Брак по расчету - Барбара Картленд

Ее спальня поражала великолепием. Но Карина, взволнованная и ошеломленная событиями дня, не обратила внимания на роскошное убранство комнаты. Она с трудом осознавала, что с ней обращаются как с новобрачной и что эту комнату специально приготовили для молодой графини. Разве она графиня? — подумала Карина. Она обманщица. Раздевшись, она забралась под простыни, окаймленные кружевами.

Экономка уговаривала ее съесть что-нибудь. Карина, чтобы избежать ненужных споров, проглотила несколько ложек супа и съела кусочек цыпленка. Она хотела только одного, чтобы ее оставили в покое.

Наконец экономка задернула шторы и ушла. Карине казалось, что, как только останется одна, она даст волю слезам и заснуть не сможет. Однако после бессонной ночи она сразу же погрузилась в глубокий сон. Когда проснулась, к своему удивлению, поняла, что проспала почти четыре часа.

Ванна, наполненная горячей водой, ждала ее у растопленного камина.

— Хотя сейчас и лето, миледи, но поскольку этими огромными комнатами редко пользуются, в них прохладно даже в самый жаркий день, — объяснила экономка.

Вода благоухала духами, полотенца пахли лавандой, и когда Карина оделась, она почувствовала, что волнения и страхи улеглись.

Марта, выполняя ее приказание, уложила в сундук самые простые платья. И теперь, очутившись в великолепном доме графского поместья, Карина с сожалением подумала о том, что ей нечего надеть. Единственное нарядное платье из белой кисеи, отороченное по подолу кружевами и отделанное атласом по глубокому вырезу лифа, могло соперничать с великолепием внутреннего убранства дома. Оно подчеркивало ее тонкую талию, но выглядело весьма скромно в сравнении с изысканными туалетами, которые шила ей Иветта.

В зале Карину встретил дворецкий. Он провел ее по длинным коридорам и распахнул дверь в красивую комнату, выходящую окнами в сад. Комната, залитая солнечным светом и обставленная великолепной мебелью, отражалась в огромных чиппендейлских зеркалах, украшавших стены.

Карина вошла и застыла, пораженная игрой света. Вдруг ее сердце замерло. Она увидела графа. Он сидел за письменным столом в глубине комнаты и что-то писал.

При появлении Карины граф встал.

Он выглядел великолепно в приталенном бархатном смокинге и расшитом жилете. Рубашка с жабо и галстук, украшенный булавкой с огромной черной жемчужиной, обрамленной бриллиантами, довершали его вечерний туалет.

— Подойдите сюда, Карина, — сказал он.

Она подошла и увидела на столе письмо, которое оставила для него в Лондоне.

— Я бы хотел, чтобы вы кое-что объяснили. В постскриптуме вы написали: «Я хочу, чтобы вы были счастливы, милорд». Почему вы этого хотите, Карина?

Карина взглянула на письмо, и вдруг все поплыло у нее перед глазами. Во рту стало сухо. Казалось, она не сможет вымолвить ни единого слова. Ее бил озноб, потому что граф стоял так близко и голос его звучал так ласково.

— Итак, — сказал он, не дождавшись ответа, — вы не можете это объяснить? Тогда, может быть, вы скажете, почему вы убежали?

И снова Карина не нашлась что ответить. Подождав немного, граф сказал более требовательным тоном:

— Я хочу знать, Карина.

— Я думала… так будет лучше, — еле слышно произнесла она.

— Кому лучше? Вам или мне? — спросил граф. — И что значит — лучше?

Карина молчала. Она стояла, наклонив голову, чтобы он не смог видеть ее лица.

— Я хочу знать правду, Карина. Когда-то вы обещали, что всегда будете со мной откровенны и что между нами не будет тайн. Это было частью нашего уговора, не так ли? Я задаю вам простой вопрос: почему вы убежали?

Она сплела дрожащие пальцы рук, стараясь не смотреть на графа.

— Посмотрите на меня, Карина! — приказал он. — Отвечайте! Я жду.

Она не могла ни пошевелиться, ни поднять глаза.

— Отвечайте! — настаивал он.

Неожиданно для нее слова сами стали складываться в фразы, торопливо срываясь с ее губ.

— Ваше Сиятельство хочет знать правду. Хорошо, я вам скажу. Когда вы женились на мне… между нами был уговор… и я пообещала быть покорной и послушной женой. Как вы успели заметить, я не была… покорной. Я попадала в разные истории, давала повод для кривотолков. Я не хотела этого… но так уж получалось. Я эту вторую часть уговора нарушила… Я еще и непослушная… — Она замолчала. Собравшись с духом воскликнула: — Вы хотели знать правду. А теперь… я должна уехать. Неужели вы не понимаете?

Она повернулась и хотела выбежать из комнаты, но граф схватил ее за руку.

— Может, объясните, почему же вы непослушная?

Она подняла на него глаза, полные слез. Губы ее дрожали.

— Вы действительно хотите, чтобы я вам ответила? — спросила она срывающимся голосом, потому что его вопрос причинил ей боль. — Потому что… я люблю вас… потому что… я не могу вас… не любить. Отпустите меня!

Она попыталась сбросить его руку. Ей это удалось, но граф тут же обнял ее и прижал к себе так крепко, что ей стало тяжело дышать.

— Ты любишь меня? — воскликнул он, и его голос она не узнала. — О моя дорогая, почему ты молчала до сих пор?

Он поцеловал ее нежно и страстно. У Карины закружилась голова. Ее охватило такое чувство, которого она раньше никогда не испытывала. Внутри ее разгоралось пламя. Казалось, ее пронизывают солнечные лучи, а вокруг веселым щебетом заливаются птицы.

— Ты меня любишь, — повторял граф. — Ты меня любишь, моя глупышка, моя неисправимая и непослушная жена.

Он опять целовал ее, но на этот раз поцелуй был требовательный, испепеляющий. Она поняла, что ее сердце ждало этой минуты всю жизнь. А душа просто пела и стремилась ускользнуть через ее распахнутые уста к его устам, зовущим и властным.

Граф взглянул на ее пылающие щеки, приоткрытые губы, сияющие глаза.

— Какая ты красивая, — сказал он. — Невероятно красивая. Неужели ты могла хоть на мгновение подумать, что я тебя отпущу?

— Я думала… вы любите… — прошептала Карина.

— Я тебя люблю! И никого, кроме тебя! — прервал ее граф. — В моей жизни есть только ты. Неужели ты не понимаешь, Карина, что я полюбил тебя с той минуты, как обвенчался с тобой? С той самой ночи, когда я вошел в твою спальню, собираясь… — какой же я был дурак!.. — настоять на своих супружеских правах. Но я пришел к тебе, потому что хотел тебя, потому что любил тебя, хотя тогда я даже сам себе в этом не мог признаться. А когда ты прогнала меня, подумал, что я тебе отвратителен, и понял, что нужно было сначала завоевать твое сердце и только потом назвать тебя своей женой…

— Вы… в самом деле… говорите это мне? — прошептала Карина. — Это… правда?

— Правда, моя любимая. И если бы ты знала, как мне было тяжело без тебя эти недели. Я хотел тебя, но гордость не позволяла подойти к тебе, ведь я думал, что ты предпочитаешь Меррика.