До встречи в раю - Сергей Дышев

Ольга потянулась к Лаврентьеву, погладила его по щеке. Он взял ее руку, тихо заметил:

— Какая у тебя нежная лапка! Соскучился старый хрыч по женской ласке. А ты меня взаправду любишь, без дураков?

— Без дураков, — подтвердила Ольга. — Кому нужна коллективная любовь, да еще с дураками?

Вдруг Лаврентьев замер, глаза его потемнели. Ольга удивилась, но не успела ничего сказать, как за ее спиной хлестко прозвучало:

— Руки вверх! Пистолет на землю!

Ольга обернулась. Четыре бородатых парня с автоматами ухмылялись, от души наслаждаясь ситуацией. Одеты были кто в чем: самый высокий — с зеленой повязкой на голове и в рваном камуфляже, остальные, еще более невзрачные, — в замусоленных халатах.

Лаврентьев смерил пришельцев взглядом, неторопливо допил коньяк, ободряюще улыбнулся Ольге, аккуратно поставил стакан.

— И тут не дают спокойно отдохнуть.

— Пистолет на землю! — повторил высокий. — Осман, забери у него!

Он заметно шепелявил, и Лаврентьев мимолетно подумал, что высокий, как и все люди с дефектами речи, не уверен в себе.

Он вытащил пистолет, зарядил его и положил перед собой.

— Вы хоть знаете, кто перед вами?

— Знаем, командир, поэтому и берем тебя в заложники. Вместе с твоей бабой! — натужно хохотнул шепелявый.

— Не хами, щенок! — резко осадил его Лаврентьев. — И имейте в виду: кто еще шаг сделает, я стреляю. — Он положил руку на пистолет. — А если вы меня убьете, завтра мой полк сметет с лица земли все ваши кишлаки. И нейтралитет закончится. Вчера я пил водку с Сабатин-Шахом…

— Он не пьет водку! — резво вставил коротышка-боевик.

— Еще как пьет, когда надо с русскими договориться! — повысил голос Лаврентьев. — Так вот, мы с ним условились о совместных действиях. Есть договор. И если вы сейчас не уйдете подобру-поздорову, договор полетит в сортир! А вам Сабатин головы отрежет, и они тоже полетят в сортир…

Боевики переглянулись, пролепетали что-то на своем. Старший принял важный вид и изрек:

— А почему я ничего не знаю об этом договоре?

— Потому что шишка на голове не выросла, — ответил Лаврентьев.

Коротышка ухмыльнулся, остальные по-прежнему сопели в редкие бороденки. А шепелявый не унимался:

— Мы должны отвезти тебя к Сабатин-Шаху. Пусть он подтвердит твои слова!

— И как поедем — на БТРе? — заинтересованно спросил командир.

— Да, только за рулем буду я, — предупредил шепелявый.

— Чтоб вас перекосило, шашлык подгорел! — Лаврентьев вскочил, снял с костра шампуры, положил на стол. — Ты, наверное, не понял, кто перед тобой, — продолжил он небрежно. — Я командир полка, а ты мне приказываешь куда-то ехать! Ты кто такой? В армии служил?.. Служил. Так что ж ты бестолковый такой? Поясняю последний раз: кто сделает хоть шаг, я стреляю. — И он снова положил руку на пистолет.

Шепелявый демонстративно щелкнул затвором.

— Хорошо. Тогда мы сейчас поедем к Сабатин-Шаху, доложим все как есть, да? А ты, если настоящий мужчина, подождешь нас здесь. Только не ходи к БТРу.

— Отчего ж не подождать? — согласился командир. — Шашлык доедим. А вы поторапливайтесь, мы не собираемся сидеть здесь до ночи.

Боевики отошли в сторону и стали совещаться.

А Лаврентьев взял шампур и тихо произнес:

— Иди в машину, закрой люк, свяжись с начальником штаба. Пусть на трех бэтээрах гонит сюда. Молнией! И пусть захватят сапера с миноискателем.

Ольга встала, неторопливо пошла к машине. Боевики сразу всполошились.

— Эй, девушка, ты куда?

Лаврентьев укоризненно покачал головой:

— Вы мужчины или кто? Женщины испугались! Ей по своим делам надо…

Боевики замешкались, и Ольга юркнула в боковой люк, со второй попытки задраила его.

— Эй, а зачем люк закрывать? — запротестовал шепелявый.

Лаврентьев рассмеялся:

— Чего ты такой пугливый? Женские дела у нее. Ходи сюда, мясо будем есть. Молодой барашек! Вино пить будем — тебя командир полка приглашает.

Шепелявый вежливо отказался.

Через несколько минут Ольга вернулась, взяла шампур, тихо сказала:

— Штукину передала. Никак не мог въехать. Спрашивал: почему командир сам не может приказать, что он делает? Хотела сказать, что шашлык ест, так он подумал бы, что мы напились. Говорю: под дулом автомата держат.

— Умница! — улыбнулся Лаврентьев. — Вот тебе полный стакан за это.

— Не, я боюсь пить. — Она отодвинула стакан и положила почти нетронутый шашлык.

— Ну вот, напугали девушку, у нее даже аппетит пропал, — сурово объявил Лаврентьев.

Боевики не отреагировали. Один из них куда-то ушел, и тут же послышался шум отъезжающей машины.

Ольга снова взялась за мясо, откусила, еле проглотила кусок, машинально отпила коньяку из стакана Лаврентьева, поперхнулась.

— Они нас убьют?

Лаврентьев потрепал ее по волосам.

— Не бойся, не посмеют. Они знают, что, дай мне волю, я во всей области за десять дней порядок наведу, все фронты разгоню к чертовой матери, командующих и полководцев по камерам — все нары свободные. И на корню прихлопну всю эту воровскую революцию. Кстати, — Лаврентьев перешел на шепот, — ты водить умеешь?

— Нет.

— Жаль.

— Не думайте, что я вас брошу.

— Приказываю в обстановке личного времени обращаться к командиру исключительно на «ты»! — отчеканил Лаврентьев.

— Есть, товарищ подполковник! А что, если боевики приедут раньше?

— Вопрос существенный. В этой ситуации я отвлекаю их, а ты незаметно прыгаешь в БТР. И ждешь наших.

— А вы, то есть ты?

— Я тяну время до последнего. Разберемся по ситуации. Главное — тебе проскочить в машину. Ясно? — И он так серьезно посмотрел на Ольгу, что ей снова захотелось перейти на «вы».

Он украдкой глянул на часы. «Если выедут без канители и проволочек, через час должны быть здесь», — подумал он, решив для себя, что в заложники не дастся. Лишь бы Ольга уцелела.

— А ты правда с Сабатином водку пил? — тихо спросила она.

— Водка — святой продукт, ее с подонками не пьют, — пояснил Лаврентьев и плеснул коньяку. — Давай выпьем за то, чтобы все было хорошо. И больше не будем. Ты шашлык ешь, у нас еще есть. Не обижай хозяина. — Он глянул в сторону боевиков, томящихся неподалеку. — Эй, джигиты, присаживайтесь! Не стесняйтесь, все свои, советские, черт побери!..

Один из боевиков очнулся, приложил руку к сердцу, отрицательно покачал головой. Второй не отреагировал, а шепелявый изрек: