Руки, полные бури - Мэй

как есть:

– Плохо. Я их сдерживаю, но Дуат погано подчиняется. Я – проводник, а не владыка. Они стремятся сквозь меня. И я их слышу, постоянно.

Анубис криво усмехнулся.

– Представляешь, раньше не слышал и чувствовал себя одиноким. А теперь слышу их постоянно, но не могу разобрать слов. И либо схожу с ума, не контролирую силу, либо мертвецы утягивают за собой.

– Осирис не мог тебя научить. Не понимал этого.

– Почему он не пытался лучше?

Анубис впервые позволил себе что-то вроде ярости и горечи. Хотя он не винил Осириса в том, что тот его не научил. Он винил в том, что тот умер.

А потом пришло другое смутное ощущение. Нахмурившись, Анубис выпрямился, пытаясь вслушаться, понять.

– Ты сейчас похож на пса, – улыбнулся Гор. – Который навострил уши. Что такое?

Ощущение походило на давнее из клуба Сета, когда явились посланные Кроносом монстры.

– Чудовища, – выдохнул Анубис. – Это чудовища. Кронос послал их, отдал приказ.

20

На руках Амона устраивается один из псов Сета. Если всматриваться достаточно долго, то Амон начинает различать их. К нему обычно приходит этот, с небольшим белым пятнышком у носа. Считает за своего.

Нефтида негромко звякает чашками, от её чая пахнет разогретым песком и высушенными на солнце травами. Анубис сидит рядом, вытянув ноги. Он приехал – Амон прослушал откуда – и устал с дороги. Голос Сета негромкий, будто рокот далекой грозы. Он рассказывает о повседневных вещах и о новом саде Неф.

Пальцы проходят по короткой шёрстке собаки, и Амон с удивлением понимает, что прямо сейчас он абсолютно, безнадёжно и без оговорок счастлив.

Чудовища видели сны.

По крайней мере, Эбби точно видела все эти тысячи лет.

Неясные, смутные видения, в которых проносились разные уголки мира и жизни, где не будет её самой. Боги решили, что чудовища опасны, и стоило появиться новым, их погружали в сон. Но лучше бы при этом лишали способности видеть сны. Мелькающие картинки на осколках разбитого стекла.

Хотя что такое стекло, Эбби узнала, уже когда проснулась. Когда услышала зов Кроноса и осознала себя в похожем на человеческое теле.

Кронос сам состоял из того же хаоса, что и чудовища. Более необузданного, более всепоглощающего. Как главы пантеонов приказывали своим, так и Кронос мысленно командовал монстрами.

Его орудия смутной ненависти к усыпившим богам, армия хищников, готовых пустить в ход когти, зубы и силу.

При первой же возможности Апоп отправилась изучать мир из своих снов. Ее поразили воздух, свет стеклянных витрин и обычный человеческий смех. Это всё казалось таким густым, что протяни руку – и можно потрогать, прикоснуться. Урвать себе кусочек чего-то настоящего.

Больше всего Апоп поразило солнце.

В её снах был свет, но она не могла поднять голову и рассмотреть, что же это такое. Не видела закатов, постепенно угасающих на горизонте. Или рассветов, когда тьма отступала.

В снах царил полумрак. Хотя иногда чудовища могли общаться друг с другом.

Чаще всего Апоп видела Ёрмунганда. В отличие от прочих чудовищ он выглядел совсем как человек. Высокий, тонкий и спокойный. Они сидели вместе на шершавых камнях в очередном сне и разговаривали.

– Что Кронос хочет сделать с нами? – интересовалась Апоп.

Ёрм мягко улыбался:

– Я не знаю. Он держит нас как свою армию, хотя не уверен, что мы ему нужны. Он не хочет открытого противостояния. Он хочет подчинить богов. Отомстить сыновьям.

– Не отпускать нас, – заканчивала Апоп.

– И это тоже. Возможно, он отдаст приказ. Возможно, нет.

– И что нам делать сейчас?

– Наслаждаться свободой, пока она есть.

Апоп наслаждалась. Выбрала себе новое имя, и ей хотелось верить, что «Эбби» станет щитом, надёжной преградой между тем, что хочет Кронос и она сама.

Впервые о её желаниях спросил Амон. Эбби тогда растерялась. Постеснялась сказать, что жизни, которая до этого снилась. Которую она боится потерять теперь.

– Убить меня? – улыбнулся Амон, хотя не очень весело.

– Я не хочу этого.

– Но сделаешь, если придётся. Как ты говорила? Это естественное желание.

Эбби знала, что это так. Первая её осознанная мысль касалась того, что нужно разыскать и уничтожить Амона. Её тело жаждало этого, не вовремя обжигая кожу, и Эбби не представляла, как это контролировать и может ли она.

Она не делилась этим с Амоном. Сомневалась, что он поймёт, а вдруг и вовсе прогонит или даже уничтожит. Но потом сидела с Ёрмом и спрашивала, неужели нельзя преодолеть такие стремления?

– Мой брат должен был уничтожить солнце и начать конец света, – ответил Ёрм. – У него не вышло, а конец света всё равно происходит. Может, от наших желаний ничего не зависит.

– Почему тогда мы осознаём себя? – возразила Эбби. – Мы давно перестали быть безмозглыми чудовищами!

– Сны изменили нас. Это сны богов, и мы учились у них. Но я не знаю, будет ли этого достаточно.

Амон подарил Эбби телефон, заявив, что в современном мире необходимо иметь собственный. Эбби быстро схватывала, как пользоваться той или иной техникой, как будто знала, а сейчас требовалось… вспомнить.

Как будто уже видела это во снах.

Порой приходили сообщения от Амона, и Эбби каждый раз ждала их. В нетерпении тыкала в экран, проверяя, не пришло ли что.

Сегодня она гуляла по ночному городу, пробуя наушники, тоже подаренные Амоном. Музыка казалась Эбби странной, непонятной, но завораживающей. Она могла забыть, кто она такая, и позволить чужим голосам нашёптывать что-то, а телу двигаться в ритме, который задавала эта музыка.

Амон захотел встретиться. Эбби была недалеко.

– Почему Анубис попросил не уходить? – спросила Эбби, когда они завернули за угол клуба.

Амон смутился и замялся. Попытался оправдаться, но Эбби знала, если он врёт.

– Они боятся за тебя, – сказала она.

Чувства были чем-то странным для Эбби, тем, что она узнавала сейчас, что ей не снилось. И во многом она прощупывала их благодаря Амону, который щедро расплёскивал эмоции вокруг себя.

Иногда Эбби понимала их, иногда не очень. Но чётко ощущала, что чувствует Амон, особенно когда находилась рядом с ним. Он словно становился проводником к чему-то человеческому. И не возражал.

– Они боятся за тебя из-за меня, – сказала Эбби.

Амон повёл её дальше по улице. Ночью сюда не сворачивали люди, а до оживлённой дороги ещё требовалось дойти.

– Зачем ты захотел встретиться?

– Почему мне этого не хотеть?

– А ты не боишься?

Амон остановился и посмотрел на неё с недоумением, Эбби знала, что оно неподдельное.

– Ты говорила, что мы связаны. Ты чувствуешь меня. Ну, а я тебя… хоть и не совсем так. Но уверен, что ты сама не хочешь причинить мне вред. Просто интересуешься этим миром. Я могу это понять.

А как же Кронос, хотелось спросить Эбби. Ведь Сет прав, она и сама этого боялась.

– Пойдём. – Амон нетерпеливо тряхнул головой. – Я хочу пройтись и буду рад твоей компании.

Его светлые волосы выделялись в полумраке, и Эбби не сомневаясь зашагала следом. Вспомнила говорившего у клуба Анубиса, его она хорошо знала. А вот спутника видела впервые:

– Кто это был? Там, с твоим другом.

– Его брат. Гор.

Что-то мелькнуло в ощущениях Амона, и Эбби нахмурилась. Попыталась распутать, распознать клубок незнакомых ей эмоций. Тем более ей показалось, Амон и не слишком-то скрывал.

– Ты… я не понимаю. Тебе не нравится Гор?

Остановившись, Амон обернулся:

– Почему? Он классный.

– Тогда я не понимаю.

– Эй, прекрати пытаться залезть ко мне в голову.

– Ты слишком ярко думаешь.

А потом Эбби выцепила ощущение и нахмурилась:

– Ты боишься. Боишься остаться ненужным.

Амон смутился. Потом неожиданно вскинул голову, и Эбби совсем потерялась, не понимая, чего он хочет и что ощущает.

– Почему ты даже сейчас в очках?

– Мои глаза не совсем человеческие.

– И что? Они красивые. В современном мире можно не прятать, все решат, что у тебя линзы.

Эбби не успела понять, когда Амон шагнул ближе. Он аккуратно снял её тёмные очки.

– Так гораздо лучше.

Она хотела