Огонь и пепел - Джонатан Мэйберри

— Нет… это доктор Джонс. Мерри, думаю, ее так звали.

«Мерри[6], — подумал Бенни. — Какое печальное имя для существа, которое проведет там внизу вечность, в постоянном голоде, оставаясь в высушенной плоти, даже когда жизнь уже потеряла значение».

Джо передал бинокль Никс и кивнул на место, где командная книга лежала под приборной доской. По его просьбе она открыла страницу доктора Мерри Джонс и подтвердила личность зома в лабораторном халате. Потом она пролистнула другие страницы и опознала троих солдат — Энгебрета, Холлингсворта и Карра. Остальные были жнецами. Никс почти закрыла книгу, когда Лайла остановила ее.

— Вернись, — требовательно сказала она, и, когда девушка пролистала страницы обратно, Лайла сунула руку вперед и ткнула пальцем в одну фотографию. — Вот.

Это была страница сержанта Луизы Крисп.

— Что с ней? — спросил Джо.

— Она там, у высокой скалы, — сказала Лайла. — Видите ее?

— Это жница, — начала Никс, но Бенни оборвал ее.

— Нет… посмотрите на нее.

Так они и сделали, их взгляд метался между жницей, стоящей у края, и лицом сержанта из командной книги. Густые черные волосы исчезли, но у женщины было узнаваемое лицо коренной американки. Она очень напоминала заместителя Гормана из городской стражи, который был чистокровным навахо.

— Это она, — уверенно сказала Лайла.

— Черт, — выдохнул Джо. — Луиза Крисп была старшиной пятой полевой команды. Ее работа заключалась в защите ученых.

Никс покачала головой.

— Но она стала жнецом. Почему?

Джо не ответил. Его пальцы лежали на пластиковом рычаге контрольной ручки управления.

— Послушайте меня, — сказал он. — Нужно приземлиться и постараться пробраться в шлюз. На это потребуется время, и мы будем беззащитны. У нас два варианта. Мы доверимся кадаверину и понадеемся, что он сработает. Запахи плохо распространяются в таком сухом воздухе.

— Или?.. — спросил Бенни с рухнувшим сердцем. Он знал, к чему все ведет.

— Или мы устраним угрозу здесь и сейчас.

— Боже, — выдохнула Никс, — мы не можем просто убить их. Они жертвы…

— Мы все знаем, кто они, Никс, — сказала Лайла. — Но я не вижу выбора.

Но что-то еще беспокоило Бенни, нечто помимо этической дилеммы.

— Подождите секунду, — сказал он. — Джо, может эта штука подлететь ближе к земле? То есть ты можешь… пролететь над землей от одного края поляны к другому? Спуститься почти до земли, зависнуть рядом с ними, а затем — не знаю — отплыть от них. Не вверх, а параллельно земле. Можешь так сделать?

Рейнджер хотел спросить зачем, потом улыбнулся и кивнул, понимая, что Бенни имел в виду.

— Давай попробуем.

Джо опустил вертолет так низко, что колеса врезались в скалистую землю в десяти метрах от кучки зомов. Живые трупы сразу же побежали к ним с воем демонов, их руки разрывали воздух, пока они неслись вперед. Джо не пытался отплыть в сторону, а просто поднялся на пятнадцать метров и завис.

Это было очевидно.

Все они были B3. Все до единого.

Джо медленно развернул «Черного ястреба» к зомам, которые теперь остановились под машиной. Некоторые из них пытались подпрыгнуть, чтобы схватить вертолет, пусть тот и был слишком большим. Рейнджер обернул палец вокруг спускового крючка.

— Вы, ребята, идите назад, — предложил он, — вы не захотите этого видеть.

— Нет, — сказал Бенни, — не захотим.

— Кто бы захотел? — спросила Лайла.

Никс что-то пробормотала. Это была молитва, которую они слышали дважды в тот день, прежде чем покинули Маунтинсайд. Сначала на одном кладбище, когда хоронили семью Хаузеров, потом на другом, когда в холодную землю опускали Зака Маттиаса, племянника Чарли Кровавого Глаза.

Молитва за упокой.

В кабине за ними Гримм наклонил свою большую голову и залаял, как гончая из какого-нибудь старого романа ужасов.

Когда Джо открыл огонь из пулеметов тридцатимиллиметрового калибра, Бенни показалось, что он услышал, как большой рейнджер пробормотал одно единственное слово.

— Аминь.

Большой «Черный ястреб» парил над ареной бойни. Где минуту назад была группа зомов B3, самого быстрого и самого опасного вида, теперь валялись куски мяса и сломанные кости. Пули буквально разорвали мертвых на части.

— Боже всемогущий, — выдохнула Никс.

Лицо Джо было мрачным и серьезным, когда он опустил вертолет в центр площадки. Вращающиеся лопасти разрезали дым от оружия и разносили его по сухому ветру пустыни, сбрасывая большую часть месива за край. Джо выключил двигатель.

— Ладно, — сказал он. — Собираемся.

Шкафчики в задней части вертолета были заполнены защитной одеждой. Тонкие кожаные куртки, покрытые сеткой-рабицей и металлическими шайбами, подкладки для рук и ног, прочные перчатки. Шлемы тоже были с решеткой. При этом одежда не стесняла движений и на удивление оставалась легкой. Джо показал им особое приспособление.

— На это уйдет много времени? — спросил Бенни. — Брат Питер сказал, что его хватит до завтрашней ночи, чтобы…

— Давай будем беспокоиться о брате Питере завтра, — сказал рейнджер. — У нас сегодня достаточно работы.

Но Никс спросила.

— Он действительно нападет на Убежище?

— Может попробовать, — ответил Джо. Он постучал по небольшому ружью, встроенному в корпус машины. — Ножи и топоры не очень действенны против шести тысяч залпов в минуту.

— И ракет, — с энтузиазмом сказала Лайла.

— И ракет, — Джо покачал головой. — Если брат Питер покажется завтра, мы объясним ему правила игры.

Рейнджер встал на колени и застегнул броню Гримма. Из шлема пса торчали подобные кинжалам лезвия, такие же, как шипы по всему мощному телу.

— Сделайте заметочку, — пробормотал Бенни, — не обнимайте щеночка.

Гримм согласился с большим мокрым «хлюп».

Лайла вытащила магазин своего «Зиг Зауэра», проверила патроны и поставила его на место. Джо сделал то же самое. И Никс.

— Бенни, — позвал Джо, — тебе нужен револьвер?

— Нет, спасибо. Я не очень хорошо стреляю.

В действительности Бенни не любил огнестрельное оружие. Тома застрелили. Бенни не имел моральных возражений против Никс и остальных, использующих его. Это решение было личным. Он боялся, что если возьмет огнестрельное оружие, ему захочется использовать его слишком часто, чтобы решать проблемы быстрее, а не находить другие решения. Этот взгляд был его собственным, и он никогда не делился им с Никс и не пытался никого убедить, что это был единственный правильный вариант. Это просто было его решением.