Линия судьбы - Аннет Клоу

— Он ушел?

— Да, ушел.

— А когда он вернется, ты ему скажешь, мамочка? Скажешь, да?

— Что я должна ему сказать? — удивилась Лора.

— Что я забочусь о Росси.

Услышав кличку, которую Мари произносила на собственный лад, щенок стремительно прыгнул на девочку, повалив ее на солому. Малышка быстро перекатилась на колени и погрозила собачонке пальцем.

— Росси плохая. Росси не слушается.

Щенок в ответ лизнул ее, а сердце Лоры отпустила боль. Мариука счастлива, и, значит, она тоже… Санчес сумел приручить не только щенка, но и ее своенравную дочь… А вместе с ними и… Лора медленно опустилась на солому и закрыла лицо руками.

— Мама! — малышка подползла к ней и ухватилась за колено цепкими пальчиками. — Тебе грустно?

— Нет, — мать сделала глубокий вдох. — Просто я сейчас поняла что-то очень важное.

Лора любила своего брата, но вместе с грустными воспоминаниями о нем в ее жизнь входили понимание и прощение. Она вновь и вновь перебрала в памяти все события, связанные с Санчесом Корелли, начиная с момента его появления на вилле.

Он вручил ей письмо брата. Никто и ничто не могло заставить его передать последнее «прости» сестре убитого им же человека. Никто. Разве что обещание, данное человеку, уходящему в последний путь. Следовательно, перед смертью брат, возможно, осознал свою роковую ошибку и потому вручил письмо Санчесу. Единственному человеку, находящемуся в этот миг рядом. Помнится, у Корелли была свежая рана, значит… в него и впрямь стреляли. Да, и Санчес, помнится, уверял, что лишь оборонялся. Чарльз!.. Да, ее брат всегда отличался вспыльчивым нравом. Что же заставило его затеять перестрелку с гарибальдийцем?.. Вряд ли кто теперь объяснит это.

Лора долго жила в таборе и твердо усвоила одно правило: бороться за жизнь любой ценой. Могла она осуждать человека, защищающего себя, когда идет бой? Могла ли она простить Санчеса?

И в эту минуту, глядя на дочь и ласкающегося к ней щенка, Лора поняла, что давно простила его.

Санчес стоял на вершине западного холма и смотрел на залитую лунным светом виллу Санта-Виола. Он низко надвинул на глаза новую шляпу и задумчиво потер подбородок. Давно уже он не чувствовал себя так хорошо. Теперь Корелли был уверен в себе и готов к любым испытаниям. Даже не верится, что прошла всего лишь неделя с тех пор, как он оседлал гнедого мерина и отправился на юг. Санчес был доволен собой. Он смог выполнить все, что задумал, и теперь был спокоен за будущее Лоры и Мари.

Выполнить задуманное ему помог старый товарищ, которого уже нет в живых. Во время войны они часто коротали долгие предрассветные часы, строя планы на будущее. Санчесу было известно, что отец Бетто держит небольшой конезавод на юге Ломбардии. Корелли совершенно случайно вспомнил об этом, пока прятался в кедровнике. Родители Бетто уже знали о смерти единственного сына. Гибель наследника очень подкосила старого Маттео, лишив всякого смысла его жизнь. Конезавод был почти в полном запустении, хотя на виллу Трестини по-прежнему приезжали желающие приобрести хороших лошадей. В округе, как оказалось, почти не осталось других конезаводов. Кроме, разве что, виллы Санта-Виола.

Санчеса родители Бетто встретили с тихой грустью. Гарибальдиец долго рассказывал старикам о жизни сына во время походов, старательно избегая разговоров о его мечтах, которым уже никогда не сбыться. Когда же он обмолвился о Лоре Джекилл и ее проблемах, в глазах старого Маттео, к его удивлению, вдруг вспыхнули живые огоньки радости. Выяснилось, что Трестини был знаком с отцом Лоры и даже вел с ним дела. Он близко к сердцу принял историю дочери своего приятеля и тут же решил заключить договор с синьорой Джекилл на посреднические услуги в деле продажи коней. Корелли поверить не мог, как легко удалось воплотить в жизнь его план. Ему даже показалось, что старики Трестини, узнав о бедственном положении юной вдовы, стали подумывать о том, чтобы принять ее в свою осиротевшую семью.

Маттео написал пару писем — одно для Лоры, а второе — коменданту Меленьяно — и попросил Санчеса стать его почтальоном. Как следует поразмыслив, Санчес решил, что первым делом необходимо убедить коменданта форта подписать контракт с хозяином виллы Трестини, а следовательно — с Лорой Джекилл. Он был уверен, что Пьетро поможет ему в этом.

Честно говоря, Санчес с трудом поборол искушение не помчаться сразу же на виллу Санта-Виола. Опасение, что Лора с ее вспыльчивым нравом откажется от помощи убийцы брата, удержало его от этого. Он должен вернуться в Меленьяно и вручить письма брату. Тот сумеет убедить и коменданта, и синьору Джекилл. Даже если ему грозит виселица, он должен бороться за ее счастье до конца. Так же, как еще недавно боролся за справедливость и свободу. Свободу Италии. А теперь за свободу Лоры от всех — и от Джуры, пытающегося навязать ей свою любовь, и от предрассудков окружающего мира.

* * *

Примерно в полумиле от Меленьяно Санчес спешился, снял с мерина уздечку и развернул его в сторону дома. Не дожидаясь понуканий, конь тут же поскакал по знакомой дороге, а Корелли, проводив его взглядом, спрятал свои вещи в дупле старого тополя, чтобы потом при случае вернуться за ними. Хотя такой случай вряд ли ему когда-нибудь представится.

У ворот гарнизона на посту безмятежно спал часовой, совсем молоденький солдат, и Санчес беспрепятственно прошел внутрь. Было далеко за полночь, но из лавки маркитанта доносились громкие голоса. Корелли это было только на руку. Шум скрыл хруст гравия под сапогами, когда он пересекал открытую площадку. Остановившись за углом одной из казарм, Санчес огляделся. Всего несколько метров отделяло его от караульного помещения.

Внезапно дверь рядом с ним распахнулась и на улицу вышел какой-то мужчина в форме, злобно ругавший шедшего за ним солдата:

— Черт побери! Я же приказал не возвращаться, пока не найдете того треклятого гарибальдийца!

Санчес замер.

— Мы искали его пять дней, а паек рам выдали лишь на четыре. Пришлось вернуться.

В это время из-под ноги Санчеса выскользнул и покатился с шумом камешек.

— Что это? — сержант вскинул голову.

— Я ничего не слышал, — удивленно пробормотал солдат. — А краснорубашечник не иначе как сквозь землю провалился. Мы все обыскали, нигде его нет.

— Меня не интересуют твои оправдания, Чезаре, — отрезал сержант. — Завтра же возьми новых людей и тщательно обследуй округу. А я, пожалуй, вновь наведаюсь к этой цыганской сучке. Пора заняться ее приручением. Пусть знает, кто теперь ее хозяин.

Санчес с трудом удержался от того, чтобы не наброситься на него с кулаками. Но ничего, он найдет способ отомстить сержанту, будь он проклят!

Бонетти вернулся в казарму, а его собеседник направился к конюшням, не переставая ворчать что-то себе под нос. Санчес тут же скользнул к караульному помещению. Дрожащими руками он поднял щеколду и открыл дверь. Загрохотали железные петли, и секунду спустя он оказался в кромешной темноте. Сердце гулко стучало. Правильно ли он поступил? Кому нужно это никчемное благородство? Стоило ли так рисковать? Корелли прикоснулся к железной решетке и усмехнулся. Он не хотел умирать.