бы совсем не поняли… И стали бы решать возникшую проблему радикальными способами. А возможности у них для этого есть. Так что про этот вариант молчим. Договорились?

— Договорились. — я был полностью согласен с олигархом.

И опять «Метелица», и опять отдельный кабинет. После того, как мы поручкались с Гусинским, Березовский представил меня Смоленскому, разглядывавшему меня, по ощущениям, как неведомую зверушку. Рассевшись по диванам, олигархи неспешно начали разговор. Смоленский первое время нет-нет, да и поглядывал на меня с интересом, хотя я старался молчать, доверив представлять наши общие интересы Березовскому. Господин Смоленский, как оказалось, тоже владел той полнотой информации, которую в прошлый раз демонстрировал Гусинский, и прекрасно представлял себе все нюансы нашего с Березовским совместного бизнеса. Кроме того, банкир дал понять и о своей информированности в отношении планов владельца «Моста», и, к тому же, горячо их поддержал. В конце концов, высокие договаривающиеся стороны принялись активно распределять доли в будущей группе компаний. Березовский бился как лев, защищая свои и мои интересы, упирая на то, что именно он был первым, открыл «самородка» и успел ввалить в дело туеву кучу бабла, тогда как остальные двое заявились на всё готовенькое. Что касается Гусинского, то тому было очень обидно за фактическую потерю контроля над нашим бизнесом, который уже, фактически, был у него в руках. Владимир Александрович, совершенно не стесняясь, упирал на своё потраченное время и задействованные ресурсы в деле принуждения меня и Березовского к сотрудничеству, и обвинял Бориса Абрамовича в жадности и крысятничестве, а Смоленского в любви к халяве. Смоленский же только похохатывал, слушая всё это, и настаивал на своих сорока процентах.

Самое же обидное было то, что Гусинский со Смоленским не обращали на меня никакого внимания и вообще не рассматривали в качестве партнёра! Это было очень заметно. Для них я был просто ещё одним источником власти и бабла, ценным, но ресурсом, мальчишкой на побегушках, одним из армии себе подобных, предназначенных, по их мнению, прислуживать им великим… Как же мне хотелось сделать с ними что-нибудь страшное! Издеваться над ними медленно и печально… И только мысль о том, что сейчас не место и не время, заставляла сдерживаться из последних сил, а возможный профит от их империй в будущем позволял даже улыбаться.

В конце концов, после долгих споров и взаимных уговоров, остановились на «устроившем» всех варианте — Гусинский со Смоленским получали по 27,5 %, у меня 25 %, а у Березовского, с формулировкой «за крысятничество», с которой полностью согласился Смоленский, его 20 %, как и было до этого. Одно было хорошо для Бориса Абрамовича — он сумел добиться от остальных двоих олигархов обещания поучаствовать в развитии нашего совместного бизнеса ещё и деньгами, особенно это касалось банка, куда наш медиамагнат до этого не собирался вкладывать ни копейки.

Дальше Гусинский запел старую песню о главном — замечательные перспективы, элитное лечение только для избранных и огромные деньги с огромным же влиянием в итоге для нас. Владимир Александрович так разошёлся, что в запале даже позволил себе прозрачно намекнуть на возможность начать двигаться в этом направлении уже прямо сейчас, так как здоровье одного из участников президентской гонки вызывало серьёзные опасения, а значит и попросить у него можно было много чего… Все присутствующие прекрасно поняли, кого имеет ввиду Гусинский, но никак на намёк не прореагировали — к такому размаху следовало привыкать постепенно, да и страшно им было, по моим ощущениям.

Мой прямой вопрос к Гусинскому по поводу уголовного дела моих родителей остался без вразумительного ответа, и я лишний раз уверился, что медиамагнат решил этот свой козырь точно приберечь для сохранения моей лояльности и в будущем.

Дальше, как всегда и бывает после решения принципиальных вопросов, пошло обсуждение мелочей. Тут уж я стал настаивать на своём участии в принятии решений:

— У меня этой практики накопилось вагон и маленькая тележка! — ответил я на предложение Смоленского создать некий специализированный медицинский центр в Москве, руководителем которого, естественно, он планировал назначить какого-то своего хорошего знакомого академика. — И подобный центр уже нами создан на Урале и прекрасно функционирует, Александр Павлович. Можете убедиться сами, милости просим! И вас, Владимир Александрович, тоже. — заулыбался я. — Посмотрите на Бориса Абрамовича. Помолодел, посвежел, и прекрасно себя чувствует! — Березовский активно закивал. — А вопрос размещения центра в Москве мы с Борисом Абрамовичем и Владимиром Александровичем уже обсуждали в прошлый раз, и пришли к общему мнению, что будет целесообразнее его оставить на прежнем месте.

— Да? — несколько удивился Смоленский. — И почему же, позвольте поинтересоваться?

За меня ответили Березовский и Гусинский, через какое-то время убедившие оставить пока профилакторий действующим, а там можно будет и переиграть в зависимости от складывающейся конъюнктуры рынка.

Как оказалось, мои слова о прохождении «лечения» в профилактории Гусинский со Смоленским мимо ушей не пропустили, тем более помолодевший и весьма бодрый Березовский сидел прямо напротив них, и изъявили желание