Пережить полнолуние - Анна Лисовская

— Не думаешь, что это слишком мудрено? — поморщилась, как от зубной боли.

— Родители, зная тебя, даже сомневаться в правдивости моих слов не стали! Но поликлинака должна была сообщить о ножевом ранении, так что, возможно, тебя допросят.

— Окей. Я понял! Леш, а если захотят спросить Агату?

— Я договорился с бабулей. Она все подтвердит. А Агата должна была вернуться в универ на учебу, так что ее забрали родители. Вот и все дела! Искать ее никто не станет, так как претензий к ней ты не имеешь!

— Хорошо! Леш, спасибо за цветы! Они суперские! — уже совсем расслабилась, как в палату ворвались родители.

— Лера, солнышко! Ну как ты? Ты со вчерашнего дня в сознание не приходила! — наперебой заголосили любимые предки.

— Мам, пап! — я неловко всех обняла, так как двигаться было больно.

— Девочка моя! Ну чтож ты такая аварийная?! Агату, небось, до смерти напугали!

— Ага, мам! Так и было! — поддакнула я. Какая верная формулировка!

— Швы тебе наложили, так что не делай резких движений, чтоб не разошлись. Слава Богу, что никакие органы задеты не были, неглубоко нож вошел, но врачи сказали, что поболит еще.

— Понятно. Это они правду сказали! — улыбнулась криво. — Папуль, здорово, что ты приехал! Я так соскучилась! А когда можно домой? Ненавижу больницы!

— Можно уже сегодня, так как ничего опасного нет. Но тебя должны допросить, практика такая, — пояснил папа. — А самое главное, что тебе не требуется больничная еда и ты вправе кушать все, что тебе хочется!

— Это просто потрясная новость! — обрадовалась отсутствию безвкусной овсяной каши в своей жизни. — А скоро допрос — то? Не хочется тут с капельницей сидеть… — заканючила, как ребенок.

В палату постучался мужчина — участковый, сверился со своими записями, задал пару вопросов и оставил нас, сказав, что мы свободны.

Глава 48. Ночь перед отъездом

Домой мы приехали уже в пятом часу вечера. Пока выписали из больницы, пока папа сбегал в аптеку за бинтами и прочим необходимым для подлатания любимой дочери, пока аккуратно доехали, чтобы рану не растрясывать…настал вечер, короче!

Мы перекусили покупной запеченой курицей с вареной целенькой картошкой, попили чаю с моим любимым ягодным чизкейком и родители ушли в летний домик, оставляя нас одних. Завтра Леха уж точно должен уехать!

Мы поднялись наверх в мою комнату и уселись на кровать. Мне Леха подсунул под спину подушку и усадил повыше, чтобы поудобнее было. В комнату ввалился шикарный Чупа — чупс и чуть грациознее слона вскарабкался к Лехе на колени.

Богатырев стал лениво почесывать кота за ушком, не забывая уделять внимание и толстенькому брюшку. Чупик благодарно разразился своей волшебной трелью, а точнее — дрелью, а еще точнее — перфоратором! Леху аж потрясывало от его жутких вибраций!

— Блин, Чупик! Если ты и дальше так меня будешь трясти, боюсь, что мой Чижик вывалится из трусов! — неподдельно возмутился Леха.

Я прыснула от смеха и сразу же согнулась от боли.

— Ыыы, не смеши! Мне же больно! — попросила сквозь слезы, похрюкивая от смеха. — Чижик!

Леха грустно улыбнулся и чмокнул меня в макушку.

— Лер, я обязательно приеду на Новый год! Обещаю! Через два месяца буду как штык! — горячо зашептал мне на ушко. — Подожди немного, ладно?

— Успокойся, богатырь! Никуда я от тебя не денусь! Я ж тебя не в армию провожаю!

— Просто я знаю, каким долгим может быть ожидание. Два месяца покажутся вечностью…

— Не покажутся! Я буду побыстрее диплом строчить, чтоб потом на него не отвлекаться, а больше внимания госам уделить! И ты подтяни по учебе все хвосты, если есть! А будешь хандрить — Аньку натравлю! Я понятно объясняю? — пригрозила парню.

— Ясен перец! Не надо Аню! Лешенька хороший, его любить и жалеть надо! Он — единственный в своем роде!

— Вот паяц!

— Не без этого! — осторожно обняли меня.

Весь вечер мы провели, болтая о всяком разном: обо мне, о детстве, универе, друзьях…о чем угодно, избегая темы Агаты.

Мы не собирались спать этой ночью: шутили, обнимались, любуясь полнолунием, затем встречая рассвет, не хотели терять ни минуты нашего времени, но к шести утра все равно вырубились.

К девяти часам с кухни послышался звук закипающего чайника и стук расставляемой посуды. Родители пришли.

Я улыбнулась и, ойкая, приподнялась. Спали мы как были в одежде, обнимая с двух сторон теплого котейку. Моим глазам предстала забавная картина: Леха обнимает кота, довольный кот потягивается и закрывает задней лапой Лехе рот, раскрыв все свои пальчики.

Леха сонно бормочет:

— Прости, Лер…я храпел? Больш не бубу! — я засняла это на телефон и, не выдержав, громко расхохоталась, забыв про рану.

Леха сразу открыл глаза и заорал:

— Фу, пакость! А я еще подумал, почему у тебя руки волосатые? А это ваще ноги! Ну козел пушистый! — плевался парень от Чупиковой шерсти.

— Брейк! Мальчики! Вы ваще спали вместе, что уж теперь поутру отношения выяснять! — подколола Богатырева, в то время как котик окинул его надменным взглядом и обиженно отвернулся. С характером! Весь в хозяйку!

— Там родители уже ждут нас, пойдем! — потянула парня с кровати.

Мама с папой и правда уже накрыли стол и дожидались только нас. Бабуля сидела тут же. Понятливо обняла меня, радуясь, что все закончилось и я цела, легонько похлопала по спине.

Мы недолго посидели по — семейному, позавтракали, и папа отвез нас к Лидии Ивановне за Лехиными вещами. Мы ей не говорили о моем ранении, чтоб не волновать, она еще и от утопленника не отошла. Тепло попрощались с ней и уже через пару минут ехали в город на автовокзал. К н и г о е д . н е т

Автобус на Москву отправлялся через пятнадцать минут, так что мы как раз успели купить билет и наобниматься.

Целовать при отце Леха меня не стал, ограничившись поцелуем в щеку. После отправки автобуса Леха махал мне в окошко до тех пор, пока не скрылся за поворотом.

Мы с папой сели в машину и поехали домой. Выехав из города, я стала бездумно пялиться в окно на мелькающий пейзаж. В рюкзаке пиликнул телефон, оповещая о полученной смс-ке стуком ведьминских каблучков. Я запустила руку в рюкзак и конкретно там пошарила, выискивая мобильник среди кучи нужных девчонкам вещей.

Сообщение было от Лехи. Я даже не пыталась скрыть от папы счастливую улыбку идиота. Папа понятливо усмехнулся и включил погромче радио, чтобы меня не смущать.

Я нетерпеливо открыла сообщение: