На острие удара - Михаил Михеев

В воздухе кипела настоящая мясорубка. Китайских самолетов было попросту больше. Да чего уж там. Намного больше. Однако достаточно быстро выяснилось, что по-настоящему серьезную угрозу для японских летчиков представляют только закупленные у России истребители, которых было не столь уж и много. «Су» разных модификаций и впрямь оказались грозными противниками, но их было менее двух сотен. Правда, имелись еще лицензионные и «пиратские» копии собственно китайского производства, но они прототипам все же заметно уступали. Нет, формально эти самолеты вроде бы были на уровне, вот только война разом все расставила по местам. Прочие же… МиГ-21 в свое время был шедевром, но сейчас безнадежно устарел, а его китайские версии и вовсе не слишком-то прославились. Сейчас идти на этих самолетах в воздушный бой выглядело самоубийством. Хотя, стоит отметить, китайцы честно пытались. Их было много – и они огненными звездами сыпались с небес, погибая в отчаянных и бесплодных попытках хоть как-то помешать врагу. Храбрости китайским летчикам было не занимать, вот только копируя чужие разработки навсегда останешься в хвосте лидеров, и платить за это придется жизнями людей и потерянными территориями.

Зато японцы подготовились к намечающимся сражениям более чем основательно, перед самой войной закупив у США аж три сотни F-35. В свете начинающегося бардака такое усиление авиации ни у кого не вызвало удивления. Обороняться-то от озверевших русских надо! У фирмы «Локхид Мартин» такая готовность покупателей разом выбрать крупный заказ и вовсе вызвала умиление. В результате японцам передали самолеты, уже бывшие в армии США, а вместо них стали строить для своих более совершенную версию. Таким образом, Япония скачкообразно нарастила численность своих ВВС, а пилотов и без того подготовила в избытке. Как следствие, если не численное, то качественное превосходство в небе островитяне обеспечили. Как только им удалось захватить несколько сравнительно мало пострадавших аэродромов, они тут же начали переброску истребителей на континент. А китайцы, три дня пребывавшие в ступоре, дали им на это время…

Последние козыри китайцев, стратегические ракетоносцы и истребители пятого поколения, тоже как-то не сыграли. Первые, фактически являющиеся копиями давным-давно устаревшего советского Ту-16, так и не смогли пробиться сквозь завесу истребителей и ракетные комплексы системы ПВО Японии. Их перехватили еще над океаном. Новейшие же сверхэффективные (теоретически) истребители были, во-первых, крайне малочисленны, а во-вторых… Ну, если совсем кратко, русские «Су» последних модификаций оказались куда опаснее.

Оставалось еще ядерное оружие, но этот последний аргумент Китай пока не применял. Скорее всего, боялся ударить по Японии, поскольку имелся шанс, что в этом случае к нему прилетит уже не только от нее. И не хотел устраивать взрывы уже на собственной территории. Да и не факт, что помогло бы уже сейчас это оружие – слишком большую территорию с ходу занял противник. Возможно, имелись и еще какие-то нюансы, но, так или иначе, ракеты по-прежнему оставались в шахтах, да и бомбы к уцелевшим «стратегам» никто пока не подвешивал. По мнению западных аналитиков, китайское командование подводила неготовность к быстрым решениям в условиях стремительно меняющейся обстановки. Война-то хоть и шла по лекалам полувековой давности, но процесс развивался в разы быстрее. И, очень похоже, так часто садящиеся в лужу теоретики на сей раз были правы.

В результате всего через неделю после начала войны Китай потерял значительную часть армии, три четверти сухопутной техники, практически весь воздушный парк и две трети военного флота. Базы последнего еще держались, но выйти в море корабли уже не могли. Японцы, в свою очередь, планомерно наступали. Чуть медленнее, чем рассчитывалось, но куда быстрее, чем хотелось бы Китаю. Хотя бы потому, что колоссальные производственные мощности, способные восполнить потери в технике, требуют времени для разгона. И если японцы успеют добраться до них раньше, то жиденький, хотя и медленно расширяющийся ручеек танков и бронемашин, текущий из цехов, может пересохнуть вовсе. Держава, считавшаяся в последние годы едва ли не самой мощной в мире, оказалась кандидатом в очередные колоссы на глиняных ногах, и всем, кто наблюдал за процессом, было ясно: все решится в ближайшие недели, край – месяцы.

Россия.

Это же время

– А, твою ж мать!

Вопль, с которым Поляков сел на койке, был негромким, но очень эмоциональным. И Леночку он все же разбудил. Осторожно выпростав из-под одеяла руку, она поймала его за плечо, слегка сжала:

– Что, опять?

– Да. Ничего, сейчас пройдет. Спи, давай.

Леночка кивнула и, нырнув обратно под теплое одеяло, свернулась калачиком. Спустя несколько секунд до Полякова донеслось ее сонное посапывание. Он посидел несколько секунд, а потом тихонько, чтоб не разбудить ее, встал. Заснуть сегодня уже не удастся, это знали оба. А раз так, какой смысл валяться, таращась в серую пелену ночной комнаты? Скучно и нудно. Лучше уж книгу почитать или ящик включить, чем бездумно отлеживать бока.

Тихонько, стараясь не потревожить Леночку, он встал, подошел к окну, немного отодвинул шторы. За толстым стеклом вяло занимался унылый осенний рассвет. Поляков кинул взгляд на часы – ну да, половина шестого, пора уже. Фонари еще полностью оттеняли солнце, но пройдет всего полчаса – и оно поднимется, раздвинет ночной сумрак и загонит ничтожные творения человеческих рук на самые задворки восприятия. И заблистает тысячами искр на свежем, всего-то два дня как выпавшем снегу.

Интересно, вступит наконец зима в свои права, или вся эта красота растает, превратившись в слякотную грязь? Синоптикам с их прогнозами веры нет – в последнее время они бормочут свои мантры все более невнятно. Хотя… Какой смысл гадать, если все равно не в состоянии что-либо изменить? И снег этот выпадает уже в пятый раз…

Сергей потер виски. Не по необходимости – голова не болела совершенно. Скорее, тут сыграла роль привычка – первые несколько раз, когда он просыпался из-за кошмаров, Леночка массировала ему виски, затылок, шею… Потом они бросили это бесполезное занятие – все равно толку ноль, а привычка осталась. Поразительно быстро закрепилась, стоит отметить. Хотя и неудивительно – тогда любое действие позволяло отвлечься. Сейчас-то уже научился абстрагироваться, а поначалу ощущения были мерзейшие.

Кошмары начались сразу же после того идиотского эксперимента с самолетом. Подопытный кролик (или все же мышка? Даже интересно, в каком качестве ты проходишь у здешних маньяков от науки) все же получил свою дозу адреналина. И теперь она выплескивалась наружу, сперва каждую ночь, потом немного реже… Что-то жуткое снилось, а что именно – Поляков совершенно не помнил. Мозговеды говорили – пройдет. За эти профессионально-успокаивающие слова вкупе с такими же профессиональными улыбками и деланно-добрыми покачиваниями головами хотелось их убить. Останавливало, пожалуй, лишь осознание того, что он и впрямь мог легко это сделать. Оставалось лишь терпеть и мысленно ругаться – это, как ни странно, приносило больше облегчения, чем вся болтовня эскулапов, вместе взятая.

А самое обидное, что ничего, по большому счету, эксперимент не дал. Сергей научился летать. И даже садиться. И вертеть какие-никакие виражи. Научился этому достаточно быстро, да, но отнюдь не запредельно. Две недели тренировок. Инструктор говорил, что у него бывали ученики, которые могли делать то же самое уже через неделю. Так что эксперимент можно было считать провальным. Да еще сны эти… Черт бы побрал Кузнецова с его педагогическими извращениями.