Америго. Человек, который дал свое имя Америке - Фелире Фернандес-Арместо

обсуждения вопросов, касающихся навигации»[329]. В последующие несколько месяцев он получил от короны возмещение расходов, понесенных им предположительно на службе у короля. Он также стал натурализованным кастильцем по декрету короля[330] и преуспел там, где Колумб потерпел неудачу: Веспуччи получил доверие со стороны двора. Очевидно, в этом ему помогла торговая ушлость, сохранившиеся навыки. С этого момента и примерно до конца жизни, как показывают документы, он выполнял ответственные поручения на службе у короля.

Для начала он получил заказ на снаряжение флотилии, которую Висенте Яньес Пинсон, старый соратник Колумба, готовил к походу в Индию с целью найти «специи»[331]. Из этого можно сделать два заключения. Во-первых, разочаровавшись в своем опыте исследователя на службе у короля Португалии, Америго хотел вернуться к относительно будничному бизнесу в качестве поставщика-снабженца морских флотилий. Во-вторых, на этой стадии своей жизни Веспуччи, очевидно, всё еще придерживался мнения о небольших размерах Земли и не оставлял надежд, если только король и другие корреспонденты поняли его правильно, на реализацию проекта нахождения западного пути в Азию. В апреле 1506 года венецианский информант в Севилье не исключал того, что Веспуччи сам примет участие в таком путешествии с целью исследования Мелаки[332]. Гонсало Коэльо, как мы видели, не достиг успеха в решении этой задачи, и Письмо к Содерини связывало имя Веспуччи с попытками Коэльо.

Тот факт, однако, что Пинсон отправлялся за специями, говорит о том, что в этот раз Мелака не была составной частью плана. Мелака была торговой базой. Центром по заготовке специй, прежде всего дорогостоящих – таких, как мускатный орех, гвоздика и мейс (вид ароматных специй, изготовленных из сушеной шелухи мускатного ореха), главный объект интересов торговцев – находился дальше на востоке на Молуккских островах – или просто Малуко, как часто их называли современники. «Мелака», «Малуко» – легко перепутать. Письмо к Содерини, похоже, тоже их путает, так как Мелака названа «островом… который, говорят, очень богатый»; описание, пригодное для Молуккских островов, не подходит для Мелаки. Но каков бы ни был пункт назначения, Веспуччи, похоже, искренне хотел присоединиться к этой экспедиции; он получил назначение в качестве капитана одного из кораблей с окладом 30.000 maravedies. Ирония судьбы – об этой флотилии известно, что Веспуччи назначили капитаном одного из кораблей, но она так и не вышла в море. Он, впрочем, неплохо заработал на снабжении экспедиции до того, как от нее отказались.

«Вопросы, касающиеся навигации», что Веспуччи выставил в качестве предлога для своей поездки ко двору, могли быть его собственной выдумкой, но специалисты в этой области требовались. Во-первых, никуда не делся нерешенный вопрос о том, где проходит «Тордесильясская линия». В 1494 году по Тордесильясскому договору португальские и кастильские переговорщики установили границы зон навигации в Атлантике для каждой из сторон. Воображаемая линия была проведена на карте – буквально нарисована, ибо на многих картах начала 16-го века эту линию можно увидеть. Она тянулась от полюса до полюса и проходила на 370 лиг западнее Азорских островов. Всё, что находилось западнее этой линии, считалось зоной интересов Кастилии; всё, что восточнее – Португалии. Поскольку наука того времени не знала надежных средств измерения расстояний на море, расположение этой границы оставалось неопределенным и служило источником более или менее постоянных конфликтов между двумя странами. Еще более туманным было расположение «контрмеридиана», продолжения Тордесильясской линии на обратной стороне земного шара. Поскольку среди ученых утвердилась точка зрения, что планета является идеальной сферой, подобный контрмеридиан должен был существовать. Но пока размер земного шара оставался предметом диспутов, никакого базиса для решения вопроса о его нахождении не просматривалось. А вопрос носил критический характер и имел огромное финансовое значение, поскольку в перспективе от него зависело, в чьей зоне окажутся «Острова пряностей» – в португальской или кастильской.

Проблема осложнялась тенденцией – с которой космографы того времени не знали, как бороться – увеличивать значения долгот и неявно недооценивать размер земного шара. Эта проблема была очевидна и в путаных попытках Колумба и Веспуччи определять долготу при собственных путешествиях (стр. 111–116)[333]. Политические интересы здесь тоже играли роль, ибо если контрмеридиан Тордесильясской линии был бы принят в качестве линии демаркации между Кастилией и Португалией на обратной стороне мира, то бо́льшие долготы были очень выгодны кастильской стороне. Чем больше мир, тем меньше вероятность, что такие мифические места, как Молуккские острова, или Мелака, или Тапробана, или Золотой Херсонес будут лежать внутри кастильской сферы. Чем меньше мир, тем больше получит от этого Кастилия. Вскоре после смерти Веспуччи комитет экспертов, назначенный монархами Кастилии для наблюдения за переговорами по этой теме, откровенно писал о желательности манипулирования цифрами: «Мы должны быть скромнее с нашими измерениями расстояний и назначать меньшие размеры, насколько возможно, градусу долготы на поверхности Земли, ибо чем меньше расстояния, тем меньше весь земной шар, что весьма на пользу вашему Величеству»[334].

Неясно, когда тордесильясский контрмеридиан был принят за основу испанско-португальских переговоров. Тордесильясский договор явно ограничен западным полушарием. В то время главный космограф кастильских монархов мальоркский ученый Хауме Феррер исходил из того, что кастильская зона простиралась на запад от Тордесильясской линии всё время «до восточной границы Арабского моря»[335]. Анонимный автор кастильского меморандума 1497 года, которого некоторые мужи идентифицируют как самого Колумба, утверждал, что договор давал Кастилии исключительные права «до точки, до которой уже простираются или будет простираться владения короля» – точки, которая, по мнению автора, «могла быть определена как Мыс Доброй Надежды на том основании, что Мыс был в то время границей, до которой простиралась власть короля Португалии»[336]. Насколько мне известно, ни в одном документе не упоминается контрмеридиан до момента смерти Веспуччи, когда королевскими инструкциями его последователю было предписано определить, находится ли Шри-Ланка «в зоне, относимой к Испании», и затем отправиться на корабле «на Молуккские острова, находящиеся в границах, оставленных за нами»[337]. В это время португальцы, по крайней мере, в частном порядке думали именно в этом духе. Письмо от их главного переговорщика королю от 30 августа 1497 помещает Малуку в «четырехстах лигах на кастильской стороне демаркационной линии»[338].

Контрмеридиан предположительно обсуждался еще до того, как о дискуссии впервые было упомянуто в официальных сохранившихся документах. Португальская историческая традиция говорит о понимании проблемы королем Жоао II в момент подписания им договора[339]. Трудно поверить, что Васко да Гама мог вернуться в 1499 году из Индии, не возбудив вопроса в умах дипломатов о том, где расположен контрмеридиан. И повторяющиеся переговоры касательно фиксации