Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза - Елена Арсеньева

Она только застегнула молнию на чемодане, как в дверь стукнули три раза, а потом еще три. Это был условный сигнал, на который Алёна открыла. За дверью стояли деловитая Танютка и совершенно ошарашенная Оксана.

— Смотрите, Оксана, запомните, что в номере вы еще не убирались и ничего не трогали, — сказала Алёна. — И если он начет скандалить, грозить милицией и требовать его сюда провести, проведите. Но сначала, конечно, поупирайтесь. А потом послушайтесь и ведите себя тише воды, ниже травы. Договорились?

— Ой, а вдруг он сейчас вас за дверью на улице подкарауливает? — жарким шепотом спросила Оксана, на всякий случай озираясь.

В это время от столика дежурной раздался звонок домофона, Оксана с громким топотом ринулась к своему рабочему месту, взглянула на экран — и тотчас прилетела обратно:

— Тикайте! Он внизу!

— За мной! — скомандовала Танютка, бросаясь к лестнице. Оксана подхватила Алёнин чемодан и споро куда-то его заховала, в какой-то хозяйственный закуток.

— Куда ж мы идем? — испугалась Алёна, спускаясь вслед за Танюткой. — Там же он!

— Только на второй этаж, — успокоила Танютка. — Пошли, пошли!

Она отперла дверь, где днем работали отельные бухгалтеры и кастелянши, и помахала Оксане, которая смотрела на них сверху, перевесившись через перила:

— Ключ потом завезу. А его помурыжь как следует, подольше!

— Все будет тип-топ! — прошептала Оксана, нервно хихикая.

И Алёна вдруг обнаружила, что происходящее доставляет обеим гостиничным девицам огромное удовольствие. Строго говоря, и ей тоже. Собственные сердечные разочарования не просто отступили, но бодро откатились на второй план…

Танютка тем временем провела Алёну через какую-то дверь, из которой они вышли в длинный коридор, ведущий на другую лестницу. Спустились, оказались около тяжелой двери с глазком посередине и кнопкой звонка сбоку. Танютка позвонила. Через некоторое время в глазке что-то мелькнуло, лязгнул засов, дверь отворилась… перед женщинами оказалась маленькая сухонькая старушка в синем халате, в каком, по представлениям Алёны, могли ходить какие-нибудь технички (кто-нибудь знает, что это за профессия?!) в позабытые советские времена.

— Танютка? — воскликнула она изумленно. — Ты что, опять от Борика ноги делаешь?

Танютка всплеснула руками:

— Ну ты вспомнила, баба Фая! Это когда было?! Нет, сейчас мы к Борику идем, он нас на улице в машине ждет. Пропусти нас, а если кто-то спросит, видела ли ты меня или вот эту девушку, скажи, что знать ничего не знаешь, ведать не ведаешь.

— Да и то, — пробормотала баба Фая, скользнув по ним веселым взглядом, — где ж тут девушки? А? Хоть одну покажьте! — Она ехидненько хихикнула. — Ладно, проходите, да книги не сшибите!

К изумлению Алёны, они очутились в торговом зале книжного магазина! Здесь было необычайно тесно, книги тяжелыми стопками громоздились на узких полках, и в самом деле — двигаться приходилось осторожно. У Алёны даже не было возможности бросить взгляд в сторону полок с детективной литературой, чтобы проверить, а в курсе ли вообще одесситы, что существует на свете такая писательница — Алёна Дмитриева. Впрочем, два одессита определенно были в курсе этого — факт, а не реклама! — причем узнали они о ее существовании из одного и того же источника.

Ну что ж, теперь такой факт своих биографий, как знакомство с писательницей Алёной Дмитриевой, они не скоро забудут! Оба!

— Сюда! — Танютка уже была у двери, осторожно приоткрыла ее и выскользнула. Тщательно оглядевшись, метнулась в предупредительно распахнувшуюся переднюю дверцу серой «Шкоды», стоявшей около самого входа в магазин.

В заднюю дверцу прыгнула Алёна.

Танютка приказала:

— Борик, трогай! Алёна, пригнитесь! — и машина тронулась.

Алёна почти лежала на сиденье, пока Танютка не подала голос:

— Кажется, все тихо, можно разогнуться. Алёна, это мой муж, познакомьтесь.

— Очень приятно, — повернулся к Алёне невероятно смуглый горбоносый парень с веселыми яркими глазами. — Это правда, что Танютка рассказала?

— Ей-богу, — усмехнулась Алёна, — святой истинный крест.

— По-тря-саю-ще… — протянул Борик.

— Да что ж тут потрясающего? — пожала плечами Танютка. — Я всегда говорила, что среди твоих родственничков ты один порядочный человек. Ну, дядя Юлик, само собой. А остальные…

— Приехали, — примирительно сказал Борик, и Алёна поняла, что она только что присутствовала при разговоре, который довольно часто повторялся в этом семействе и всегда оканчивался ничем.

— Значит, так, — бодро произнесла Танютка, полностью вступившая в роль матери-командирши, — мы идем туда, — она махнула в сторону двери уже знакомой Алёне частной клиники, к которой они сейчас подъехали, — а ты, Борик, караулишь здесь. Если что — немедля звонишь мне по мобильнику. Ты понял?

— Так точно, мой генерал, вернее, моя генеральша, — ухмыльнулся ее супруг. — Но вы, девчонки, не тяните. Мало ли что кому в голову может взбрести?

— И правда, — кивнула Танютка. — Скорей, Алёна.

Они почти вбежали в приемный покой. Дежурная встревоженно приподнялась, но, узнав Танютку, кивнула:

— Проходите, только ненадолго, сами знаете…

— Знаем, знаем, — успокоила Танютка и шепнула Алёне:

— Идите, поговорите с ним. А я в коридоре буду патрулировать — на всякий случай. Потом я зайду. Надо же решить, как со всем этим быть дальше.

Алёна покрепче прижала сумку к груди и вошла в палату.

Там было тихо и полутемно, совсем как в прошлый раз. Однако сейчас ее встретил не жалобный стон, а ясный, хотя и очень тихий голос:

— Кто там? Ты, Таня?

— Нет, — шепнула Алёна. — Это не Таня. Это я, Алёна… помните меня?

— Леночка, — пробормотал старик. — Конечно, помню. Другая Леночка. Не моя. Моя Леночка меня ждет. Скоро я к ней… Только что ж я ей скажу? Она меня спросит… а я ей что скажу?..

Через несколько минут Алёна вышла из палаты с совершенно зареванным лицом и опухшими глазами. Говорить она не могла — только показала в сторону туалета и пальцем ткнула в себя: мол, ей надо умыться.

— Ну, давайте, — согласилась Танютка, входя в палату.

Алёна умылась, потом вышла и принялась слоняться по коридору, иногда опасливо прислушиваясь к изредка долетавшим шагам. Наконец дверь палаты отворилась и вышла Танютка — совершенно такая же, какой несколько минут назад была Алёна, и точно так же ринулась в туалет.

Наконец она вернулась умытая, румяная и очень веселая.

— Ну что? Обо всем договорились? — спросила Алёна.

— Да. Мы сейчас должны с Бориком ехать к этой директорше и привезти ее сюда.