Его сбежавшая Принцесса - Дарья Адаревич

улыбнулась, подошла ближе.

— Август, — начала я, — посмотри на нас. Подросток и девушка. Как бы мы тебя похитили?

Эд отступил. Отпустил брата.

— Негодяй! — возмущался Юлий, — мы тебе жизнь спасли, а ты так с нами!

— Жизнь спасли? — нахмурился Эд, — от кого?

— От смерти! — крикнул Юлий, — с того света тебя вытащили! Я и женушка твоя!

— Моя кто?

Эд обернулся на меня, и я неловко помахала.

— Эта крестьянка — моя жена?

— Ну она непростая крестьянка, — сказал Юлий, — если ее причесать и приодеть…

— Так, хватит! — не выдержала я, — сядьте оба и послушайте.

— Она всегда так командует? — шепнул Эд на ухо Юлию.

— Да. Только обычно тебе такое нравится. Может, она тебя приворожила?

— Август, — начала я, — сколько тебе лет?

— Что за вопросы?

— Сколько?

— Семнадцать.

Юлий присвистнул.

— В чем дело?

— Нет, тебе двадцать пять, — сказала я.

— Что за бред?! Вы меня совсем за дурачка держите?

Эд взял стоящее на столе круглое зеркало, посмотрел на себя. Смотрел долго. Наклонял свою голову, вглядывался в отражение.

— Это не я, — наконец сказал Эд.

— Добро пожаловать в будущее, братишка! — Юлий положил Эду руку на плечо, но Эд скинул эту руку.

— Ты вообще кто такой? Братишкой меня зовешь.

— Я Юлий, твой любимый младший брат.

— Юлию шесть лет, он даже «р» еще не выговаривает.

— Так говорю, добро пожаловать в будущее!

Эд медленно осмотрел младшего брата. Повернул его лицо, посмотрел в глаза, на лоб, на подбородок.

— Похож? — спросил Юлий.

— На отца похож.

Эд снова перевел взор на меня. Ухмыльнулся. Снова посмотрел в зеркало на собственное отражение. Скривил губы, потрогал шрамы. На брови. На щеке. Потер щетину. Снова перевел взгляд на меня.

— Что вы со мной сделали?

— Это не мы, брат, это годы, — откликнулся Юлий.

Эд внимательно осмотрел шрамы. Посмотрел на шею. На руки. Хотел задрать рубашку, но смутился меня.

— Да она все там видела! — заверил Юлий, но Эд все равно задирать рубашку не стал.

— Что произошло? — спросил Эд серьезно. И в этот миг, впервые с момента пробуждения он стал тем самым Эдом. Моим Эдом.

— На тебя напали волки, а Донна тебя спасла, — начал Юлий, — потом пришел я, мы возвращали души, потом еще связаны вы. Теперь кровь Донны и твоя общие и все это…

— Давай, я объясню, — строго сказала я, и принц замолчал, — мы боролись против одного негодяя, потерпели поражение. Потом бежали в леса, напали волки, ты умер. Я пришла к красной реке, оживила тебя. Потом мы с Юлием вернули твою душу, и вот ты ожил, но потерял память. Ты забыл последние восемь лет.

Эд снова посмотрел на свое отражение, покачал головой.

— Почему я сам на себя не похож? — спросил он.

— Так маскировка, — пояснил Юлий, — ты же тут скрывался ото всех.

Эд снова посмотрел на себя. Вздохнул. Осмотрелся.

— Тут никто кроме нас не знает, что ты принц, — сказала я, — поэтому пусть так и останется. Для всех ты Эд — простой парень.

Эд потер переносицу, зажмурился. Просидел так несколько минут. Ему тяжело. К такому надо привыкнуть. Надо смириться.

— Расскажите мне все, — наконец заговорил Эд, — я хочу знать все, что случилось за эти восемь лет.

Глава 7. Что творишь, глупая?

Мы сидели за столом. Неловко переглядывались. Хорошо еще здесь был любопытный Пиг, который хоть немного отвлекал внимание. Он стучал ложкой по столу и напевал какую-то песенку. Гней все отвлекалась на сына. Пусть лучше на сына, чем на Эда с Юлием.

— Ешьте на здоровье, — сказала Гнея и поставила на стол кочан с супом.

— Это все? — зашептал Эд мне на ухо, — нам самим накладывать?

— Да, самим.

— Так просто? Брать и туда? В тарелку?

Я выдохнула. И налила суп в свою тарелку.

— Вот так, — сказала я, — брать и наливать.

Заодно налила и Пигу. Он маленький, ему всегда кто-нибудь да наливал.

— Может, и мне нальешь? — попросил Эд.

— Ладно, налью.

И я налила. Эд скривился, глядя в свою тарелку.

— Просто есть это?

— Просто. Ешь.

— А выбора не будет? Суп какой-то странный. Это что? Грибы?

— Грибы-грибы! — ответил Пиг с набитым ртом.

— У тебя тоже грибы? — спросил Эд, поглядывая в тарелку к Юлию.

— Я тоже возмущен, — зашептал Юлий.

Неужели они наивно полагали, что никто их не услышит. Проклятый принц! Избалованный! Я хотела ударить его и крикнуть: «Ты чего нас позоришь!». Нет, это не Эд, точно не мой Эд. Но я сделала глубокий вдох. Я помнила, как сама не так давно впервые попробовала грибную похлебку, сидя у костра. Вспомнила, как Эд подал мне кусок жаренного хлеба, чтобы было вкуснее. Что ж, я сделаю то же самое. Отломила кусок черного хлеба, положила Эду.

— С хлебом вкуснее.

— Ну ладно, — пробормотал он, наливая жидкость в ложку, а потом выливая.

— Ешьте, что дают! — не выдержала Гнея, — ишь принцы понаехали!

— Ну так мы и, — начал Эд, но я вовремя ударила его ногой под столом.

— Ты где их откопала? — спросила Гнея у меня.

В Литвудском королевстве. Вот где. Но я набралась сил и выдохнула.

— Спасибо тебе, за терпение. Эд потерял память и… видишь ли, вместе с памятью манеры тоже потерял.

— Манеры потерял? — ухмыльнулся Эд, — кто бы говорил! Готов поспорить, у меня манер побольше будет, чем у тебя!

— То-то ты такой важный сидишь! Привередничаешь!

— Ты так и не рассказала всей правды, — напомнил Эд, — сказал, что Звездочет убил мою мать и я мщу, но подробностей не рассказала. Не верю, чтобы мы с отцом были заодно, после его предательства. Не верю, я бы не прогнулся под него, никогда бы не простил.

— Вообще-то простил! — встрял Юлий.

— Это-то и подозрительно. Все подозрительно, и вы мне что-то недоговариваете!

И тут я поняла, что Юлий — это еще хороший, послушный сын в их семье. Как же хорошо, что я не знала Эда в его семнадцать. Как же хорошо. Видимо, уйти из дома и начать самостоятельную жизнь — было его самым правильным решением. Решением, благодаря которому он вырос.

Эд ухмыльнулся. Придвинулся ко мне, сощурившись.

— Ума не приложу, как ты умудрилась связать свою душу с моей, — сказал он, — но чувствую, без приворотов тут не обошлось. Ты постоянно командуешь мной, говоришь, что делать. И ты совершенно не в моем вкусе. Деревенская девчонка. Грубая девчонка. Нет, я бы выбрал себе какую-нибудь утонченную, нежную, — улыбнулся самой мерзкой улыбкой на свете, — я бы выбрал принцессу. У меня хороший вкус.

— Ешь, раз хороший вкус, — сказала я, опуская голову Эда прямо в