Под опасным солнцем - Мишель Бюсси

Связь очень плохая. Резкие слова Серван Астин рвутся в клочья, то и дело их заглушает стук колес. Янн делает из этого вывод, что она вышла на площадку между вагонами, и старается не затягивать разговор.

— Мадам Астин, мне необходимо узнать, как были выбраны пять читательниц.

— А мне необходимо узнать, нашли ли вы ПИФа!

На этот раз удар под дых достигает цели беспрепятственно.

Янн не знает, как поступить. Если он расскажет издательнице, что Пьер-Ив Франсуа убит, что его оглушили, а потом проткнули сонную артерию иглой для татуировки, через минуту вся пресса страны только об этом и будет говорить. До убийства Мартины Ван Галь никому дела нет — кроме сорока тысяч подписчиков ее блога, да и то… Но известие о смерти ПИФа бомбой взорвется в издательском мире и, наверное, даже за его пределами. В сообщении, которое пришло на его телефон, было сказано: Не обращайся в полицию, если хочешь увидеть свою жену живой; ему надо немного потянуть время, хотя бы несколько часов.

— Нет. Бесследно исчез.

Серван Астин ничего на это не отвечает. Янн слышит, что поезд подходит к станции Сент-Гобюрж. Пауза длится еще секунду, потом издательница начинает говорить, и по мере того, как поезд замедляет ход, ее слова слышны все отчетливее.

— Так вот, Наварро[28], на твой вопрос насчет семи счастливцев, которым я любезно предоставила возможность прокатиться на Маркизские острова, отвечаю, что мы позаботились о том, чтобы среди них было два полицейских, выбрали твою жену и тебя. Двое из семи — это немало, правда? Вполне достаточно, чтобы напасть на след моего писателя и убийцы бельгийской старушки. И я предполагаю, что тропическая бригада тоже подтянулась. У них есть версии?

Прислонившись к белой стене фаре Танаэ, Янн бормочет — и не помехи на линии виной тому, что его объяснения отрывисты и бессвязны.

— Они… Они поручили мне этим заняться. Вместе с женой… Мы уже… Можно сказать… Несколько предположений.

Поезд снова трогается. Издательница повышает голос:

— Слушай меня внимательно, Коломбо, и мадам своей передай, бросайте все и найдите мне моего писателя. Не спорю, ПИФ неглуп, но насчет воображения точно знаю, что до тайны желтой комнаты ему не додуматься!

Янн пытается тоже настоять на своем.

— Мадам Астин, давайте вернемся к моему вопросу. Кандидатки на участие в литературной мастерской должны были прислать заявку, оригинальную и написанную от руки. Вы говорили, что писем было больше тридцати тысяч. Как происходил отбор? Этим занималось жюри? Селекционная комиссия?

Янн слышит в трубке смех издательницы.

— Ты не поверишь, Марло[29], — кричит она, — но здесь рядом с путями коровы! Настоящие коровы! На свободе! То есть, конечно, они пасутся за колючей проволокой, но даже не на привязи!

Янн не сдается.

— Пьер-Ив Франсуа был в составе жюри? Он один читал все письма, или…

— ПИФ ничего не читал, — перебивает его издательница. — По-твоему, у него было время расшифровывать каракули тридцати двух тысяч читательниц? Мы для него отбирали. Издательские стажерки выбрали из них десяток наиболее одаренных, восемь читательниц и двух читателей. ПИФу оставалось только выбрать пять из десяти маленьких гениев.

Янн кусает губы. Так, значит, читательницы из «Опасного солнца» действительно попали в список в результате анонимного отбора, за свои предполагаемые литературные способности… Все… кроме Фарейн!

Поезд, похоже, снова останавливается. Объявляют станцию Мерлеро.

— Так было заранее предусмотрено, — продолжает Серван, — но ПИФ, этот упрямый осел, взял только одну из десяти. Мать вашу, что, этот поезд в самом деле будет останавливаться у каждого столба?

У Янна сердце вот-вот разорвется. Только одну из десяти? Это меняет все! Это означает, что из пяти читательниц, приглашенных на Хива-Оа, только одна была выбрана за свой многообещающий стиль. Так, значит, всех остальных ПИФ выбирал лично, по другим соображениям. И которая же из пяти такая одаренная? Не Фарейн, Янн знает, что она там оказалась только из-за того, что пригрозила Пьер-Иву Франсуа процессом, уличив его в плагиате. Мари-Амбр, конечно, свое место заняла благодаря тому, что спала с ПИФом, да еще и оплатила поездку четырем другим. Титина была полезна для рекламы в социальных сетях… Остаются, как всегда, Клем и Элоиза…

— Ты еще здесь, Серпико?[30] Я не двигаюсь с места, уже все яблони успела пересчитать. А они нам голову морочат пригородными линиями, которые закрываются одна за другой. Ага, как же, нет ни одной провинциальной дыры, где бы мы не остановились! Так вот, не спрашивай меня, чем руководствовался Пьер-Ив, выбирая остальных, в том числе и твою майоршу, это ему одному известно, как и то, с чего ему вдруг взбрело в голову взяться за детектив. Если хочешь знать мое мнение, не самая удачная мысль… Он куда лучше разбирается в психологии, особенно в женской.

Станция Нонан-ле-Пен.

— Вы знаете, кто она? — спрашивает Янн. — Та единственная читательница из десяти, которую выбрал ПИФ, та, кого он пригласил из-за ее таланта?

— Ну, знаешь, чтобы я тебе это сказала между Ле-Патюр и Сен-Сенфорьен-де-Брюер… Да я вообще не уверена, что ее можно найти. Тридцать две тысячи писем, сам понимаешь, наверное, все повыкидывали.

Янн злобно пинает гравий на аллее.

— И на том спасибо. Если вы вдруг ее найдете…

— Не за что, Пуаро. Все, мне пора, выхожу в Маньи-ле-Дезер. А если вы так и не найдете моего писателя, постарайтесь хотя бы рукопись его мне добыть, вместе со всем, что понаписали его читательницы. Труп блогерши, испарившийся автор бестселлеров, остров татуированных людоедов, полицейский-неудачник… Это все равно выстрелит, даже и без имени ПИФа на обложке!

— Кому ты звонил?

— Серван Астин, издательнице ПИФа.

— И что?

— И ничего. Ровным счетом ничего.

Я подкралась неслышно и встала за спиной у Янна. Поговорив по телефону, капитан отправился прямиком в зал Маэва и, никого не спросив, реквизировал компьютер на стойке рядом с модемом — а значит, единственный в «Опасном солнце» более или менее подключенный к интернету.