Целительница для князя - Мстислава Черная

Может, я тоже под приворотом? Точно нет, Гед слишком хорош, в него нельзя не влюбиться.

– Бера, ты согласна?

Под его пристальным взглядом сомнения исчезают. От Гедана исходит непоколебимая уверенность, и она передаётся мне.

– Да.

Гед наклоняется, но вместо ожидаемого поцелуя лишь проводит подушечкой большого пальца по моей щеке:

– Я не знаю, как ты можешь чувствовать себя настолько свободной, Бера. Для тебя словно не существует социальных стен и границ.

Наверное… Я понимаю, что Гед имеет в виду. Моё восприятие мира слишком отличается от восприятия местных. Те же сословия для меня пустой звук, внутри себя я не делаю различий между горничной и принцессой, оцениваю не статус, а личные качества. У меня нет привязанности к стране, людям. Я чужда условностям и этикету. Хм, не уверена, что все эти качества стоит считать положительными, скорее, наоборот.

– Гед.

– Рядом с тобой, я тоже становлюсь свободным, Бера. Я ведь сказал, что нашёл решение. На самом деле я не искал, оно было очевидным, но, когда я думал о нём раньше, я видел непреодолимую стену, а с тобой та стена словно исчезла. Ты моё вдохновение, Бера.

Я касаюсь его щеки, очерчиваю большим пальцем скулу и чувствую себя бабочкой, залипшей в меду. Как же сладко… И я готова слушать часами!

– Может, пойдём в храм и прямо сейчас поженимся? – полушутя-полусерьёзно предлагаю я.

Если Гедан вдруг согласится, то я готова выйти за него замуж не сходя с места. А с каким удовольствием я бы сбежала из дворца. Пусть король и интриги подождут.

Увы, наше счастливое уединение нарушают тихие шаги. Из-за двери раздаётся незнакомый голос:

– Доброго утра, леди ат Шуа.

Гедан спрыгивает с кровати, подхватывает одежду, ботинки, а я испытываю прилив нежной признательности. Вчера ночью, когда я угомонилась, Гедан мог просто отнести меня сюда и вернуться к себе, однако он остался.

В дверь раздаётся короткий дробный стук:

– Доброе утро, леди ат Шуа, – голос за дверью звучит громче. – Я ваша горничная, Мила. Могу я войти?

Я не отвечаю, притворяюсь, что меня не то что стуком, а из пушки не разбудить.

Гедан открывает окно и, послав мне на прощание воздушный поцелуй, выскальзывает из комнаты. Надеюсь, он хорошо знает, что делает.

– Леди ат Шуа, простите, я вхожу.

– Я сплю, – с искренним недовольством отвечаю служанке.

Дверь, начавшая было приоткрываться, не открывается, Мила останавливается. Но не уходит и продолжает настаивать:

– Сожалею, леди ат Шуа, но я вынуждена потревожить ваш сон. В полдень состоится королевский приём, вам прислано именное приглашение.

Теперь ещё и король? Мне вчера принцессы с головой хватило.

– Хорошо, можешь подать завтрак.

– Да, леди.

Как же Лары не хватает… Но это так, пустое. Я правильно сделала, что не пустила её в этот змеючник. Потянувшись, я наконец замечаю, что сорочки на мне нет, зато в ногах лежит скользкое шёлковое покрывало. Вспыхивает воспоминание, как ночью Гед завернул меня в него и взял на руки. Гед… был частично одет, в смысле рубашку накинул, но не застегнул, и вроде бы жилет тоже был. Получается, о своей одежде подумал, когда в мою спальню перебирался, а о моей – нет, платье осталось в его комнате. Учитывая, что у меня полный гардероб нарядов, о чём я вообще? Видно, не проснулась.

Я подтягиваю одеяло повыше, чтобы не шокировать Милу неподобающим леди видом, вздыхаю. Спохватившись, оглядываю комнату в поисках Розика. Я же не могла его потерять?! Пушистик обнаруживается на трюмо. Каким-то чудом он ухитрился вскрыть баночку с перламутровой пудрой, и теперь с упоением возится в порошке, как малыш в песочнице. Чем бы дитя ни тешилось…

– Леди ат Шуа, я могу войти?

– Да, Мила. Сколько времени до начала приёма?

– Два часа, леди. Завтрак подан.

Следом за Милой входит Сара:

– Леди, какое платье прикажете подготовить?

– На ваше усмотрение, девочки, – отмахиваюсь я.

Двух часов на сборы катастрофически мало. Нет, в прошлой жизни я и за пятнадцать минут могла собраться, но в прошлой жизни требования к внешнему виду были во сто крат мягче и хватало, например, принять быстрый душ. Мила же наполняет ванну, выливает туда кувшин с травяным отваром, готовит масла. Как будто не к приёму меня собирает, а на свадьбу… Я действительно выхожу замуж за Гедана? От одной мысли об этом тепло становится.

Мила предлагает мне на выбор розовато-оранжевое платье с пышным бантом на «корме» и строгое морозно-голубое с тонкой серебристой вышивкой, напоминающей не то паутинку, не то узор инея. Первое само по себе красивее, но стиль не мой. Где я и где бантики? Главное же, что оранжевый цвет с моей легко краснеющей кожей мне противопоказан. Наверное, есть оттенки, которые мне подойдут, но не этот.

Голубое садится на мне идеально. Мила закалывает волосы в замысловатую причёску, подаёт серебристые перчатки, проверяет, чтобы в потайном кармашке оказался очередной носовой платок с вышитым в уголке гербом ат Шуа и моими инициалами.

– Простите, леди, стоит поторопиться.

Два часа пролетели незаметно. Я бросаю взгляд на своё отражение и киваю девушкам. Наверное, лакей давно ждёт, чтобы сопроводить меня, но в гостиной меня встречает тот, кого я бы хотела видеть в последнюю очередь – герцог.

Затянутый в парадный костюм, он мог бы выглядеть весьма привлекательно, но вид портит его выражение лица. Герцог смотрит на меня с нескрываемой злостью, оглядывает с ног до головы, но к выбору платья не придирается.

– Доброго дня, герцог, – здороваюсь я. Я младше и ниже по статусу, мне первой говорить.

– Мне сообщили, что вы намерены отказаться от права на титул, юная леди.

Какой невежливый герцог, ответным «здравствуйте» себя не утруждает..

Фраза прозвучала не как вопрос, а как приказ. Срабатывает мышечная память, хочется сжаться, но я лишь выше поднимаю голову:

– Осознанно или нет, вас ввели в заблуждение, герцог. Вы знаете, что я была секундантом. Сплетники подали дело чести как историю о тайной влюблённости, и её высочество великодушно предложила посодействовать. Помня свой долг перед родом, я не могла отречься от крови.

– Удивительно! Вы вспомнили про свой долг, юная леди.

Разговаривает со мной, как с чужой.

Хотя… Если герцог воспитанием дочери не занимался, отдал её на попечение нянек и преподавателей, видел пару раз в неделю и то мельком, то вполне понятно, почему Бернара для него чужая.

– Герцог, если мы продолжим беседу здесь, разве мы не опоздаем на приём?

– Как глава рода, я снимаю с вас бремя долга, леди, и разрешаю отречься, – герцог игнорирует мой намёк.