Сюзанна и Александр - Роксана Гедеон

Вероника сразу пожаловалась:

– Мама, Бель укусила меня за щеку!

Изабелла не дала себя в обиду. Потрясая зажатой в кулачке вилкой, она разгневанно вскричала:

– Ах ты противная ябеда! Мама, она кидала в меня печеньем!

Смеясь, я расцеловала их обеих.

– Похоже, мои дорогие, вы друг друга стоите. И все-таки вам следует дружить и любить друг друга. Вы сестры. Вы близняшки. Вас кто угодно спутает.

На первый взгляд они были милейшими созданиями. У обеих были волосы цвета кипящего золота, серые глаза, чуть вздернутые нахальные носики и изящно вылепленные подбородки. Если бы не эта родинка у Вероники, они были бы точной копией друг друга. Помимо прелестнейшей внешности, они были очень способными девочками: говорили не шепелявя, все схватывали на лету и в свои неполные четыре года уже знали много букв. Но в последнее время я замечала за ними такое, что слегка меня беспокоило.

Между ними не было дружбы. Скорее, постоянное соперничество. Они все время ссорились, дрались, царапали друг друга, и каждая отстаивала свое право на превосходство. Они совершенно не желали даже носить что-нибудь одинаковое. Похвалив Веронику, следовало тотчас похвалить Изабеллу, иначе вспыхнет размолвка. Веронике, более мирной и менее бойкой по характеру, было трудно соперничать с сестрой, но она не сдавалась.

Вот и сейчас: едва им подали молоко, вышла новая ссора, причину которой я проглядела. Главное было в том, что Бель вцепилась сестре в волосы, а сестра изо всех сил отбивалась от нее кулачками.

Я рассердилась не на шутку, особенно потому, что все это происходило перед глазами Анны Элоизы. С силой ударив ладонью по столу, я разгневанно вскричала:

– Ну-ка, прекратить! Предупреждаю, ты будешь наказана, Изабелла!

Бель повиновалась, но, умоляюще поглядывая на меня из-под длинных ресниц, заныла:

– А почему я? Почему всегда я?

– Потому что ты непослушная дерзкая девчонка, и ты всегда начинаешь первая!

К концу завтрака, впрочем, впечатление об этом неприятном происшествии сгладилось, и, когда близняшки в один голос стали просить меня повести их в лес, я не долго сопротивлялась.

– Ну, хорошо, хорошо. Только надо позвать Эжени, одна я с вами не справлюсь.

Девочки убежали разыскивать горничную. Пока я допивала кофе, Анна Элоиза сурово произнесла:

– Не могу сказать, что вы правильно их воспитываете. В этих девчонках нет ни капли благонравия. Для того, чтобы исправить это, нужна строгость, а вы идете у них на поводу.

– Я просто очень люблю их, мадам. Это единственный просчет, который я допускаю.

– Они вырастут и выйдут замуж. И будет стыдно, если девушки, которые носят имя дю Шатлэ, окажутся невоспитанными, вздорными созданиями!

Не отвечая, я сделала реверанс и со словами «с вашего позволения, мадам» вышла из столовой.

Мы гуляли в лесу до полудня. Изабелла и Вероника за это время успели дважды поссориться и помириться, покататься по земле, выпачкать носы в землянике и изрядно измазать свои светлые платьица. Волосы у них растрепались, чепчики сбились набок, а Вероника к тому же потеряла туфельку где-то в траве. Мы все устали. Я попыталась по возможности привести их в порядок: поправила чепчики, подтянула чулочки. Эжени тем временем расстелила скатерть на траве и стала распаковывать корзину, чтобы устроить сладкий стол. На запахи пирожных, суфле и лимонада сразу слетелись пчелы.

– Я хочу вот то, с розочкой! – заявила Изабелла, указывая на пирожное.

– А я бланманже! – пискнула Вероника.– И шоколадную помадку!

Я отошла, чтобы нарвать ежевики. В этот миг какая-то черная огромная тень мелькнула за кустами, так что я в испуге отшатнулась. Раздался оглушительный лай, и через секунду на опушку выскочил громадный черный дог.

Трудно описать визг, который подняли мои перепуганные дочери. Эжени вскочила, но не успела удержать Веронику, которая бросилась наутек. Изабелла застыла на месте не шевелясь, будто увидела кобру. А мой первоначальный испуг как рукой сняло.

– Слугги… Да это же Слугги! Ну-ка, ко мне!

Я узнала этого дога. Он бросился ко мне и едва не сбил с ног. Я обнимала его, трепала по загривку и за ушами. Потом, резко оставив собаку, оглянулась по сторонам. Раз Слугги здесь, значит… значит, Александр тоже должен быть поблизости!

– Эжени, успокойте детей! – крикнула я машинально.

Позади меня раздался голос:

– Сюзанна!

Я порывисто обернулась. Герцог был совсем рядом, полускрытый ветвями ольхи, стоял и смотрел на меня. Потрясенная, я пошла ему навстречу. Он казался мне выше, чем прежде, и вообще каким-то… не совсем таким, как раньше. Он стал более худощавым. И загорел так, будто вернулся из пустынь Египта. На смуглом лице глаза казались совсем голубыми. Сапоги, кюлоты, сюртук, шляпа – все это было пропылено и заляпано грязью.

– Я удивлен, – произнес он улыбаясь. – Я возвращаюсь домой, а меня, оказывается, никто не ждет. Не слышно фанфар, не видно знамен. Где, я вас спрашиваю, торжественная встреча?

– Александр, – проговорила я, совершенно ошеломленная. – Но это… это так неожиданно…

Он притянул меня к себе, сжал в объятиях, жарким поцелуем разомкнул мне губы. Он прижимал меня к себе так, что я не сомневалась: будь это возможно, он овладел бы мною прямо тут, на траве. Я была изумлена этой страстью, этим невероятно жадным, требовательным поцелуем. Сжав меня в последний раз так, что у меня захватило дух, он спросил, немного отстраняясь:

– Я, кажется, всех тут распугал?

– Да нет… Сейчас Эжени приведет малышек.

Я прижалась лбом к его кожаной портупее, стремясь ощутить знакомый запах: пороха, табака, конской упряжи. Все было так, как прежде. Я прошептала:

– Как это могло случиться? Я ждала вас к вечеру. И ваш брат… Вы с ним встретились?

– Нет, я даже не видел его.

– Но ведь он должен был встретить вас в Сен-Мало!

– Мы ни о чем таком не договаривались.

– Ах, к черту это! – воскликнула я, обрадованная тем, что он так спешил ко мне, что разминулся с братом. – Ведь это намного лучше – то, что вы приехали сейчас, а не вечером!

Он взял мое лицо в ладони, еще раз поцеловал в губы.

– А вы еще красивее стали. Без сомнения, это все чары, которыми вы владеете…

Прежде чем я успела опомниться, он подхватил меня на руки, закружил по поляне, потом остановился, прижимая меня к себе, осыпал поцелуями мои щеки, губы, волосы.

– Ах, Сюзанна! Сю-зан-на! Черт возьми, да я же жить не могу без вас!

«Никогда еще у нас не было такой встречи»,– подумала я. Меня просто поразили его радость, его страсть, его счастье. Поразили и передались мне. Гладя его по щеке, я прошептала: