Буря - Евгения Медведская

и сам, – прошептал он, накрывая ее рот поцелуем. – От тебя сегодня я хочу слышать только стоны и мольбы не останавливаться.

Платье Саханы полетело на пол. За ним отправились и остальные вещи.

— Выпей вина, – Алкид подал ей заранее налитый бокал. – Я сегодня буду… Мне надо, чтобы ты расслабилась.

Холодок страха пробежал по телу Саханы, остановившись в районе паха и призывая ее тело откликнуться острым возбуждением. Вино было крепким, терпким и жгло горло. Сахана пила его нервными глотками стоя посреди просторной спальни абсолютно обнаженной. Алкид в это время сидел в кресле, глядя на нее таким жадным взглядом, будто бы она была единственной женщиной на свете.

Он подошел к ней, забрал бокал из рук.

— Ты же знаешь, что можешь мне сказать, если тебе что-то не нравится? – прошептал он.

— Да, – ответила она одними губами. – Но мне кажется, что я буду только стонать и кричать.

Сахане показалось, что весь воздух вышел из груди, когда он поцеловал ее. Что такого может быть в поцелуе, особенно, если эти губы целовали уже тысячу раз?

Всё.

Мир закружился вокруг и будто бы потерял привычную трехмерность. Алкид целовал ее, вызывая такую бурю чувств, что она кричала. Его руки сжали ее плечи, горло, проникли к затылку, зарываясь в волосы. Он был повсюду и его прикосновения горели на коже. Воздух наэлектризовался. Сахане казалось, что она не касается ногами пола. Мужчина манипулировал ее телом, заставляя сосредоточиться только на нем, отключая от реальности. Его рука заставила ее прогнуться, пальцы проникли в лоно, затрагивая самые нежные струны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Еще, – прошептала она, понимая, что он уже ласкает другую часть ее тела.

— Потерпи, рано…

Она скользнула руками по его торсу, ощупывая каждый сантиметр и он откликнулся стоном, забывая, что начал говорить.

Сахана вспомнила, о чем они договаривались и упала перед ним на колени. Ее руки быстро расстегнули его брюки, стягивая их совсем.

Задержав дыхание, она коснулась губами нежной кожи его члена, и услышала, как судорожно вздохнул ее мужчина.

— Сахана, – прошептал он ее имя.

Член скользнул внутрь, он был настолько толстым, что каждый раз Сахана начинала очень осторожно. Она облизала головку, максимально сильно раскрыла рот. Сначала она двигалась медленно и не брала член глубоко. Затем, когда поняла, что готова, пошла дальше. Темп вырос. Ответом ей стал его хриплый стон. Его рука легла на ее затылок, направляя и подсказывая ритм, под который она подстроилась. Ее язык ласкал его, так как ей самой хотелось, а стоны мужчины подсказывали ей, что она все делает верно.

Вдруг он вышел из ее рта.

— Сахана, я не хочу закончить слишком быстро, – сказал он, поднимая ее с колен и толкая к кровати.

Она упала на мягкое покрывало спиной, чувствуя, как сверху ее накрывает сильное мужское тело.

— Скажи, что ты моя, – приказал он.

— Твоя, – Сахана впилась в него взглядом, желая прочитать его чувства и окунуться в них.

Алкид перехватил ее руки и привязал их к изголовью кровати. Она испуганно посмотрела на него. Он коснулся ее губ нежным успокаивающим поцелуем.

— Всегда моя, – он широко развел ей ноги и тоже привязал к изголовью, открывая себе доступ к ее отверстиям. – Сегодня я войду в тебя везде.

Его губы прильнули к губам беззащитной женщины, затем он переместился к ее шее. Место каждого поцелуя горело, становясь эрогенной зоной. Алкид прикоснулся языком к соскам, Сахана выгнулась ему навстречу, но его рука прижала ее к кровати.

— Нетерпеливая, – шепнул он, целуя ее живот и вызывая мурашки по всему телу. Затем его губы скользнули еще ниже, прикасаясь к нежному бугорку между ног. Она натянула веревки до предела, расслабляясь в них и издавая страстный стон.

То, как он ее ласкал, меняло ее представления о возможном удовольствии.

— Алкид, – шептала она, думая, что лучше и быть не может, но в этот момент он проник двумя пальцами в ее лоно. Женщина извивалась, насколько позволяли связывающие ее верёвки, чтобы получить максимальное удовольствие. И тут один из его пальцев проник в соседнюю дырочку. Сахана вздрогнула всем телом, привыкая к новым ощущениям. Алкид усилил ласки, одновременно входя в нее пальцами и лаская нежную плоть языком. Возбуждение нарастало, его губы возводили ее на вершину страсти. Сахана кричала в голос, чувствуя, как оргазм накрывает и уносит ее.

Алкид вошел в нее, ловя последние волны ее сладких судорог. Одной рукой он прижал ее к кровати, другой ласкал грудь. Женщина под ним не реагировала ни на что, издавая лишь стоны. Ему стоило огромного труда сдержаться и не кончить вместе с ней, но у него были еще планы. Волна удовольствия, накрывшего Сахану не спешила уходить обратно. Веревки, впивавшиеся в ее тело, будто бы удерживали ее желание, не давая ему схлынуть. Алкид вышел из нее, чем-то смазал другую ее дырочку и уперся, собираясь войти. Сахана дернулась в веревках и умоляюще посмотрела на него.

— Не бойся, – возбужденно шепнул он. – Я буду очень осторожен – один твой вздох и я остановлюсь.

Расслабленное тело впускало его в себя. Сахане было немного больно и непривычно, но Алкид действовал на нее как возбуждающее зелье. Боль отошла на второй план, женщина почувствовала, что он вошел в нее до упора и попыталась расслабиться. Алкид снова начал ласкать ее самые чувствительные точки. Одним пальцем он проник ей в лоно, а затем начал двигаться внутри нее членом. Сахана вскрикивала от необычных ощущений, чувствуя жар во всем теле и приближение второго оргазма. Она закричала в голос так, что Алкид на мгновение замер, но увидев, что женщина мечется под ним не от боли, а от удовольствия, продолжил жадные сильные движения внутри нее. Она задрожала под его руками, закрыла глаза и прошептала его имя, полностью отдаваясь страсти. Это зрелище свело его с ума и он, входя до упора, излился в нее.

Оргазм был настолько сильным, что Сахана не чувствовала, как он развязал ее. Она провалилась в сон с приятной истомой в теле.

Глава 20. Буря

Утро наступило поздно. Глаза не хотели открываться, сил встать не было. Алкид разбудил ее ночью и овладевал ей снова и снова так как хотел, пока она не попросила пощады. Теперь все тело ломило от усталости, болели истерзанные