Нет места лучше дома - Мэри Хиггинс Кларк

— Да, это оплакивание умершего, разновидность причитания, — ответила Дрю. — Слово «кининг» характерно для ирландской истории.

— Абсолютно точно, — сказала Элен. — Я ирландка, и это слово, я помню, употребляла моя бабушка. Во всяком случае, как говорил мой друг, его подруга подслушала, что психиатр трактует эмоции Лизы, вызываемые всякий раз, когда она упоминала имя Зак, как кининг.

«Это важно, — подумала Дрю. — Очень важно».

Дрю сделала пометку в записной книжке: «Зак».

— Лизу обследовали государственные психиатры, — продолжала О'Брайан. — Если бы они решили, что она не представляет угрозы для себя самой или окружающих, они могли бы отправить ее в приют для несовершеннолетних. Но этого не произошло. Лиза оставалась в центре для содержания малолетних преступников. Из чего я сделала вывод, что она находилась в глубокой депрессии и за ней наблюдали в течение нескольких месяцев, чтобы она не покончила жизнь самоубийством.

— Суд над ней произошел через шесть месяцев после смерти матери, — сказала Дрю. — А что происходило в центре содержания малолеток?

— Психиатрические консилиумы, — сразу же ответила Элен. — Социальные работники организовывают какое-то обучение. Затем, когда Лиза была оправдана, СПСМ, или Служба Помощи Семье и Молодежи, пыталась найти ей подходящее место жительства. Лизу перевезли в приют для несовершеннолетних, и, пока она находилась там, они пытатись решить, что с ней делать. Ну, знаете, дитя, стрелявшее в двоих взрослых людей и замочившее одного из них, — не совсем то дитя, с каким большинство людей хотят спать под одной крышей. Затем появились какие-то родственники, которые ее и удочерили.

— Знает ли кто-нибудь, кто они? — спросила Дрю.

— Это делалось в обстановке строгой конфиденциальности. Я предполагаю, что кто бы они ни были, они понимали, что шанс возврата Лизы к нормальной жизни заключается в том, чтобы скрыть прошлое. Суд согласился с ними.

— Я думаю, что любой человек в округе трех штатов узнал бы ее при встрече, — сказала Дрю. — Поэтому держу пари, кто бы эти люди ни были, они не местные.

— Из чего я делаю заключение, что удочерившие Лизу люди не были ей близкими родственниками, — ответила Элен. — Одри и Уилл Бартоны не имели родных братьев и сестер. Это почти ирония. Предки Одри поселились здесь до войны за независимость. Ее девичья фамилия была Саттон. Дело в том, что эта фамилия очень часто встречается в архивах различных организаций округа Моррис. А сам род Саттонов вымер здесь. Поэтому одному Богу известна степень родства Лизы людям, удочерившим ее. Ваша догадка почти такая же, как моя. Я всегда испытывала некую жалость к Лизе. Но с другой стороны, я помню кинокартину «Плохое семя», посвященную ребенку, лишенному совести. Если не ошибаюсь, он также убил собственную мамочку.

Элен О'Брайан сделала последний глоток охлажденного чая и посмотрела на часы.

— Штат Нью-Джерси объявляет конец обеденного перерыва, — сказала Элен. — Я не могу выразить словами удовольствие от общения с вами, Дрю. Вы сказали, что работаете над сюжетом этого случая. Может быть, будет лучше не упоминать мое имя? Вы меня понимаете. Могут возникнуть неприятности из-за того, что я поделилась информацией, ставшей мне известной по службе.

— Это абсолютно понятно, — согласилась Дрю. — Не знаю, как благодарить вас. Вы мне очень помогли, Элен.

— Я не рассказала ничего такого, что не рассказал бы еще кто-нибудь из сотрудников нашего суда, — скромно запротестовала О'Брайан.

— Не скромничайте, — ответила Дрю. — Когда вы рассказывали о Саттонах, вы подали мне одну идею. Сейчас, если подскажете, где хранятся записи регистрации браков, я смогу вернуться к работе над сюжетом.

«Я изучу родословную Лизы, как минимум трех поколений, — подумала Дрю. — У меня такое предчувствие, что Лизу удочерил родственник со стороны матери, а не отца. Я буду собирать фамилии людей, с которыми Саттоны вступали в брак, и прослежу их потомков, чтобы выяснить, нет ли у кого из них тридцатичетырехлетней дочери. Этим стоит заняться.

Мой сюжет зависит от изучения родословной Лизы Бартон, — сделала вывод Дрю, расплачиваясь за обед. — А кроме этого, я прямо сейчас займусь воспроизведением с помощью компьютерного моделирования образа Лизы, каким он может быть в настоящее время. А также выяснением, кто такой Зак и почему Лиза впадала в состояние кининга от этого имени, когда она не могла произнести ни единого слова, кроме него.

Я знала, что должна занять твердую позицию. Я могла не впускать этих четверых мужчин, чтобы они расспрашивали меня о смерти женщины, которую я видела только один раз. Эти люди из прокуратуры не знали, что я Лиза Бартон и хочу ею оставаться. Они пытались связать меня со смертью Джорджет только потому, что я не позвонила «911», находясь на Холланд-роуд, а очень быстро приехала домой.

Джек последовал за мной, чтобы открыть дверь, и сейчас его рука скользнула в мою руку. Я не уверена, искал ли он поддержки у меня или пытался дать мне поддержку. Мой гнев, что все это могло сейчас коснуться Джека, заставил меня перейти в наступление.

Я адресовала свой первый вопрос Джефри Макингсли:

— Мистер Макингсли, объясните мне, пожалуйста, почему детектив Уолш ездил за мной все это утро?

— Миссис Нолан, я извиняюсь за неудобство, — сказал Макингсли. — Вы не возражаете, если мы войдем и поговорим с вами в течение нескольких минут? Позвольте мне объяснить, в чем дело. На днях вы показали мне фотографию семьи Бартонов, которая была прикреплена к столбу в сарае. На ней не было никаких отпечатков пальцев, кроме ваших, что, как вы понимаете, весьма необычно. Вы сняли фотографию со столба и дали мне, но кто-то ведь до вас держал ее в руках. Мы не предавали огласке эту информацию, но в сумке Джорджет Гроув мы обнаружили газетную вырезку с вашей фотографией, на которой вы падаете в обморок. На ней также не было отпечатков пальцев. Сегодня мы нашли фотографию Одри Бартон на другом месте преступления.

У меня чуть не вырвалось:

«Фотография моей матери на месте совершения преступления!»

Мои нервы были на пределе. Но я все же спросила:

— Какое отношение это имеет ко мне? — Я пыталась говорить естественно.

Я все еще стояла в дверях, и Макингсли видел, что я не собираюсь ни отвечать на его вопросы, ни приглашать их войти. В начале разговора он был вежлив и говорил извиняющимся тоном. Теперь же эта теплота исчезла.

— Миссис Нолан, садовник дома на Холланд-роуд был застрелен несколько часов назад. У нас есть доказательства, что именно он совершил акт вандализма на вашем участке. У него в кармане мы нашли фотографию Одри Бартон, и у меня возникли сомнения в том, что он сам положил ее туда. Таким образом, я пытаюсь довести до вашего сведения, что его убийство и убийство Джорджет Гроув каким-то образом связаны с этим домом.

— Вы были знакомы с Чарли Хетчем, миссис Нолан? — прямо спросил Уолш.