Бог Разрушения (ЛП) - Рина Кент

Я продолжаю делать это до тех пор, пока не чувствую, как ее липкое возбуждение касается меня, а пьянящий аромат ее киски заполняет мои ноздри.

Пока она извивается, я освобождаю ее киску, которую в данный момент следует называть просто моей киской. Обхватываю пальцами ее горло, впиваясь большим пальцем в красные отпечатки, которые я оставил ранее.

Я несколько раз дергаюсь, используя ее липкость на ладони как смазку, а затем медленно погружаюсь в ее гостеприимное тепло.

Мия стонет, ее голова запрокидывается, а тело дрожит.

Черт возьми. Она идеально тугая.

Я толкаюсь в умеренном темпе, наслаждаясь тем, как она сжимает мой член, как будто она в сознании. Тот факт, что она спит, делает все намного эротичнее.

Мой член впервые в своей гедонистической жизни серьезно подумывает о более длительной подписке.

Соски Мии твердеют, когда ее бедра встречают меня толчок за толчком. Я никогда не верил в судьбу, но уверен, что эта маленькая муза создана для меня. Срабатывают ее телесная память на меня, и она приветственно подергивает бедрами и выгибает спину.

— Твоя киска так жаждет моего члена. Ты собираешься принять мою сперму глубоко внутрь, как моя любимая маленькая дырочка, когда я захочу, не так ли? — я стону и ускоряю темп, мгновенно разгоняясь от нуля до сотни.

Глаза Мии распахиваются, и на секунду она кажется ошарашенной, смахивая слезы.

Мой взгляд ловит ее дикий взгляд, когда я врезаюсь в нее, владея каждым дюймом и не оставляя остатков.

Я не останавливаюсь.

Слишком поздно останавливаться.

Ее безумный взгляд перемещается от моего лица к тому месту, где мы соединяемся.

Я ожидаю, что она попытается оттолкнуть меня, но она плотно обхватывает мой член, ее возбуждение — лучшая смазка, которая у меня когда-либо была. Ладно, не считая ее крови.

Мия — произведение искусства, когда испытывает оргазм. Ее брови хмурятся, рот открывается в безмолвном «О», и она дергает бедрами.

Я ожидал, что продержусь дольше, и обычно так и происходит, но вид того, как она кончает на моем члене, мгновенно доводит меня до грани.

Блять.

Мои яйца напрягаются, и я кончаю длинными струями на ее обнаженный живот.

Я почти кончил в нее. Снова.

Не знаю, что на меня нашло. Резинки у меня везде и всюду, но уже второй раз я забываю надеть их.

Или, может быть, в глубине души я обманом заставил себя забыть. Ни для кого не секрет, что мне было необходимо ощутить ее голую кожу на своей, когда она кончает.

Мия упоминала неделю или около того назад, что ей назначили сменить противозачаточный укол, но все равно, это значительный промах с моей стороны.

Мы так и остались на месте, купаясь в дымке похоти. В голове у меня туман из вопросов без ответов и опасных возможностей, а член все еще наполовину эрегирован.

Мия приходит в себя первой, отталкивает мою руку от своей шеи и откидывается на локтях.

— Что это, черт возьми, было? — показывает она.

— Твои попытки выглядеть злой — полный провал. Может, захочешь попробовать еще раз, когда твое лицо уже не будет выглядеть свежеоттраханным и довольным, если можно так выразиться.

Она сверкает глазами.

— Отвечая на твой вопрос, скажу, что это, как и договаривались, была демонстрация одного из моих извращений, — я ухмыляюсь. — Сомнофилия для победителя.

Ее губы приоткрываются, и она тяжело сглатывает.

— О? — я наклоняю голову. — Судя по твоей реакции, тебе тоже понравилось.

Она трясет головой сильнее, чем нужно, но ее щеки приобретают более глубокий румянец.

— Не стоит стыдиться, если ты только что кончила из-за этого. Но я отвлекусь, только до следующего раза, когда снова разбужу тебя своим членом.

Что я говорю? Следующего раза быть не должно.

Она начинает вставать, но я хватаю ее за руку. Мия делает паузу с озадаченным выражением лица. Я хватаю несколько салфеток с журнального столика, где ее ждет ужин, и стираю следы нашего секса с ее полупрозрачной кожи.

Кто я, если не заботливый джентльмен?

Помогает то, что я могу проследить следы своих пальцев на ее теле. Эти неровные засосы и следы от укусов быстро становятся моим любимым творением.

Мия остается неподвижной и наблюдает за мной глазами, напоминающими полураздавленные, едва уцелевшие полевые цветы на краю вулканической лавы.

Это определенно не из-за секса, учитывая, что в них все еще сияет капелька похоти.

— Что тебе сейчас снилось? — я вытираю пространство между ее ног, а затем вытираю живот.

— Ничего.

— Ты плакала и задыхалась.

— Ничего, — на этот раз она показывает слово более решительно.

— Давным-давно, — я уделяю особое внимание чистке края ее пупка. — Брэн вошел в мою комнату без света в глазах, и когда я спросил его, что случилось, он тоже ничего не сказал. И все же с тех пор он уже не был прежним. Поэтому у меня большие проблемы с доверием к слову «ничего».

Она сглатывает и опускает голову. Я могу сказать, что она близка к тому, чтобы сломаться, и все, что мне нужно сделать, это подтолкнуть ее еще немного.

Мой голос смягчается.

— Это связано с тем, кто забрал твой голос?

Мия кивает.

Хорошее начало.

— Он еще жив?

Еще один кивок.

Так это он.

— Твои родители заставили его пожалеть об этом?

Она качает головой и затем показывает:

— Никто не знает, кто он и где.

Даже ее родители-мафиози.

Наверное, поэтому она часто оглядывается через плечо и спит только с включенным светом.

Кто-то украл не только ее голос — ее красивый, мелодичный голос — но и ее душевное спокойствие.

Тот, кто рискнул напасть на принцессу мафии, не заботясь о последствиях — совсем другого уровня.

— Даже ты?

Ее глаза цвета чистой решимости встречаются с моими и выглядят немного потерянными.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказала, что никто не знает, где он, и это имеет смысл, но как насчет того, кто он? Ты его видела, да?

Воздух потрескивает от напряжения настолько сильного, что я, возможно, мог бы разрезать его ножом. С лица Мии исчезает весь цвет, а губы подрагивают, и она судорожно трясет головой.

Интересно.

— Но я найду его, — показывает она после того, как частично приходит в себя. — Либо я верну свой голос, либо умру.

Я убираю спутанные светлые волосы и голубые ленты с ее лица. Мия смотрит на меня с удивлением, ее пухлые губы приоткрываются, умоляя засунуть мой член между ними.

Но это мысль для другого дня.

— Полная чушь. Единственный ультиматум в том, что ты