Распыление 4. Британский гамбит, или Дело Тёмного Лорда - Дмитрий Зимин

- Если развить достаточную скорость, то поверхностное натяжение воды... - задумчиво сказала Гамаюн и почесала кончиком крыла клюв.

- Ты что, о мотоцикле? - я оторопела.

Бывают в мире чудеса, но чтобы такие!..

- Эт'чоппер, детка, - поправил Ванька, подражая говорку Края Битвы.

- Не называй меня деткой! - ярость взорвалась в груди, как граната. - Никогда!

- Да что такого-то?

- Девок своих называй! Когда с ними спать будешь!..

- Но я... - Ванька задумчиво почесал в затылке. - А! Понял... - он рассмеялся. - Маш, не было никаких девок.

- Я видела! Ты с ними...

- Это был морок, - спокойно сказал напарник. - Ты видела то, что хотела.

- Но Гамаюн...

- Мы с тобой вместе попали под его чары, - подала голос вещая птица. - Он отравил нас обоих, поэтому мы и видели то, что он хочет.

Я остолбенела. Почувствовала, будто с головы, с лица, с плеч слетает шелуха. Сердце забилось так, будто до этого не билось вообще. Лёгкие задышали, ладони наконец-то согрелись, а в животе живенько так забурчало.

- Ты хочешь сказать... - я замолчала. - Но ведь пивная же была?

- А как же, - кивнул Ванька.

- И байкеры... Край Битвы и остальные...

- Еще бы, - напарник почесал шею.

Я только что заметила на ней, поперек горла, тонкий красный шрам...

- А девушек не было?

- Ни одной.

- Но меня угощала одна из них, Ольвен!

- Видишь ли, их не то, чтобы не было вообще, - осторожно сказал Ванька. - Их не было там, где ты себе воображаешь.

Я потрясла головой и вновь посмотрела на море.

Позже. С этим можно будет разобраться позже. Спущусь под Академию, отыщу того морока...

- Ты думаешь, перепрыгнуть на чоппере в Британию - это реально? - тихо спросила я после длинной, мучительной паузы.

- А что вообще реально в этом мире? - буркнул Ванька. - Не попробуем - не узнаем.

- Знаешь, ты можешь попробовать сам...

- Не доверяешь? - прищурился напарник.

- Я там ела. И пила. А ты сам говорил...

- Если ты пробудешь здесь еще хоть немного - потеряешь память. Станешь бесплотной тенью, а потом развеешься.

- А Гамаюн?

- Я - птица вольная, - буркнула птичка. - Куда хочу - туда лечу. Когда крылья есть.

- Значит, всё дело во мне?

- Я тебя не оставлю, - четко выговаривая слова, сказал Ванька. - Что бы ты там себе не думала...

Разгон мы начали прямо с горки.

Ванька всё давил и давил на газ, мы мчались всё быстрее. По бокам проносились фасады домов, канавы, прохожие, собаки - они только лязгали зубами, но гнаться даже не пытались.

На площадь перед набережной мы вылетели удивительно быстро - будто улица сама собой выпрямилась и вывела нас в нужное место кратчайшим путём.

Площадь была пуста. Ни торговок, ни лошадей ни мальчишек.

Ванька с рёвом газанул, чоппер перепрыгнул парапет, на котором еще недавно грелись собаки, и набирая скорость, рванул по утоптанному песку пляжа прямо к воде.

Колёса чоппера начали гореть. Огонь шел изнутри, из втулок и спиц, вырывался на волю и гудел, как в топке. Дыма не было. Но когда мы прыгнули в море, и понеслись по водной глади, аки по суху, чоппер окутали клубы пара. Двигатель ревел, как двенадцать драконов, которым одновременно придавили хвосты.

И вот так мы и мчались: гром, пар, всполохи пламени - чистый паровоз на резиновом ходу.

- Урраа-а-а! - кричали мы хором. - Получилось!

ИВАН

То, что мы застряли во втором круге, стало очевидным еще на площади. Как только я увидел псов - эдаких Церберов волшебного острова Эрин, тут же понял: чтобы покинуть гостеприимный город, придётся выкинуть что-то неожиданное, самоубийственное.

И ведь Край Битвы прекрасно об этом знал! Спокойно отдал мне копьё - символ и реликвию своего народа; снабдил транспортным средством - да он был уверен, что с острова мы никуда не денемся.

Побегаем, поплутаем, а потом вернёмся с повинной в кабак и запросим пощады...

Край Битвы вовсе не был жестоким коварным ублюдком - просто чувство юмора у потусторонних сущностей своё, специфическое.

На данный момент я провёл во втором круге что-то около восьми часов. В Прави миновала неделя. Если я задержусь в стране сидхов дня на три, можно никуда не возвращаться: все мои друзья и знакомые вымрут от старости, а мир настолько изменится, что мне в нём не будет места.

Весёлые ребята эти эльфы...

Машка тоже подбросила в топку. Свалилась, как снег на голову, обвинила во всех грехах - я долго не мог допетрить, чего это она на меня дуется... А когда понял, чуть не сгорел со стыда.

Опять же, чувство юмора сидхе: создать иллюзию того, как я сплю в обнимку с девушками и показать её напарнице... А потом накормить её Навской пищей - для гарантии.

Скучно им здесь: день за днём, год за годом, столетие за столетием - всё тот же паб, всё то же пиво, всё те же пьяные морды. И когда появляется кто-то свеженький, сидхе отрываются по полной.

А еще говорят: молочные реки, кисельные берега...

Что получится сбежать, я не был уверен даже тогда, когда мы на полной скорости вылетели за парапет и запрыгали по волнам.

Машка сидела сзади, крепко вцепившись в меня обеими руками. И я чувствовал, как она с каждой сотней метров становится тяжелее. Напарницу, как мощным магнитом, тянуло назад, на волшебный остров Эрин.

Но несмотря на это я, сжав зубы, сдавив рукоятки руля до боли в пальцах, давил на газ. Какое самое главное правило вывода души из Аида?..

Ах да. Не оглядываться. Что бы ни происходило за спиной, я не должен оглядываться назад. Иначе Машка останется в Эрине навсегда. Забудет, кем она была в Прави и сделается толстой торговкой рыбой. Или подружкой байкера. Или двуглавым Цербером...

Главное, не вспоминать, что чоппера - по-сути своей, порождения второго круга - на самом деле не существует. Что мы несёмся по воде на персонифицированной воображаемой сущности. Иначе говоря - чистом гоноре и честном поросячьем слове...

Конечно же, как только я об этом подумал, руль утратил свою стальную данность и начал превращаться в нечто зыбкое, усатое, с множеством хоботков...

- Погоня! - вдруг завизжала Машка.

- Где?

- Оглянись, сам увидишь!

Я чуть не поддался. В последний миг спохватился и прибавил газу. К счастью, стоило мне перестать думать о чоппере, как о ментально-трансцендентном объекте, рукоятки вновь обрели реальную ребристость, а ягодицы ощутили жесткость сиденья.