Российское гражданство. От империи к Советскому Союзу - Эрик Лор

Печать, только что освобожденная, разразилась потоком статей, призывавших к всеобъемлющей замене старорежимного подданства новым, современным гражданством. Эти публикации были весьма разнообразны – от повсеместно распространявшихся поучительных брошюр, объяснявших, в чем разница между «подданным» и «гражданином», до впечатляющих собраний установлений, которые следовало изменить, чтобы ввести систему равных прав и обязанностей перед лицом закона[445]. После 1905 года думские либералы настаивали на введении современного закона о гражданстве и изменении текста присяги таким образом, чтобы он отражал их идею гражданства, основанного на общих правах и обязанностях и верности скорее государству, чем лично царю. Разнообразные предложения всерьез рассматривались не только в Думе, но и в Министерстве внутренних дел. Однако оказалось, что всем заинтересованным сторонам сложно прийти к соглашению по таким основополагающим вопросам, как должна ли присяга на гражданство приноситься государству или царю, и поступившим предложениям так и не был дан ход[446].

Впрочем, сколь бы ни были могущественны силы, подталкивавшие страну к либерализации, все изменила Первая мировая война. Опыт тотальной войны не только помешал проведению либеральных реформ, но также сам по себе стал трансформирующей силой, которая сокрушила все нежные побеги либеральной идеи гражданства, основанного на равенстве прав, и изменила курс на вхождение в международное правовое поле, сохранявшийся в предшествующие пятьдесят лет.

Когда разразилась Первая мировая война, Россия более, чем когда-либо, была интегрирована в мировую экономику. Почти половина ее годового валового капиталообразования имела заграничное происхождение, и страна по любым меркам преуспела в привлечении иностранной рабочей силы и экспертных знаний. Со времени Великих реформ и до начала Первой мировой войны существовала чистая иммиграция приблизительно двух миллионов человек из трех держав, ставших затем основными противниками России в этой войне. Множество натурализованных иностранцев жили и процветали в России, пользуясь теми же гражданскими правами, какими располагали российские подданные и каких столь многие были лишены. В начале войны больше миллиона иностранцев постоянно проживали в России, и примерно 600 000 из них были гражданами враждебных государств; кроме того, имелись еще и приезжие, которые не претендовали на постоянное проживание в Российской империи. Количество этих приезжих было велико и в любой конкретный момент составляло существенную часть иностранного присутствия в России. Например, в 1912 году недолгие поездки в Россию совершили 2,5 миллиона немецких подданных[447]. Российские рабочие в беспрецедентных количествах ехали за границу, и одновременно поток дешевой сезонной рабочей силы тек в Российскую империю из Азии и с Ближнего Востока. И, хотя все еще сохранялись юридически сомнительные ситуации и препятствия на пути свободного передвижения людей за рубеж и в противоположном направлении, существовало множество законных, полузаконных и нелегальных способов это обойти. Вплоть до 1914 года потоки людей, капитала и товаров набирали силу. Именно такой и была цель Великих реформ 1860-х годов: стремительная модернизация посредством интенсивного взаимодействия с мировой экономикой. Принцип этот вряд ли может считаться необычным. Практически любая современная быстро индустриализирующаяся страна (за исключением Японии) пережила в ходе модернизации более-менее сопоставимую глобализацию.

Вначале, сразу после объявления войны, казалось, что положение вещей может и не измениться. В войнах, которые велись в предыдущие полвека, ни Россия, ни большинство других стран не принимали никаких мер против пребывающих на их территории подданных противника[448]. Помимо высылки и интернирования приблизительно тысячи подданных Японии во время Русско-японской войны[449], в российской истории примеры ограничения прав подданных противника, связанные с объявлением войны, были редки[450].

Когда разразилась война, Министерство внутренних дел разослало всем губернаторам циркуляр, в котором говорилось, что мирные австрийцы и немцы, свободные от любого подозрения, смогут и дальше оставаться на местах их проживания и продолжать пользоваться защитой законов – или покинуть страну[451]. Министр иностранных дел Сергей Дмитриевич Сазонов объявил, что нормы международного права будут применяться ко всем подданным противника, «ибо никакого умаления их прав произойти не может»[452]. Однако через несколько месяцев Россия – отчасти в ответ на действия других держав – отказалась от этой политики. В серии принятых с августа по ноябрь 1914 года мер, получивших известность как Закон о торговле с враждебными иностранцами, Великобритания запретила сделки с лицами, проживающими на территории враждебных государств, и назначила инспекторов, имевших право контролировать финансовые операции фирм, находящихся во владении подданных противника, – эти инспекторы должны были следить за тем, чтобы фирмы не производили платежи враждебным государствам. Большинство других держав, включая Россию, последовали примеру Великобритании и ввели сходные ограничения[453].