Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова

И еще… Ася мысленно вернулась почти к самому началу событий. Перед глазами возникла картинка в пропахшей дымом квартире Лиды. Когда Ванька вытаскивал Лиду из-за дивана за ноги, не очень-то он походил на возлюбленного, убитого горем от ее неверности.

А что, если… А что, если поменять их местами – Ваньку и Ленькиных похитителей? Что, если не похитители – сутенеры, а Ванька? Тогда же сразу все понятно становится! Он прячет девушку, чтобы она не проболталась и не досталась в руки этим людям, которые, возможно, любят ее и волнуются за нее. И может, даже уже и убить успел…

Нет! Нет, черт возьми! Она же знала его всю свою жизнь! У них с матерью денег столько, что отягощать себя криминальными связями с проститутками он не станет! Или станет?

И вот тогда Ася не выдержала и, скатившись кубарем с кровати, помчалась в прихожую. Прямо на пижаму натянув куртку и надев ботинки на голые ступни, Ася вышла из квартиры, заперла дверь и пошла вниз по лестнице.

Звонить по телефону было бесполезно, она это знала. Если у Сашки кто-то в гостях, телефон та отключает. А вот если позвонить в ее дверь, то откреститься от визита она уже не сможет. Да простит Асю бедный, изголодавшийся в ожидании Андрей, но дело не терпит отлагательства.

Сашка долго не открывала. Потом замки яростно загремели, и через минуту Александра возникла на пороге. Она была в бешенстве и почти голышом. Копна волос всклокочена. Шея и открытая часть груди в поту…

– Сашка, прости! – взмолилась Ася, поняв, что явилась как-то уж совсем не вовремя.

– Чего тебе?! – прорычала Александра, не давая ей переступить порог и яростно сдувая с глаз непослушную прядь. – Говори и проваливай!

– Ты что-то знаешь про Ивана! – без лишних вступлений накинулась на нее Ася. – Всякий раз, когда заходит разговор о нем, о его чувствах, ты делаешься вся такая… И потом, ты не веришь, что он из ревности эту девицу ударил. Что ты о нем знаешь? Он что, гей?

И вот тут Александра захохотала. Откинув назад голову, она дико заржала, сотрясаясь всем телом. В квартире напротив залязгали запоры, тут же громыхнула дверь, и в узкую щель высунулась испуганная физиономия Шуркиной соседки.

– Совсем озверела, шалашовка проклятая! – пролепетала та испуганно и снова с грохотом захлопнула дверь.

Сашкин смех оборвался внезапно, так ничего Асе и не объяснив.

– Ну, говори! – решила она быть настырной до конца. – Он голубой?

– Нет, – твердо ответила Сашка, и снова глаза ее подозрительно заискрились. – Он нормальный, Асенька. И…

Она хотела добавить что-то еще, но тут из глубин квартиры раздался недовольный тенор криминалиста Андрея. Брошенный на произвол судьбы мужчина начал проявлять беспокойство.

– Некогда мне, милая, – ласково обронила Сашка и, ступив на бетонный пол лестничной клетки голыми ногами, крепко обняла Асю. – Давай до завтра. Завтра я тебе все расскажу. Мы вместе поедем к Ваньке, и там в его присутствии я тебе все расскажу.

– А почему не сейчас? – Уходить назад к себе в квартиру ни с чем, когда до разгадки был всего один шаг, было очень мучительно. – Ну, Сашка!

– Завтра и в его присутствии, – повторила Сашка, снова нырнула за свой порог и начала притворять дверь. – Ступай домой, Асенька. Поздно уже…

– Ну, почему не сейчас? Почему завтра? – громко закричала она, налегая всем телом на дверь подруги, и тут же опасливо оглянулась на квартиру за спиной.

– Потому что я поклялась, дорогая. Все! Завтра и в его присутствии.

И Сашка закрыла дверь, очевидно, оценивая свой поступок как донельзя интригующий и волнительный. Но Ася лично ее в тот момент почти ненавидела. Она вернулась домой, заперла дверь на все имеющиеся запоры и, нырнув с головой под одеяло, яростно стиснула глаза.

Завтра так завтра! Теперь уж им от нее не откреститься. Завтра они оба ей все расскажут. И Сашка и Ванька. Уже завтра…

Но Ванька рассказать ей ничего не сумел. Потому что назавтра он самым неожиданным и непостижимым образом исчез.

Ася с трудом разомкнула глаза, разбуженная отчаянной трелью телефонного звонка. Причем звонил не мобильный, а стационарный телефон. Вспомнив о ночном обещании Александры, она кубарем скатилась с кровати и метнулась к трубке.

Звонила мачеха.

– Ася, доченька, – рассеянно позвала она ее, забыв поздороваться, – Ваня не у тебя?

– Ванька? У меня? С чего бы это?!

– Тут такое дело… Он… – Мачеха вполне отчетливо всхлипнула. – Он не ночевал дома!

Ася хмыкнула. Вот ведь дело какое – Ванечка не ночевал дома. Мамочка совсем забыла, что мальчик давно вырос из детских штанишек. И что остаться ночевать мог где угодно, хотя обычно и предпочитал возвращаться к себе. Правда, он всегда обставлял свое отсутствие телефонным звонком, но бывают же исключения из правил.

– Не бывает! – отрезала мачеха с недобрыми нотками в голосе, когда Ася высказала свои предположения. Тут же не преминула съязвить: – Это для тебя обычное дело – забыть позвонить отцу и справиться о его здоровье. Ваня так не мог поступить.

Ася совсем было хотела швырнуть трубку на аппарат, когда мачеха обронила:

– Что-то случилось! Я это чувствую, Асенька, детка! Я чувствую беду…

Заявление было более чем серьезным, чтобы можно было оставить его без внимания. К тому же, в свете последних событий, оно как нельзя лучше добавляло драматизма ситуации.

– С чего это сразу беда? – возмутилась Ася, а внутри у нее тут же все заледенело.

Куда, интересно, мог подеваться этот засранец? Чего ему дома не сиделось или на фирме своей мамаши под ее заботливым крылышком?

– А может быть, он в сиделках у пострадавшей девушки? – осторожно поинтересовалась Ася, не уверенная на все сто процентов, что мачеха посвящена в их общую с Ванькой проблему. Приезжать-то она приезжала в ту ночь к нему, но он мог ей всего и не рассказать.

– Нет! Девушка находится в реанимации в одной из солидных клиник, у моих знакомых. Находится под охраной. И в сиделках у нее специально обученный медицинский персонал, – с раздражением ответила мачеха.

– И все же… Вдруг ей сделалось хуже или, наоборот, лучше, и он подле нее…

– Не мели чепухи, Ася! – разозлилась та. – С чего это ему около нее сидеть? Нашла сестру родную!

«Подле меня он бы сидеть не стал, – с печалью констатировала Ася, благоразумно не озвучив свои мысли. – И проблемами моими не проникся, отказавшись спасать Леньку. А вот девица та явно чем-то его пленила».

Мачеха вздыхала и охала еще минут десять, задавая ей всякие наводящие вопросы, а потом вдруг попросила приехать.

– А куда приезжать? На фирму или…

Назвать домом квартиру мачехи и родного отца язык у Аси не поворачивался. Причем не поворачивался уже лет несколько. Да чего там душой кривить – с первого дня их совместного проживания и не поворачивался. Домом для нее была и оставалась та хрущевка, где они жили втроем: отец, мать и она ребенком. И не замечалось в ней ничего убогого. Ни протекающая крыша, ни капающие краны не раздражали. Ни вздувшиеся пузырями в промокших углах обои, ни обшарпанные полы. Все это мылось, переклеивалось год за годом, старательно приводилось в порядок и содержалось в чистоте матерью, пока отец приумножал свой научный потенциал. И пахло в их доме не дорогой кожаной мебелью и натертым импортной мастикой паркетом, а жареными пончиками с курагой и яблоками, которые Ася хватала с тарелки, прибегая из школы. Она всякий раз забывала вымыть руки и ела, обжигаясь и жмурясь от удовольствия. А рядом всегда была мама. Добрая, милая, с мягкими теплыми руками, пахнущими ванилью и сдобой…