Гуманное оружие - Антон Антонов

И когда бойцы приняли все это без возражений и недоуменных вопросов, Вадим подумал, что ему сегодня везет.

Он не погиб в воздушном бою, не попал в плен к пришельцам, оказался достаточно далеко от «Звездной» в момент разгромного налета, без усилий добыл чужую форму, фальшивый приказ, машину и солдат, которые готовы выполнять распоряжения, не задавая глупых вопросов. Это ли не везение?

И под впечатлением от этих маленьких удач Богатырев начал всерьез верить в удачу большую: ему удастся освободить Василису и тех, кто с ней, и выбраться с ними из города.

Но когда его машина уже ехала по Литейному, в небе над центром города показалась очередная стая параболоидов.

Последние сотрудники ГУФСБ еще не покинули серое здание на Литейном, и полковник Рысаков еще пытался руководить их действиями. Но если кто решился бы штурмовать здание, то взять его он мог без особого труда.

Рысаков и оперативный дежурный докладывали об этом наверх, но там рычали: «Оборонять своими силами!» – и обрывали связь.

Сил, между тем, не осталось уже ни в переносном смысле, ни в прямом. Оперативного дежурного некому было сменить, и он заступил на вторые сутки – в полном отчаянии, потому что на его запрос, не пора ли уже уничтожать секретные документы, Москва ответила: «Любой ценой обеспечьте сохранность секретных документов».

Из этого дежурный заключил, что в Москве вообще не понимают, что творится в Питере, и на Литейном в частности. И всерьез задумался над тем, что в такой ситуации лучше – застрелиться, как положено честному офицеру, или плюнуть на все и тоже сбежать.

Он не сделал ни того, ни другого, а доложил о проблеме с секретными документами Рысакову, после чего они стали думать уже вместе, где бы закопать такую уйму бумаг, дабы обеспечить их сохранность.

Понятно, что при таких раскладах думать об арестантах им было некогда.

О них напомнил армейский офицер, который появился на главной проходной с пятью солдатами и предъявил приказ об эвакуации задержанных и арестованных.

Замороченный полковник Рысаков приказ читать не стал и не сопоставил фамилию майора с фамилией главных фигурантов по делу об инопланетных шпионах. Он даже не стал разбираться, почему эвакуировать арестантов поручили военным.

– Об этом потом, – сказал Рысаков. – Сначала надо позаботиться о секретных документах.

Но о них позаботиться не успели.

Параболоиды, которые майор Богатырев видел несколько минут назад, атаковали соседнее здание ГУВД, и сразу стало ясно, что этим дело не кончится.

Со второго захода четыре параболоида прострочили из всех стволов уже оба здания А на третьем забросали их «вонючками» для полноты картины.

Все, кто еще оставался в здании ГУФСБ, ринулись вниз, не в силах терпеть эту мерзкую вонь. Дольше других держалась только дежурная часть, которая и так располагалась внизу.

А еще ниже бились телами о двери камер арестованные И единственным, кто еще помнил о них, оказался майор Богатырев.

На его счастье у солдат, которых он подобрал по дороге, были противогазы и заряженные автоматы. Натянув противогаз и схватив автомат, майор помчался искать арестованных и не сразу нашел, потому что не у кого было спросить.

Хорошо, что они колотили чем-то по батареям, и можно было сориентироваться по стоякам.

Когда Богатырев добрался до камер, у него уже чесалось все тело. А арестованные в камерах сотрясались от рвоты и уже ничего не соображали. Трудно было добиться, чтобы они отошли от двери, и Вадим серьезно рисковал, вышибая замки автоматными очередями.

Василиса, Аленка и Мария Петровна сидели в разных камерах, но когда Вадим выпустил всех троих, несколько камер еще оставались заперты.

С ними пришлось повозиться, но все-таки майор открыл их все и выбежал на свежий воздух последним.

Арестованным повезло, что Богатырев искал их слишком долго. Сами они, вероятно, были иного мнения, но факт остается фактом. Пока он бегал по подвальным помещениям, пришельцы решили, что в этом здании больше никого не осталось, и параболоиды ушли.

«Вонючки» тоже не причинили арестантам особого вреда. Они оказывали прежде всего психологическое воздействие, помноженное на рвотный рефлекс и легкое раздражение кожи, которое проходило вскоре после того, как прекращалось действие газа.

Оказавшись на улице, все освобожденные арестанты в едином порыве отбежали к Неве. Оттуда задувал свежий ветер, и можно было отдышаться.

Белая ночь давно перевалила за середину. Было светло и свежо.

Срывая на ходу противогаз, Вадим Богатырев тоже бросился к людям, сгрудившимся у Литейного моста.

Он издали опознал Василису по босым ногам: по лицу узнать ее было нельзя, и, выпуская ее из камеры, он еще думал – она или не она. Но теперь уже не сомневался – она, живая и почти здоровая.

Василиса судорожно и часто вдыхала невский воздух и к тому времени, когда он добежал до нее, уже полностью пришла в себя.

Мария Петровна тоже была рядом, прижимала к себе плачущую Аленку и смотрела на Вадима с надеждой.

– Надо выбираться из города, – сказал он, – Лучше через северные окраины Там можно проскочить.

И он махнул рукой в сторону Финляндского вокзала, который виднелся за рекой.

Но тут откуда-то с той стороны показался одинокий параболоид Он мчался прямо на группу людей у Литейного моста, и соваться на мост было нельзя ни под каким видом.

Бывшие арестанты кинулись врассыпную, и Богатыревы повернули налево. Они помчались по набережной Кутузова в сторону устья Фонтанки.

А параболоид полетел прямо. Он скосил тех, кто имел неосторожность выйти на мост, а затем ударил в спину тем, кто пытался убежать по Литейному в сторону Невского проспекта.

Богатыревы надеялись добежать до следующего моста, но там, за рекой, над Петропавловской крепостью, тоже барражировали параболоиды А едва возникла мысль оставить затею с продвижением на север и укрыться в лабиринте переулков, как сразу четыре «тарелки» в красивом вираже со снижением повернули от Невы именно туда.

Так что оставалось только одно – продолжать марафон по набережной вплотную к стенам домов в надежде, что их не заметят.

Когда Богатыревы дошли до Эрмитажа, скопление параболоидов за рекой рассосалось. Все «тарелки» поодиночке и группами разлетелись в разные стороны, и небо очистилось.

И показалось, что есть возможность перейти через Дворцовый мост на Васильевский остров, а оттуда на Петроградку, где переулков еще больше, чем на Адмиралтейской стороне.

Но не успела вспыхнуть надежда, как из-за угла Эрмитажа, прямо с Невского проспекта, выплыл еще один параболоид.

Он медленно летел на малой высоте, ниже крыш, но выше троллейбусных проводов, и как будто выбирал место для посадки. Но из-за этих самых проводов не нашел его около Зимнего дворца и плавно ушел за реку, к стрелке Васильевского острова.