По кому Мендельсон плачет - Дарья Калинина

Но бабушка повела себя неожиданно разумно. Она пристально посмотрела на Эдиту, потом приложила палец к губам и мотнула головой в сторону окна. А затем поманила девушку к себе и тут же скрылась за дверью. Призыв ее можно было понять очень просто. Мол, избавишься от этих двоих и сразу ко мне. Эдита еле заметно кивнула в ответ, вдруг бабуля увидит, а потом снова покосилась на своих сторожей. Нет, они и не думали никуда уходить. Они по-прежнему торчали у окна и казались полностью поглощенными своим разговором.

«Как же мне от них избавиться?»

И тут вмешался случай. За окном что-то сверкнуло и грохнуло. Потом потянуло дымом. Даже со своего места Эдита почувствовала, как сильно запахло горелым. Запах был очень противный. Теперь в помещении пахло не свежим воздухом окрестных лесов, а воняло чем-то едким. То ли горелой резиной, то ли пластиком, то ли еще чем похуже.

Сторожа проворно захлопнули окна, а затем устремились вон из комнаты. Стоило им скрыться с глаз, как Эдита вскочила со своего кресла. Ребята побежали в одну дверь, она в другую. Девушка ожидала, что бабуля ждет ее сразу за дверью, но там оказалась лишь еще одна комната. И она была пуста.

Стараясь не позволить разочарованию захлестнуть ее с головой, Эдита побежала дальше. Снова богато обставленная комната. И еще одна. И еще. И нигде ни души, ни единого живого человека. Даже комнатных собачек не видно, даже кошек или попугаев. Девушке стало казаться, что она одна-одинешенька в этом огромном пустом замке. Но где же бабуля? И где мама?

— Эдита!

Голос был похож на мамин. И, оглянувшись, девушка мельком увидела отражение в зеркале. Это была мама! Но почему она снова убегает? Что ее пугает? Почему она не хочет обнять свою дочь, а вместо этого все время куда-то бежит?

— Наверное, мама знает, что делает.

Эдита не сомневалась, что дым за окнами, взрыв и прочие шумовые эффекты — дело рук Мурашова. Он обещал ей поддержку снаружи, и он ее осуществил. Теперь в задачу Эдиты входило установить контакт с мамой и бабушкой. И девушка изо всех сил старалась выполнить задание. За ее спиной раздались громкие голоса и топот ног. Видимо, охранники опомнились и вернулись назад. А спящей в кресле пленницы не обнаружили. И вот теперь они рыщут в ее поисках по всему замку.

«Скорее, подальше отсюда!»

И Эдита припустила в ту сторону, откуда до нее донесся голос матери. Это чудесным образом совпадало с ее желанием оказаться как можно дальше от своих стражников.

Она преодолела еще несколько комнат и внезапно оказалась на лестнице. Это была широкая и красивая парадная лестница. Резные мраморные балясины, гладкие полированные перила с чудеснейшим рисунком камня. Застланная пушистым красным ковром, эта лестница чванливо хвалилась тем, что по ней ступают лишь самые сливки из сливок. Высшее общество. Знать!

И вот наверху Эдита увидела свою маму. Увидела и рванула к ней.

— Мама!

Но мама подняла руку в предостерегающем жесте.

— Стой там!

Девушка, хоть ей это было и не по вкусу, послушно замерла на месте.

— Мама, что случилось? Куда ты подевалась? Я всюду тебя искала!

— Сейчас не время. Эдита, мы все находимся в большой опасности.

— Мама, я знаю! Эта женщина… не знаю, как ее зовут, но она работала у тебя. Тощая, волосы крашеные. Так вот она тебя предала!

Мама горько рассмеялась. Она тревожно поглядывала куда-то в сторону, словно проверяя, не идет ли кто-нибудь.

— Я знаю! И ты должна мне помочь.

— Конечно!

И Эдита сделала несколько шагов. Но стоило ей двинуться с места, как лицо ее мамы исказилось от страха.

— Тебе сюда нельзя! Никак нельзя! Это опасно. Стой там, где стоишь.

— Мама, что у тебя с голосом? — с тревогой спросила Эдита. — Ты вроде как охрипла.

— Простыла. Пришлось нам с твоей бабушкой посидеть в подвале.

— А где она? Если ты это знаешь, то заберем ее и бежим!

— Эдита, сейчас ты не сможешь забрать бабушку, — запротестовала мама. — И у нас слишком мало времени. С минуты на минуту вернутся они, и тогда…

Мама не договорила. Но Эдита и сама понимала, что родительница вряд ли дальше сможет так спокойно разгуливать по замку. Видимо, маме удалось как-то сбежать. Видимо, шум, который отвлек охранников Эдиты, отвлек и маминых надзирателей. Но что ее удерживает в этом замке? Взялись бы за руки да вместе бы и сбежали. Нет, определенно тут была какая-то загадка. Что-то странное и подозрительное. Но Эдита была слишком взволнована встречей со своей мамой, чтобы мыслить трезво.

— Мама, ты не понимаешь… Я могу помочь…

И девушка снова побежала к ней. Но мама кинулась к двери и, держась за ручку, крикнула:

— Еще шаг — и ты меня больше не увидишь!

— Почему мне нельзя подойти к тебе? — в страшной тоске воскликнула Эдита. — Мне так нужно обнять тебя.

— Нельзя. Опасно. Делай, как я тебе говорю, тогда все будет в порядке.

И девушка покорилась:

— Что я должна сделать?

— Сейчас ты покинешь этот дом и поедешь в мой банк.

— Какой твой?

— Нет, это банк так называется «Мой банк». Ты поедешь туда, предъявишь документы на свое имя и потребуешь, чтобы тебе открыли хранилище. Сейф номер сто сорок один. Запомнишь?

— Легче легкого. Это же номер нашего дома.

Мимоходом Эдита удивилась, как мама могла сама это забыть?

— Хорошо. Они могут попросить у тебя ключ, я оставлю его тут. Ты возьмешь содержимое сейфа и доставишь его к тете Ире домой. Помнишь, где она живет?

— Помню.

— Если тети Иры нет дома, ничего страшного. Я положу тут же ключи и от ее квартиры. Ты оставишь содержимое сейфа у нее, а сама вернешься домой.

— Не сюда?

— Нет. Поедешь домой.

— Но мама… А как же ты? Та женщина, которая похитила бабушку, она же опасна!

— Как только содержимое сейфа будет у Иры, та женщина перестанет быть нам опасной. И она, и ее сообщники. Сделай, как я тебе говорю, слышишь?

— И тогда они отпустит тебя и бабушку?

— Будут вынуждена отпустить. Веришь мне?

Верила ли Эдита своей маме? Ну конечно, она ей верила. А кому еще, спрашивается, верить, если не ей?

— Я схожу, — кивнула девушка. — Я возьму.

— Очень на тебя надеюсь. Ну все, мне пора, котеночек!

Котеночек? С чего это мама вдруг решила назвать ее этим ласковым словечком? Никогда не называла. И тут Эдита поняла одну ужасную вещь.

— У меня же нет паспорта!