История моего безумия - Тьерри Коэн

– Возьми ее на себя, Родригез, – велел он своему заместителю. – Она не могла просто взять и исчезнуть. Или… он убил и ее.

Все разошлись по рабочим местам.

Оставшись один, Кайл Робинсон попытался подвести промежуточные итоги. Он чувствовал, что какая-то деталь от него ускользает. Подсознание пытается дать подсказку, а он не понимает! Ему было хорошо знакомо это чувство: истина совсем близко, чтобы ухватить ее за хвост, нужно сконцентрироваться. Джессика Эванс… Он несколько раз повторил это имя, и его наконец осенило.

– Родригез! – позвал он. – Принеси мне папку с компьютерной перепиской Сандерсона.

Да, он уверен, что видел имя Джессики Эванс именно там.

– Есть мотив! – крикнул он своей команде.

Все подошли, ожидая разъяснений.

– Джессика Эванс была любовницей Сандерсона! Даты совпадают. Джим Эдвардс узнал о романе жены и начал преследовать обидчика. Она ушла с работы сразу после первого свидания с писателем. Составленный профиль подтверждает: мы имеем дело с законченным психопатом, который составил подробный план мести, нанялся репетитором к дочери Сандерсона, очень умно расставил ловушку и заманил в нее жертву. Эдвардс крайне опасен. Сначала он убил жену – за измену, потом Денниса Саймона, когда тот стал помехой, и Карлу Анчелотти, которая могла заговорить.

Полицейские почувствовали охотничий азарт: теперь у них был настоящий мотив и серьезная версия.

– Узнайте все, что сможете, о жизни Джессики Эванс и Джима Эдвардса, опросите всех, с кем они были знакомы в прошлом, и тех, кто общался с ними в последнее время. Я к прокурору, за ордером.

Спасти Сандерсона вряд ли удастся, Эдвардс, скорее всего, уже убил его, но Кайл Робинсон пообещал себе, что обязательно поймает этого психа и выбьет из него признание.

День 30-й

Хуан Родригез и его напарник Тони Блейди уже два часа сидели в засаде перед домом Эдвардса. Это была не самая интересная составляющая работы, и ее делали все по очереди, даже инспектор Робинсон, когда позволяли обстоятельства. Жаркое солнце плавило город. Работавший в машине кондиционер спасал полицейских от жары, но дико раздражал непрестанным гудением. Родригез решил, что после возвращения в участок нужно будет загнать тачку в гараж – пусть механики посмотрят, что к чему. Усталость притупляла остроту зрения. Отвлекали копов и красивые женщины в легких нарядах, то и дело проходившие мимо: им и жара была нипочем. Честолюбивому Родригезу очень не хотелось разочаровать шефа, он был настороже, первым заметил появившегося на углу Эдвардса, толкнул напарника локтем и спросил, понизив голос:

– Берем его или звоним патрону?

– Сами справимся.

Родригез почувствовал выброс адреналина, сердце забилось быстрее. Вот за такие моменты он и любил свою работу.

Они дождались, когда подозреваемый войдет в подъезд, выскочили из машины и ринулись следом. Эдвардс стоял у лифтов и не заметил, как Родригез достал значок и оружие.

– Джим Эдвардс, вы задержаны. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, будет использовано против вас. Вы имеете право на адвоката, если…

Эдвардс слушал молча, не пытаясь протестовать – видимо, обдумывал ситуацию.

Полицейские надели на него наручники и довольно переглянулись, предвкушая триумфальное возвращение в участок.

* * *

– Где Сэмюэль Сандерсон? Что вы с ним сделали? – снова и снова спрашивал Робинсон.

– Я уже отвечал, что не знаю этого человека и не имею никакого отношения к его исчезновению.

«Придется попотеть, – подумал инспектор. – Никаких эмоций, голос спокойный, даже безразличный, как будто все происходит с кем-то другим».

– Как вы провели последние четыре недели?

– Взял небольшой отпуск и путешествовал.

– Где останавливались на ночь?

– В разных местах… В отелях.

– Нам нужны названия.

– Я их не помню. Сами знаете, все названия похожи.

– Как вы оплачивали проживание?

– Наличными.

Робинсон чувствовал, что теряет терпение. Два часа допроса – результат нулевой. Задержанный врет так нагло, что и пьяный бы протрезвился, и это странно, ведь он явно очень умен.

– Где ваша жена?

– Понятия не имею. Мы расстались.

– Вам ведь известно, что у нее была связь с Сэмюэлем Сандерсоном?

– Жена изменяла мне со многими мужчинами, потому я с ней и развелся.

– Вы были в курсе насчет Сандерсона и все-таки нанялись репетитором к его дочери.

– Дело случая…

– Вы издеваетесь?

– Как можно, инспектор!

Кайл Робинсон не собирался сдаваться.

– Вы ездили в Кэндлвуд-Лейк?

– Никогда там не бывал.

Поведение Эдвардса выглядело как минимум глупым. Вранье разоблачало его, и он не мог этого не понимать, но продолжал упорствовать, давая нелепые ответы.

– Я еще раз объясню вам ситуацию, – мысленно чертыхнувшись, сказал полицейский. – Мы считаем, что вы много месяцев преследовали Сандерсона, мстя за соблазнение жены. Мы также полагаем, что вы ответственны за смерть Денниса Саймона и исчезновение Карлы Анчелотти. Мы уверены, что вы ездили в Кэндлвуд-Лейк, чтобы познакомиться с Сандерсоном, сошлись с ним, пригласили на ужин и убили.

– Отличный сценарий. Попробуйте предложить его какому-нибудь романисту или кинорежиссеру.

Робинсон сделал знак одному из сотрудников, чтобы тот сменил его, и вышел из допросной.

Инспектор хотел позвонить дочери и бывшей жене писателя и сообщить, что дело раскрыто, но решил не торопиться. Он скажет, что подозреваемый задержан и они надеются расколоть его в ближайшие часы.

День 32-й

Дана и Мэйан стояли в коридоре, у особого «хитрого» зеркала, и следили за допросом. Джим Эдвардс явно не собирался сознаваться и держался с омерзительным высокомерием.

– У меня есть доказательства, что вы были с Сэмюэлем Сандерсоном в вечер его исчезновения, – сказал Робинсон.

Эдвардс и глазом не моргнул.

– Мы сравнили вашу ДНК с образцами, найденными в доме, где Сандерсон провел последний вечер, и получили полное совпадение. Значит, именно вы были тем рыбаком, с которым он познакомился в Кэндлвуд-Лейке, вы же пригласили его на ужин.

Ни один мускул не дрогнул на лице подозреваемого.

– Будете отвечать? – спросил Робинсон.

– Я не помню.

– Не помните?! – взорвался полицейский, стукнув кулаком по столу.

Сидевший напротив него человек поднял глаза и кивнул: