Десять басен смерти - Арно Делаланд

Пьетро стиснул зубы.

– Когда вы это получили?

Мария Антуанетта улыбнулась ему сияющей улыбкой.

– Вчера вечером. Я была уверена, что это подарок от мадемуазель Бертен, но она меня разубедила; к тому же она была очень недовольна, что кому-то вздумалось ей подражать.

– И в этой коробке?… – сказал Пьетро, намереваясь открыть ее.

– Открывайте, открывайте, прошу вас.

Он заглянул в коробку. Внутри находилась еще одна шляпка.

«Это вполне в его духе», – подумал Виравольта.

Шляпка была особым образом украшена: справа находилась избушка, все детали которой были воспроизведены самым кропотливым образом: марлевая ленточка изображала дым, выходящий из камина домика, крытого соломой, расположенного среди трех плюмажей. На пороге насекомое в нелепом клетчатом передничке было поглощено разговором с другим насекомым, держащим в руках гитару. Странным казалось то, что от насекомого с гитарой до самой кромки полей шляпки тянулись капли, напоминающие кровь.

– С ней была записка, – сказала Мария Антуанетта. – Без какой-либо подписи, кроме этого инициала «Б». Я показала ее господину Сартину и господину Верженну, которые сразу же посоветовали сообщить об этом вам.

– И правильно сделали, – мрачно проговорил Пьетро. – Но позвольте мне угадать…

Записка была прикреплена к шляпке вместо цветов и походила на письмо, уведомляющее о некой трагедии.

Пьетро схватил ее, изо всех сил пытаясь обуздать гнев.

Он развернул ее.

– Итак, он все-таки это написал, – сказал Виравольта. И добавил: – Хорошо, что не моей рукой.

Он покачал головой.

Стрекоза и Муравей

Книга I, басня I

Попрыгунья Стрекоза

Лето красное пропела;

Оглянуться не успела,

Как зима катит в глаза.

Помертвело чисто поле,

Нет уж дней тех светлых боле,

Как под каждым ей листком

Был готов и стол и дом.

Все прошло: с зимой холодной

Нужда, голод настает;

Стрекоза уж не поет:

И кому же в ум пойдет

На желудок петь голодный!

Злой тоской удручена,

К Муравью ползет она:

«Не оставь меня, кум милой!

Дай ты мне собраться с силой

И до вешних только дней

Прокорми и обогрей!» —

«Кумушка, мне странно это:

Да работала ль ты в лето?» —

Говорит ей Муравей.

«До того ль, голубчик, было?

В мягких муравах у нас

Песни, резвость всякий час,

Так, что голову вскружило». —

«А, так ты…» – «Я без души

Лето красное все пела». —

«Ты все пела? это дело:

Так поди же попляши!»[37]

Вот так, о королева золотая»

В солнцестоянье, на заре

Вы будете плясать, забот не зная.

Б.

Было общеизвестно, что Мария Антуанетта обожает цветы, особенно нарциссы, лилии и сирень – не считая роз, само собой разумеется. Пьетро больше не требовалось прибегать к услугам нормандца, садовника-философа, чтобы угадать скрытый смысл этого последнего послания; снова роза и лилия; ракитник – скрытность; тысячелистник – война; бессмертник – вечные сожаления; и две-три хризантемы.

Это был сигнал.

«Но что означают солнцестоянье и заря? Опять метафоры! – размышлял он. – Баснописец все еще желает убивать баснями и поэзией! Это намек… на определенный момент. Но когда?»

Рядом с Пьетро стояла королева, подняв на него свои огромные глаза серны.

– Бог знает, сколько я прочла эпиграмм и стишков, приписывающих мне всевозможные капризы и истории, иногда совершенно неприличные. Мы знаем об эпидемии сатирических песенок, и, как всегда, мои противники обвиняют меня во всех грехах! Но это…

Она уперлась кулачками в бока.

– Вы в этом что-нибудь понимаете? – спросила королева.

Пьетро вздохнул.

Про себя он выругался.

– Я займусь этим, ваше величество.

Лес Сен – Жермен – ан – Лэ

Эмиссары короля Георга нашли лорда Стивенса на опушке леса Сен-Жермен-ан-Лэ, как они и предполагали. После спешного отъезда из Эрбле Стивенсу и Баснописцу необходимо было найти иное укрытие. Они не медля созвали свои войска и подготовили отъезд в Реймс. Но Стивенсу не удалось отложить встречу с двумя шпионами, посланными лордом Стормоном, который был обеспокоен событиями, произошедшими с момента его беседы с Шарлем де Брогли.

– Вот и они, – пробормотал один из людей Стивенса.

Время от времени из-за туч выглядывала бледная луна. Двое солдат Стивенса несли факелы. Скорбно завывал ветер, его порывы заставляли дрожать темную густую листву. Посреди этой бездны вырисовывались полосы снега, в темноте принимавшего сероватый оттенок. Перед Стивенсом пробежал какой-то заблудившийся грызун, который поднял обеспокоенную мордочку и тут же пропал из виду.

Наконец появились два всадника в капюшонах.

Английские агенты спешились.

– Good evening, Sir. Secret service.[38]

Они обменялись приветствиями.

– Как вам известно, лорд Стормон обеспокоен теми усилиями, которые вы предпринимаете в настоящий момент. Он действует с санкции короля, которому сообщили о том, как нелегко нам было… разобраться в вашей стратегии Он готов отозвать вас в Англию, и, должен вам признаться это зависит от нашего доклада.

Стивенс с трудом выговорил:

– У вас нет повода для опасений. Я вернусь в Англию очень скоро и при таких обстоятельствах, что король останется очень доволен мной и той миссией, которую он мне поручил.

Второй эмиссар сделал шаг вперед.

– Такие условия были бы возможны в другое время и при других обстоятельствах, сэр. Well,[39]думается, нам придется говорить с вами более откровенно. У нас есть приказ основательно разобраться в характере ваших проектов, особенно в операции, которую вы окрестили Party Time. Нам бы хотелось знать, почему вы решили удалиться в особняк, находящийся на таком расстоянии от Версаля, и по какой причине вам пришлось покинуть ваше убежище. Мы наделены полномочиями освободить вас от ваших обязанностей.

Стивенс поднял бровь при упоминании Party Time. Очевидно, никто ничего не понял. Он не мог удержаться от смеха.